Розов Александрович - Чужая в чужом море

- Боже! – воскликнула Жанна, - Чему вы ее учите!

- А чему мы должны их учить? – послышался спокойный уверенный голос Рона.

Он стоял в нескольких шагах. Пума, как большой пушистый черный котенок, свернулась у него на руках, крепко обняв худенькими, но сильными руками за шею. По обоим телам, смугло-бронзовому и темно-шоколадному стекали капельки воды.

- Так чему мы должны их учить? – повторил он, - Тому, что бог библии велел делиться с юро, а бог корана велел делиться с арабами? Это они уже проходили. Им это обошлось в 80 миллионов жизней. Вдвое больше, чем живет во всей Канаде. 

- Послушайте, Рон, моя страна никогда не участвовала в работорговле, и не захватывала колоний в Африке!

- Извини, Жанна, - смущенно сказал он, - Я это просто для примера по цифрам.

- Одичали мы тут, вот что, - проворчал Уфти.

- Это потому, что вы много обсуждаете политику,  - авторитетно заявил Дузу, - А от нее сплошное дерьмо. Вот я сварил хороший ройбос, а никто не пьет. Почему? Потому, что обсуждают дерьмовую политику. Даже кружки не помыли. Мне обидно.

- Извини, Дузу, - настоящий папуас дружески хлопнул танзанийца по плечу, встал, сгреб  алюминиевые кружки в охапку и побежал к озеру.

- Эй! – крикнул тот, - А ты будешь играть на своей смешной гитаре?

- Да! – откликнулся Уфти, - Если вас еще не задолбали мои песни!

Мзини захлопала в ладоши, нырнула в кабину самолета, и через миг появилась оттуда, держа в руке миниатюрную четырехструнную гитару. 

- Это – укулеле, - сообщила она Жанне, - Уфти говорит, что ее придумали в Папуа, а в интернете написано, что на Гавайях. Как теперь проверить? Давно было.

…

После первой кружки красного душистого ройбоса, настоящий папуас тщательно вытер руки, взял укулеле, медленно провел пальцами по струнам и сообщил:

- Для начала – баллада про трех жирафов, влюбленных в одну прекрасную зебру. Типа, доисторическая африканская легенда в моей любительской обработке.

Репертуар Уфти был довольно разнообразен по жанрам и ритмам, но все сюжеты, как один, крутились вокруг основного инстинкта… Точнее, даже не крутились – они были прямолинейны, как луч света в межгалактическом вакууме. Юмор в них был такой же прямолинейный – но получалось действительно весело. Отсмеявшись над десятой по счету балладой, Жанна покрутила головой, чтобы прийти в себя и спросила: 

- Почему мне казалось, что солдаты обычно поют про войну?

- От штампов из плохой прессы, - предположил Рон, - В некоторых толстых газетах для гамбургероедов, солдат представляют какими-то извращенцем. А солдат – это просто такой человек. Ему, как любому нормальному человеку, хочется петь о хорошем.

- Жесткая эротика, - объявил Уфти, - Про ковбоя, его лошадь, и сигарету с марихуаной.

- О, боже! - воскликнула канадка, - До этого, значит, была мягкая?

….

Часа через два, Дузу глянул на солнце, уже клонящееся к закату, и покачал головой.

- Жанна, нам бы пора в отель ехать. В темноте на дорогах нехорошо. Не безопасно.

- Он верно говорит, - согласилась Мзини, и добавила, - А у нас в Мпулу можно ездить хоть ночью. Народная милиция. Безопасно.   

Она выразительно похлопала ладонью по рукоятке пистолет-пулемета. В этот момент Жанна обратила внимание на эмблему, украшавшую левый рукав и правый нагрудный карман комбинезона девушки. Синий круг, желтое солнышко, а на его фоне – зеленый росток и черный силуэт точно такого же пистолет-пулемета, как у нее на ремне.   

- Герб моей страны, - с гордостью пояснила та.

- Зеленый росток – это здорово, - сказала Жанна, - но зачем рисовать на гербе оружие? Герб – это символ будущего. Ты рисуешь на нем такое будущее, какое ты хочешь. Ты хочешь, чтобы твои дети и твои внуки тоже воевали? Разве война – это хорошо?

- Война – это херово, - уверенно сказала Мзини, - Но если мы не будем защищать свою еду, то нам будет нечего жрать, как до революции. Нечего жрать - это хуже, чем война. Пусть все про это помнят. Пусть на гербе будет оружие.

Жанна покрутила головой, отгоняя нахлынувшие яркие воспоминания.

- Да, мир и правда тесен… А что во-вторых? Я имею в виду, ты сказала «во-первых», значит, видимо, есть и еще какая-то причина, по которой доктора Карпини в западной прессе называют неофашистом?

Сю Гаэтано согласно кивнула.

- Во-вторых, это из-за «Дела биоэтиков». Док Карпини добился акта Верховного суда Меганезии, запрещающего любую пропаганду международных конвенций по биоэтике. По итогам этого процесса, несколько тысяч активистов биоэтических организаций были лишены политических прав и депортированы, а кто-то угодил на каторгу или к стенке.

- Ничего себе… - поразилась Жанна, - Это как?

- А так, - вмешалась Бимини, - что за международную биоэтику полагается ВМГС.

- ВМГС за конвенцию ООН по биоэтике? Но это же дикость!

- А ты эту конвенцию читала? – поинтересовалась Гаэтано, жуя «мясо по-харбински».

- Нет, - призналась канадка, - но, если не ошибаюсь, она направлена против евгеники.

- То есть, против улучшения наследственности человека, - уточнил Динго.

- Да, - согласилась Жанна, - именно этим евгеника и опасна. Одни расы объявляются высшими, другие – низшими, и это служит обоснованием нацизма, концлагерей…

- Херня это все, - перебил он, - Нацизм можно обосновать чем угодно, было бы желание. Хоть геометрией. Меряем Землю и видим: человечеству тесно. Значит, кого-то надо…

- … И точно не нас, - договрила Бимини, - Только это уже геополитика.

- Мальтус, - авторитетно добавил Торин, - Война, как средство от перенаселения.   

- Запретить все оценки и конкурсы, -  предложила Поу, - А то дискриминация.

- И статистику тоже запретить, - поддержал Кианго, - Так надежнее.

- Ладно, сдаюсь, - Жанна демонстративно подняла руки вверх, - Дело не в этом. Дело в том, что опасно разрешать эксперименты с геномом человека.

Динго сделал интернациональный жест, изображающий половой акт.

- Это дело совсем запретить? Явный же эксперимент с геномом.

- Однозначно запретить, - ответила Бимини, - Только сперма от случайного самца. А то, некоторые conios ищут красивых партнеров для спаривания, и получается генетическая  селекция по связанным признакам. Евгеника, joder per culo. Нацизм, fuck it!

- Речь идет об опасности евгеники на государственном уровне, - уточнила канадка.