Розов Александрович - Чужая в чужом море

Лязг, хлопки и щелчки прекратились - Пума устала и отправилась купаться. Вернее, она поехала в озеро, стоя на плечах Рона.

- Тренировка чувства равновесия, - сообщил Уфти, - Важный элемент.

- Важный элемент чего? – настороженно спросила канадка, -  Стрельба по движущимся целям, потом - равновесие... У меня нехорошее чувство, что Рон делает из нее убийцу.

Настоящий папуас покачал головой.

- Не убийцу, а солдата. Хорошего резервиста. А убийцей она была поневоле. В банде.

- Не чувствую большой разницы.

- А ты сейчас чувствуешь себя в безопасности? – спросил он.

Жанна прислушалась к своим ощущениям.

- Пожалуй, да. Наверное, так и должно быть, когда тебя охраняют вооруженные люди, умеющие обращаться со своим оружием. Но я не одобряю этот настрой на стрельбу.

- Ты можешь одобрять или не одобрять солдатское ремесло. Это твое право. Но рядом с солдатом ты в безопасности. Этим он отличается от бандита, от сопляка из призывного контингента или от имитации вроде миротворца из «голубых касок». 

Дузу, уже успевший разжечь маленький костер, похлопал Уфти по плечу.

- Я возьму ваш котелок и вашу воду. Буду варить «rooibos».

- Конечно, бери. Ройбос – это здорово.

Танзаниец кивнул и полез в меганезийский самолет. Похоже, он хорошо знал, что и где там лежит. Со стороны озера послышался короткий возглас, а следом громкий всплеск: закономерный финал упражнения на равновесие в таких условиях.

- Шлеп! - констатировала Мзини, закурила сигарету и, повернувшись к Жанне, задала неожиданный вопрос, - Ты считаешь, что солдаты вообще не нужны?

- Это не так просто, - ответила канадка, лихорадочно соображая, как изложить простым языком доктрину разумного пацифизма, - Представь себе будущее без насилия, войны и голода. Люди спокойно живут, любят, растят детей, работают, отдыхают. Это хорошо?

- Очень хорошо, - согласилась африканка, - У меня будет пять детей, ферма и два мужа. Один – умный, а один - сильный. Я сделаю под окном клумбу из автопокрышек, и еще пруд с цветными карпами – я такой видела по TV про Японию. Его не трудно вырыть.

Жанна улыбнулась и кивнула

- А теперь скажи, зачем в этом будущем солдаты?

- Чтобы все это защищать, зачем же еще?

- Нет, Мзини. Представь: нет никого, кто бы стал отбирать твою ферму с карпами.

- У! – буркнула та, - А куда же они все исчезли?

- Представь: они больше не хотят воевать, а хотят жить, как нормальные люди.

- Это почему они больше не хотят?

- Представь: им объяснили, что им тоже лучше жить по-человечески.

- Ты говоришь про то же, про что я говорю! – радостно объявила Мзини, протянула руку, взяла лежавший на ее одежде пистолет-пулемет, и продолжала, - Вот у меня оружие. Не бойся, оно стволом вверх, на предохранителе и без патрона в стволе. Оно только для…

- Иллюстрации, - подсказал Уфти.

- Да. Вот! Я хочу тебя грабить. Объясни, почему лучше этого не делать. Начинай.

Глядя на юную африканку, для которой война и вооруженный разбой были такими же обычными явлениями, как для жителя Нью-Йорка – счета за электричество и налоги, Жанна, не без злорадства, подумала: «Посадить бы сейчас сюда, на мое место доктора Хобсбаума с его теорией этики ненасилия – что бы он запел, находясь на этом берегу, напротив этой полудикой голой девчонки с автоматом, из которого она уж точно не раз стреляла в людей? Так что? Не судите оппонента строже, чем себя? Не относитесь к оппоненту, как к средству? Будьте беспристрастными в формулировании собственных целей и попытках понять цели оппонента? Нет, скорее всего, он бы просто обделался».   

- Ты не можешь объяснить, - констатировала Мзини, - Никто не может. Теперь возьми.

Она протянула канадке свое оружие, держа его за середину корпуса.

- Но я все равно не умею им пользоваться.

- А я тебе буду говорить. Возьми, пожалуйста. Иначе я не смогу делать иллюстрацию.

Жанна нерешительно сомкнула пальцы на пистолетной рукоятке, и африканка тут же убрала руку. Пистолет-пулемет оказался у канадки в руках. 

- Что дальше? – спросила она.

- Сдвинь предохранитель. Это флажок рядом с твоим указательным пальцем. Вот так. Теперь потяни назад штуку, которая справа, и отпусти. 

Оружие в руках у Жанны негромко клацкнуло. Мзини встала, сделала несколько шагов назад, и подчеркнуто-спокойно сказала:

- Оно готово. Если нажать крючок, то выстрелит. Я хочу тебя грабить. Что ты делаешь? 

- Наверное, я попробую тебя напугать. У меня же оружие.

- Попробуй, - предложила та, - Только не нажимай крючок.

Канадка вздохнула и стала медленно поворачивать ствол оружия в сторону Мзини. Та отскочила на несколько метров, спряталась за небольшим валуном, и оттуда крикнула:

- Ты мне объяснила, что грабить не надо. Я могу попробовать отнять у тебя оружие, но мне страшно. Вдруг ты успеешь, ты попадешь, и я умру? Поэтому, я уже не хочу тебя грабить… А сейчас лучше отдай оружие Уфти.

Жанна попыталась выполнить ее просьбу, но почувствовала, что не может. Рука будто приросла к рукоятке. Настоящий папуас покачал головой и одним мягким движением вынул пистолет-пулемет из ее рук. Мзини радостно выскочила из своего убежища.

- Видишь! Если у тебя есть оружие, и у меня есть оружие, и у всех хороших людей есть оружие, то солдаты не нужны. Ты это хотела сказать? И я это говорю!

- Детский сад, - проворчал Уфти, сделал что-то с пистолет-пулеметом, в руках у него на мгновение оказался маленький золотисто-блестящий патрон, а потом исчез в длинной коробке магазина, которую настоящий папуас уже успел вынуть. Два металлических щелчка, а затем папуас бросил пистолет-пулемет в сторону Мзини. Она легко поймала оружие в воздухе и положила обратно на свою одежду.

- Детский сад, - повторил он, - Много ты навоюешь с одним карманным пулеметиком. Бандитов, которые воруют людей и отбирают бананы, можно урыть из пулемета. А как дело дойдет до дележки урана, тория и прочей таблицы Менделеева…

- Это просто! Мы этим поделимся с вами. По-братски. А вы их уроете своей бомбой. Как показывали по TV… Бух! – африканка вскочила и исполнила выразительную пантомиму, показывая вспышку и взлетающее в небо облако ядерного гриба.

- Вот! – сказал Уфти, подняв вверх указательный палец, - Без профессиональных солдат никак не обойтись. Нужна или своя армия, или арендованная по-братски у соседей.

- Боже! – воскликнула Жанна, - Чему вы ее учите!

- А чему мы должны их учить? – послышался спокойный уверенный голос Рона.

Он стоял в нескольких шагах. Пума, как большой пушистый черный котенок, свернулась у него на руках, крепко обняв худенькими, но сильными руками за шею. По обоим телам, смугло-бронзовому и темно-шоколадному стекали капельки воды.