Последняя роза Дивеллона - Вера Платонова

Конечно, спрашивать у сопровождающих о пригожести Дегориана было бы верхом глупости и потерянного достоинства.

Однако настоящая внешность Айволина привела меня в замешательство. Вопреки моей разбушевавшейся фантазии он был достаточно молод, имел мягкие черты лица, волосы средне-русого цвета, остриженные коротко. И честно было бы признать, что он был привлекателен. Для многих женщин, наверняка, он был привлекателен. Я же незаметно потянула воздух ноздрями, чтобы уловить доказательство правоты своих изначальных представлений, но ничего не ощутила. В голове моей зрели вопросы, которые хотелось бы прояснить.

– Могу я задать два вопроса? – сказала я, приподнимаясь на локтях с подушки, потому что задавать вопросы лёжа было крайне неловко. И тут же смиренно улеглась назад: шёлк из Иттероса ужасно скользкая штука. Дегориан склонил голову в знак одобрения.

– Килиан Борх жив?

– Первый вопрос, который мне задает невеста, и связан с другим мужчиной? – Айволин поднял бровь, выказывая свое раздражение.

А ведь я не имела в виду ничего предосудительного, кроме беспокойства за человека, благодаря которому осталась жива на этой дороге.

– Однако, не самое приятное, что может быть, – протянул он, но все же ответил. – Жив. Второй вопрос? Если про Ворона, то он живее всех живых.

– Нет. Если бы аторхи разорвали меня в дороге или я бы, к примеру, замерзла насмерть… Вы бы выполнили свои обязательства перед Долиной?

Айволин сцепил руки замком на коленях и покрутил головой, словно бы разминая шею.

Для меня эта пауза уже сама по себе послужила достаточным ответом. Значит, благородства ожидать от короля тиульбов было напрасным. Я отвернулась к окну, большей свободы движений позволить себе не могла.

– Уговор был таков, – произнес он, наконец. – Я женюсь на принцессе Дивеллона, и тиульбы гарантируют свою помощь Священным Землям. Свадьбы пока еще не было.

Стало больно и тревожно. Лучше бы он оказался старым уродливым аторхом, но однозначным и честным в своих действиях и обещаниях, чем человеком с лисьими глазами на приятном лице.

– Значит, после свадьбы мне и умирать можно? – вырвалось у меня с негодованием.

– Приятно было побеседовать, – поднялся Дегориан со своего места, оставляя мой возглас без ответа. – Мы договаривались на два вопроса. Встретимся за ужином.

Мне послышался запах кожи от ножен и ремня и слабый аромат древесного мыла, которые возникли, когда он вставал. Ничего неприятного, за исключением первого впечатления, осадком упавшего в душу.

Дегориан вышел, я осталась одна в комнате и сделала глубокий вдох, собираясь на выдохе хорошенько проплакаться, но в дверь постучали и, не спрашивая разрешения вошли.

Перед моими глазами возникла женщина в темном длинном платье с убранными в низкий пучок темными волосами. В руках у нее была одежда для меня, она тут же заговорила:

– Меня зовут Тара, я слежу за многими вещами и порядком в Твердыне Излаумор. Если вам что-то нужно, вы всегда можете обратиться. Позвольте помочь вам одеться…

– Тара, – быстро произнесла я, чувствуя, что ноздри уже предательски подрагивают. – На половину шааза оставь меня одну.

– Но…

– Быстрее! – крикнула я почти зло. – И в следующий раз жди разрешения, чтобы войти.

Тара поджала губы и вышла, громко топая ногами в тяжелых башмаках.

Я же с чистой совестью излила в рыданиях весь свой испуг, разочарование, обиду на жизнь и дикую боль от обмороженных рук и ног. Сейчас бы ведовские мази и микстуры! Унять боль и успокоиться. Вереск велела вовсе забыть о слезах. Наверное, когда-нибудь это у меня получится.

Когда Тара постучала вновь, я сидела на постели уже с сухими глазами.

– Это платье для ужина, – пояснила она, расправляя нечто незамысловатого кроя и тяжелой ткани на кровати. – С волосами тоже пока я вам помогу. В Твердыне сейчас немного женщин. Король приказал сыскать вам какую подходящую девушку из ближних деревень для компании и помощи. А пока что я буду. Тем более, пока пальцы ваши не зажили.

Тара, хоть и не выказывала дурного отношения, мне не нравилась. Да и все в этой комнате мне не нравилось. Темное дерево во всей мебели, черный закопченый камень в отделке стен, если можно эту кладку назвать отделкой. Ни малейшего стремления приукрасить этот примитивный и чересчур простой быт. Небольшое окно, пропускающее так мало света, что все время живешь в сумерках.

Платье, что она мне принесла, больше ощущалось, как доспех. Плотное и закрытое спереди, оно слишком открывало спину сзади. Доспех, в котором нельзя поворачиваться к врагу спиной.

– Так принято у вас? – поинтересовалась я, указывая на это Таре.

– Только у высокородных жён, – с готовностью ответила та.

– Но я еще девица.

– Вы уже невеста.

Она аккуратно коснулась моих волос щеткой и не удержалась и потрогала прядь пальцами.

– Тара, мне бы их вымыть…

– Не сейчас, – сделала она скорбное лицо. – Такая густота не высохнет к ужину, даже у камина. В обеденном зале всегда прохладно. А король не примет опоздания. Он обещал показать вас вельможам. Я заплету вам косу.

В полумраке свечей и отблесков камина отражение в зеркале показало чужую меня. Строгость темного платья, как оказалось, непривычным образом подчеркнула белизну кожи и редкий цвет волос. А фигура из болезненно худощавой стала выглядеть очень изящной.

– Оно идет вам даже больше, чем… – начала говорить, но прикусила язык Тара. – Я провожу вас в обеденный зал.

Еще и платье с чужого плеча!

– Чем кому? – я не стала делать вид, что не заметила эту оговорку.

Но Тара вообще перестала разговаривать со мной. Ноги пострадали меньше, чем руки, но все равно шаги давались мучительно. К концу третьего коридора я стала позволять себе держаться за стены, то и дело прикрывая глаза.

– Еще немножечко, – сочувственно приговаривала женщина, но помочь ничем не могла. – Вам бы отлежаться еще немного. И что на него нашло?… Молчу, молчу, – добавила она себе под нос.

Обеденный зал, как и все, что я успела увидеть в Излауморе отличался аскетичностью убранства. За длинным столом сидело с пару десятков мужчин и всего несколько женщин в платьях, подобных моему. Айволин сидел во главе его, переодетый в свежую рубаху и без кольчуги, на голове его красовалась узкая золотая корона с редкими острыми зубцами. Место подле него пустовало. Мне же отведен был стул на противоположном конце стола, напротив его величества.

Стоило лишь войти в зал, как взоры всех разом устремились на меня, Дегориан первый же впился в меня взглядом так, что по спине, то ли