Долг Короля - Риссен Райз
— У вас есть выбор, Рин, не один Анхельм добивается вашего внимания, — сказала Фиона, и Рин глубоко задумалась, что принцесса имеет в виду. — А у меня выбора нет. Мой отец выдаст меня замуж за нового императора Соринтии. Если… Если вдруг им станет Анхельм, то… Поэтому я хотела узнать, каков он из себя. Буду ли я хоть немного счастлива с ним? Теперь я понимаю, что нет, не буду. Он слишком сильно любит вас. Для него никого, кроме вас не существует. Я бы очень хотела, чтобы вы были с ним. Это так ужасно, когда человек не может быть рядом с тем, кого любит!
Рин сглотнула.
— Простите, ваше высочество, но это очень тяжелая тема. Давайте не будем ее развивать, чтобы не сказать друг другу лишнего?
— Да, пожалуй, не будем, — согласилась принцесса и растерянно оглянулась по сторонам, не зная о чем еще говорить. — Хотите еще фруктов? Или приступите к книгам?
— Я сыта, спасибо вам большое. Вы очень добры ко мне, хоть я этого и не заслужила.
— Моей доброты не нужно заслуживать, я ко всем так отношусь. Такой вот у меня характер.
Рин криво усмехнулась. Подумав немного, она спросила:
— Знаете, как переводится мое имя с аириго, языка аиргов?
— Нет. Как?
— «Неприветливое чудо». Возможно, отчасти это объясняет мой противный характер.
Принцесса улыбнулась и отрицательно качнула головой.
— Вы привыкли думать о себе плохо… — тихо заметила она, глядя куда-то в сторону, а затем перевела взгляд на Рин. — Мне нравится, как звучит аириго, но я знаю только две фразы.
— Это уже много. Кто вас научил?
— Как-то я упросила Кастедара поехать со мной в их поселение. Здесь, в Левадии, тоже есть, но очень мало. В деревне всего жителей пятьсот, может быть. Старейшина разрешил мне посмотреть деревню и научил нескольким словам. Я знаю, как поздороваться, извиниться и попрощаться. После этого я загорелась идеей создать школу, в которой аирги могли бы учить людей своему языку, но… Отец отказал мне.
— И правильно сделал.
— Почему?
— Не стоит тревожить аиргов. Они не приживутся в человеческом обществе.
— Но вы же прижились… — с сомнением протянула Фиона.
— Я не прижилась. Я — ни два, ни полтора. Уже не аирг, еще не человек, — ответила Рин, бросая взгляд на окно. Солнце заливало светом маленький садик во дворе, качались мокрые гортензии и розы, капельки воды блестели на них, будто россыпь драгоценных камней. Стояло тихое, благостное утро, словно бы ничего не случилось. Природе было, как обычно, наплевать на переживания отдельно взятых личностей. Рин тяжело вздохнула, и тут Фиона засобиралась, видимо, почувствовав, что каждый раз спрашивает о чем-то, о чем Рин не хочет говорить.
— Если вы хотите, я приеду вечером. Привезти горячей еды? — спросила принцесса.
— Мне не стоит обременять вас такими мелочами… Только если у вас будет на это время, ваше высочество, — Рин попыталась быть с принцессой вежливой. — Я буду рада увидеть вас снова. Простите, если я была с вами резка или… У меня не лучшие времена. Простите!
Фиона улыбнулась ей и взяла за руку.
— Я действительно хочу позаботиться о вас, Рин. Я приеду вечером, хорошо?
Рин кивнула в ответ, и ее губы дрогнули в подобии улыбки. Невозможно вести себя плохо с таким вежливым и солнечным человеком как принцесса!
Фиона вышла, предоставив Рин самой себе. Теперь девушке предстояла решить главную проблему: как вести себя с одной копытной скотиной, которая подставила ее по полной программе. Рин задумчиво уставилась на маленький природный фонтан и во всех красках вспомнила то, что говорила ей Рейко. Значит, «земные духи цепко берегут», да? Значит, «Наследника всю жизнь готовят к битве, суровые преграды перед ним умышленно возводят, чтоб дух его и силы закалить», так? Интересно, Фрис и Кастедар считают, что Рин уже достаточно закалена для решающего боя или ей готовят еще что-нибудь интересненькое? Судя по тому, что Кастедар оставил ей эти воспоминания, хотя мог стереть, демон считает, что Рин готова. Интересно будет узнать, что думает об этом келпи.
— Ладно, Фрис… — медленно проговорила Рин. — Я поиграю с тобой в одну игру.
~*~
Утром двадцать третьего февраля в гостинице «Венис», где остановился Анхельм Ример, мужчина с кудрявыми черными волосами и странными черными глазами без белков, одетый в белую рубашку и бежевые брюки, пытался достучаться до герцога. Дверь никто не открывал, и келпи уже подумывал вынести ее ударом ноги. Как раз, когда он занес ногу, чтобы сделать это, дверь открылась, и на порог вышел хмурый Анхельм с растрепанными волосами и явно заспанной физиономией.
— Ты в курсе, который час? — вопросил он.
— Восемь утра. Самое время, чтобы навестить кое-кого.
— Я не хочу, — покачал головой Анхельм и закрыл дверь перед носом у келпи. Фрис озадаченно посмотрел на дубовую дверь номера и толкнул ее. Анхельм лежал на кровати, завернувшись в одеяло, словно начинка в блин, и продолжал спать.
— Я что-то не понял… — протянул келпи, подходя к нему.
— Какое из трех слов в предложении «я не хочу» тебе непонятно? — ответил Анхельм, не открывая глаз.
— Ты не хочешь увидеть Рин? — имя возлюбленной, слетевшее с языка Фриса, отозвалось острой болью в груди. Анхельм не ответил, боясь, что голос подведет его. Всю ночь он пролежал, гоняя в памяти слова Кастедара туда и обратно.
— «В конце концов, я знала, что принадлежу другому миру, и Анхельм мне не подходит. Анхельм будет счастлив с принцессой», — процитировал он. В следующую секунду он почувствовал, как одеяло срывают с него, а сам он оказывается прижатым к постели. Фрис нависал над ним, как грозовая туча и разве что не искрился молниями. Келпи встряхнул его за грудки так, что у герцога аж зубы клацнули. Он практически вмял его в довольно жесткий матрас и процедил:
— Да как ты смеешь говорить, что любишь ее?! Ты не любил ее никогда!
Анхельм попытался отпихнуть Фриса.
— Неправда!
— Ты не любишь ее! Иначе ты не стал бы верить чужим словам! Кто смеет говорить, что любит, а сам верит злым словам языка, но не слышит сердца любимого? Где та великая сила любовного безрассудства, которая должна охватить тебя?! — келпи снова встряхнул его и отпустил, бросив, словно Анхельм превратился во что-то мерзкое холодное и скользкое. Во взгляде темных глаз Фриса была