Ронин (СИ) - Путилов Роман Феликсович
Даже посуды у меня было мало — ложка, миска и небольшая кастрюлька, в которой я, раз в двое суток, варил суп из пакетов. Свою миску Пират чистил самостоятельно, с помощью шустрого языка и зачастую его посуда выглядела несравнимо чище моей. Поэтому. С наступлением сумерек главным моим занятием, становилась борьба со сном, которую я неизменно проигрывал. Вот и сегодня, я подбросил дров в печь, упал на панцирную кровать и уставился в потолок, на котором я знал наизусть уже каждую трещинку. Идти к бабкам –соседкам и вести с ними длинные разговоры о том, что они могут продать мне свои домики. Получив какую-то денежку и продолжать жить в них до самого своего ухода, под мое, честное –благородное, слово, мне уже надоело — доводы были озвучены все, и аргументы сторон звучали уже по третьему кругу.
От образа Веры Никитичны, одинокой старушки, с которой я вчера долго чаевничал, мои мысли перескочили к другой особе женского пола. С темно-зелеными глазами и сильными бедрами. Я нервно вскочил и достал из кармана куртки бумажник, в котором лежал календарь. Чёрт-чёрт, я чуть не пролетел мимо долгожданного свидания. Ирина в прошлый раз что-то говорила о пересмене, но я, расслабленный после ее ласк, просто тупо кивал, любуясь ее спиной и поджарой попой, облегаемой тончайшей тканью домашнего халатика.
Я торопливо начал одеваться, Пират, после ужина завалившийся у печки на свою подстилку, вскочил на короткие лапки и заскулил, предчувствуя расставание с временным хозяином. Извини брат, но три собаки в квартире — это перебор по-любому, поэтому ты остаёшься на хозяйстве. Я навалил в глубокую миску четвероногого двойную порцию импортного колбасного фарша, а в поилку добавил воды из бака, после чего, накинув куртку, вышел на крыльцо. У умного песеля хватало ума не съедать двойную пайку за раз, да еще и после плотного ужина, поэтому, до послезавтрашнего утра животное было снабжено всем необходимым. Я уже учел свою первую отлучку, поэтому выпилил в дверях маленькие дверцы, которые вывесил на петли и закрепил пружинами. Небольшой «двортерьер» спокойно перемещался из дома на улицу и обратно, а пружины возвращали дверки в закрытое положение, поэтому конфуза с туалетом Пирата больше не происходило. Если я задержусь, то у меня есть договоренность с той же Верой Никитичной Плотниковой, что она покормит моего пса, если он оголодает и прибежит в ее двор.
Я завел машину, оставив ее греться, дошёл до Веры Никитичны, предупредив ее о своем отъезде, получил благословение на «дело молодое», и отбыл из Журавлевки в сторону города.
Слава богам, как ни торопился поскорее насладиться женской красотой, вспомнил и заехал в хороший гастроном, откуда вышел с бутылкой итальянского сладкого шампанского в одной руке и букетом роз в другом. Шампанское сунул в багажник, пусть охлаждается, цветы положил на сиденье, рядом с собой — пусть греются от печки.
Лифт в подъезде долго катался между этажей, поэтому я не стал дожидаться приезда кабины, а побежал галопом на третий этаж, на несколько секунд встав у двери квартиры, чтобы восстановить дыхание.
После моего звонка стеклышко дверного глазка на мгновение потемнело, после чего я оказался в кольце нежных рук доктора Кросовской.
Не успел с моих губ испариться сладость Ириной помады, как мне вручили поводки, изнемогающих от радости, псов и вытолкали за дверь, на лестничную площадку. Честно признаюсь, первым моим желанием было вернуться в квартиру и проверить шкаф и лоджию на наличие отсутствие конкурента, но я не стал обижать подругу таким явным подозрением и поплелся на улицу, с трудом удерживая в узде двух расшалившихся овчарок.
Обижать Иру я не хотел, но, в качестве места для выгула животинок, выбрал дальнюю часть просторного двора, откуда мне открывался прекрасный вид, как на выход из подъезда, так и лестницы, и площадки, прекрасно просматриваемые через широкие окна. К моему облегчению, дверь нашей с Ирой квартирой, не открылась и никакая подозрительная тень в подъезд не выскользнула.
— Ну привет, гулёна. — на пороге комнаты появилась девушка, на которой был надет короткий фартучек… Да больше ничего на ней надето не было…
— Привет. — сухо буркнул я, хватая Герду за холку и протирая ей лапы после прогулки специальной тряпкой, одновременно придерживая коленом Демона, чтобы тот не проскочил в комнаты, без обязательной гигиенической процедуры.
Шах и мат. Не такой реакции ожидала от меня специалист по мужской физиологии доктор Красовская, совсем не такой. А краем взгляда вижу, как широкая и искренняя улыбка сползает с лица девушки, в глазах грусть и недоумение, она поворачивается, чтобы уйти в комнату и в это время я прыгаю, хватаю ее в охапку и, не обращая внимание на радостный визг и попытки освободиться, волоку свою добычу в спальню, половину которой занимает прекрасная итальянская кровать, о которой я мечтал столько унылых вечеров.
Часом позже.
— А я думала, что сегодня ты не приедешь. — Ира, запрокинув бокал, поймала язычком последнюю каплю шампанского и устало откинулась на подушку.
— Как я мог⁈ — почти искренне возмутился я: — Уже несколько дней ждал этого вечера, помнил. Что ты поменялась там с кем-то дежурствами.
— Молодец, ты мой герой…- Ира согнула, красиво очерченную ногу, но, когда я жадно потянулся к совершенному бедру, оно мгновенно спряталось под одеялом, а мне показали остренький кончик языка.
— Хватит на сегодня…- одеяло натянули до подбородка: — и я есть хочу, очень –очень.
— Ну, пойдем есть… — тяжко вздохнул я: — Но прошу внести в протокол, я предлагал!
— Ладно, ладно. Ты супермачо! — захихикала девушка, после чего включила режим «доктор» и потребовала, чтобы я показал ей следы побоев.
За прошедшее время мои синяки пожелтели, кроме одной, темно-фиолетовой гематомы на плече, что не ускользнуло от внимания девушки.
— Надо дренировать, иначе будет хуже. — голая доктор сидела на моей спине и больно тыкала пальчиком в мой опухший синяк. От того, что ее действия назывались научным словом пальпация, мне легче не становилось.
— Что значит — дренировать? — осторожно переспросил я, безуспешно пытаясь схватить доктора за всякие интересные выпуклости.
— Малюсенькую дырочку здесь проколют и всю свернувшуюся кровь вычистят. — меня снова ткнули пальчиком в плечо, одновременно шлепая по шаловливой ладони.
— Нет, так не пойдет. Мне некогда. — тут же ушел я в глухую оборону: — У меня совсем нет времени несколько часов проторчать в травмпункте и не говори мне, что это быстро, я все не хуже тебя знаю.
— Но ты же понимаешь, что это может вызвать начало загноения, потом руку…
— Стоп, не накаркай. — рыкнул я: — Хочешь — сама вскрывай, я только тебе доверяю, ни к кому другому не пойду.
— Где, здесь? — Ира иронично обвела красивыми руками окружающую нас обстановку — разбросанную мужскую одежду и смятую постель.
— Можно на кухне. — пожал я плечами: — Не, если ты занятия по полевой хирургии прогуливала, дырку в своем плече я и сам могу сделать. Сейчас ножик продезинфицирую в водке и пламени. Потом ткну себя…где ты там показывала? Здесь? А ты уже почистишь…
— Господи! Ну почему с вами, мужчинами, так тяжело…- Ира прижала ладони к груди и возвела глаза к потолку: — Что только не придумаете, лишь бы не лечится…
— Слушай, а я, разве, отказываюсь? — возмутился я: — ты настоящий доктор. Я готов у тебя лечиться, даже яду из твоих рук принять — это, во-первых, а во-вторых, пойдем кушать, а то у меня уже спазмы в желудке начинаются.
Конечно, меня покормили, и о посещении врача, на сегодня, тоже забыли, а еще попросили быть завтра готовым и при параде, потому, что вечером мы идем в гости к брату Иры. Про Ирининого брата я знал только то, что его звали Олегом, он занимался мелкой коммерцией и еще, что у него очень плохое мнение об органах милиции.
Брат жил в съемной квартире в центре, в десяти минутах ходьбы от дома, в котором проживала сейчас Ира с собаками, поэтому я оставил машину на приколе, во дворе подстанции «скорой помощи», а до квартиры брата мы дошли пешком, благо погода установилась довольно таки теплая, всего тринадцать градусов.