Выбор варвара (ЛП) - Диксон Руби

— Мы говорим об одном и том же? Я говорю о сексе.

— Я говорю о резонировании. Когда твой кхай выбирает кого-нибудь для тебя.

Фарли подает мне противоречивые сигналы.

— Если этот кхай решает за тебя, я не понимаю, что ты подразумеваешь под «ты ждала».

— Спаривание с кем-то — это ничто, — ее хвост щелкает по одеялам, и я задаюсь вопросом, не разочаровывается ли она во мне. — Люди постоянно находят себе партнеров по удовольствию. Это все равно что… почесать зуд. Но ты находишь отклик только у своей истинной пары. — Ее пальцы снова касаются моего подбородка, как будто она пытается заставить меня сосредоточиться. — Как я уже сказала, кхай выбирает. Он выбирает самца и самку, которые лучше всего подходят друг другу, чтобы получить самые сильные комплекты.

Эй, эй, эй. Все внутри меня с визгом останавливается. Я с трудом сглатываю.

— Комплекты?

— Да. Кхай выбирает идеального человека в отцы моим детенышам. Он всегда выбирает, и выбирает хорошо. — Я практически слышу, как она улыбается в темноте. Все это время в ее груди что-то гудит и мурлычет. — Я ждала резонанса, потому что я ждала свою пару. У меня были предложения поделиться своими мехами, но это никогда меня не интересовало… до сих пор.

Потому что она хочет делать детей? Почему-то я не думаю, что это все. Она действительно верит, что если промурлыкает мне, что нам каким-то образом суждено быть вместе, и я сделаю ее беременной? Это самая безумная вещь. Я не знаю, что с этим делать.

Я также не знаю, что делать с волной ревности, которая поднимается во мне при мысли о том, что она получает всевозможные предложения «поделиться своими мехами». Я не должен был быть таким собственником по отношению к ней, так быстро. Может быть, она и права насчет «резонанса», но я не уверен, что улавливаю все это.

— Но я не резонирую, Фарли.

— Пока нет. — Она похлопывает меня по груди, как будто хочет успокоить. — У тебя еще нет кхая.

Ее паразит?

— Не думаю, что мне это нужно.

— Но… ты должен. — В ее голосе слышатся нотки паники. — Ты не сможешь жить, если у тебя нет кхая. Те, у кого его нет, заболеют и умрут. Ты не можешь оставаться здесь со мной без него.

Я храню молчание. Остаться… здесь?

На этой Ледяной планете? Знакомый ужас поселяется у меня в груди.

Оставленный позади.

Этого не случится. Никогда. Я неловко похлопываю Фарли по плечу в темноте, не желая делиться с ней своими мыслями. Я не хочу ранить ее чувства.

— Тебе нужно немного поспать.

Она не купилась на это. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и она покрывает мое лицо быстрыми, неистовыми поцелуями, словно в ужасе.

— Мёрдок, — выдыхает она. — Скажи мне, что ты останешься здесь, со мной. Пожалуйста. Я только что нашла тебя. Я не вынесу, если ты покинешь меня.

Я глажу ее по спине, и во мне снова поднимается вожделение. Это от того, что она обнажена и прижимается ко мне, — говорю я себе. — Любой мужчина почувствовал бы голод в такой ситуации. Но с Фарли все по-другому. В прошлом, когда я только что демобилизовался из армии, ко мне подходили женщины в барах космопорта в поисках быстрого и грубого перепихона. Некоторые из них были гораздо более прямолинейны, чем Фарли, и все же я чувствовал… для них ничего нет.

Боюсь, я слишком сильно переживаю за Фарли.

В то же время я не могу представить, как буду жить в этом холодном, пустынном месте. Быть застрявшим здесь навсегда. Я закрываю глаза, прогоняя воспоминания, которые угрожают всплыть.

— Я не так уж много видел на вашей планете, — уклоняюсь я. — Ты могла бы полететь со мной.

— Нет, я не могу. Ты не можешь удалить кхай, как только он стал частью тебя. Люди говорят, что, оказавшись здесь, ты уже никуда не уйдешь.

Это звучит еще больше похоже на смертный приговор.

— Мы поговорим об этом утром.

Я ожидаю, что она снова начнет протестовать, но она только еще раз прижимается поцелуем к моим губам.

— Да, утром я покажу тебе свой мир. Тебе тут понравится.

Почему-то я в этом сомневаюсь. Но я прижимаю ее к себе и глажу, пока она укладывается спать. Я говорю себе, что планета, на которой живет кто-то вроде Фарли, не может быть такой уж плохой… но потом я продолжаю думать о резком порыве ветра, ударившем мне в лицо в тот момент, когда я открыл дверь. Пустынный, белый пейзаж, в котором, казалось, не было ничего, кроме кустов, скал и снега.

Планета, которую я никогда больше не смогу покинуть. И я был неугомонен с тех пор, как уволился из армии. Путешествия в новые миры и системы иногда успокаивают мою голову. Иногда. Работая механиком на дальнемагистральном космическом грузовом корабле, я повидал много мест. Ничто не казалось мне даже близким к дому… даже корабль, на котором я сейчас нахожусь. Иногда я чувствую, что у меня нигде нет своего места.

Хотя в одном я уверен наверняка — если бы мне пришлось выбирать новый родной мир, это точно был бы не он.

Фарли прижимается ближе ко мне, кладет голову мне на шею и счастливо вздыхает. И я чувствую себя полной задницей из-за своих мрачных мыслей.

***

— Тебе нужно убрать это из моего медицинского отсека, — говорит Нири приятным голосом, несмотря на ее слова. — За это утро он дважды обосрался по всему полу. — Она говорит на нашем родном языке, так что Фарли не может ее понять, притворяясь, что занята своим медицинским блокнотом. — Все равно не понимаю, зачем ты пытался сохранить ему жизнь. Ты знаешь, сколько я потратила больничных принадлежностей на него за одну ночь?

— Мне все равно. Вычти это из моего чека. И говори на языке Фарли, чтобы она могла нас понять. — Я держу руки скрещенными на груди, стараясь выглядеть как можно более угрожающе, чтобы заставить ее замолчать. Дело не в том, что мне не нравится Нири — она самая близкая мне подруга на «Безмятежной леди». Но я живо помню вчерашний ужин, и хотя она не совсем насмехалась над Фарли… она также не защищала ее.

Фарли. Я смотрю на нее. Сегодня на ней снова комбинезон Нири, а на ногах — ее собственные меховые сапоги. Ее волосы распущены по плечам, а лицо расплывается в улыбке, когда ее уродливый, вонючий питомец радостно облизывает ей лицо. Она самое красивое создание, которое я когда-либо видел, и пока я жадно наблюдаю за ней, она бросает на меня взгляд. Большинство женщин покраснели бы или изобразили застенчивость. Фарли просто бросает на меня такой же горячий взгляд, который говорит мне, что она все еще думает о прошлой ночи.

И это я краснею, у меня горят уши.

— Ты сердитый сегодня утром, — комментирует Нири. Это на языке Фарли, так что, по крайней мере, мне не нужно рычать на нее из-за этого. — Плохо спалось?

— Спал прекрасно.

— Тогда это должно быть что-то другое. — Она бросает на меня многозначительный взгляд, а затем поворачивает голову, преувеличенно пристально вглядываясь в Фарли. — Что-то в этом роде?

— Оставь это в покое, Нири. — У старухи нет семьи, из-за которой можно было бы суетиться, так что она заботиться обо мне. Обычно я не возражаю, но сегодня это меня раздражает. Может быть, потому, что я все еще думаю о прошлой ночи и разговоре о кхае, спаривании и том, что я застрял здесь, на этой планете, навсегда. Я не могу себе представить. Каждый раз, когда мой мозг начинает работать в этом направлении, я думаю о том, как корабль взлетает и оставляет меня на поверхности… и мой мозг переносится в другое время, на планету джунглей, когда я остался со своим подразделением на враждебной территории… Я вздрагиваю, затем отталкиваюсь от стены, пытаясь стряхнуть воспоминания.

Фарли поворачивается обратно к своему питомцу и наклоняется, обнимая его за шею.

— Ты голоден, Чом-пи? — Она достает из сумки корень и машет им у него перед носом. — Я приберегла это для тебя.

Тварь срет, даже когда ее маленький хвостик радостно дергается взад-вперед, а Нири издает сдавленный звук.

— Ничего не могу с этим поделать, — говорю я Нири, сдерживая смех, который поднимается у меня в горле. — Капитан хочет, чтобы Фарли оставалась поблизости, пока у него не будет времени поболтать с ней. Это значит, что ее питомец тоже останется. — Я проснулся от сообщения на моем комме от капитана, и я ожидал, что это будет какая-то насмешка. Однако это было не так — просто приказ не отпускать нашу «гостью», пока у него не будет возможности расспросить ее подробнее.