Ронин (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Десять дней спустя. Кабинет представительства Завода в Офисном центре.

— Ты понимаешь, что ты меня подставил⁈ — Софья нервно ходила по кабинету, зябко обняв себя за плечи и бросая на меня гневные взгляды: — Моего клиента трясут, вызывают во все инстанции, начиная от районных электрических сетей до областной прокуратуры, грозятся отобрать подстанцию, да еще и к ответственности привлечь…

— Ты от меня что хочешь услышать? — я удобно устроился в офисном кресле за столом адвоката и с интересом ждал окончания спектакля: — Он эту подстанцию с трансформатором приобрел для чего? Чтобы в деревне свет был или наоборот, чтобы целая куча народу без электричества полгода сидела? А поинтересоваться о том, что плату за электроэнергию с потребителей он вправе брать только при наличии соответствующей лицензии, а без бумажки он имеет право только собирать компенсацию на ремонт и эксплуатацию энергетического оборудования, а это совсем копейки. Ты схватилась за это судебное дело, даже не попытавшись разобраться, что к чему, лишь бы аванс с клиента получить, вот и получила результат. А тебе напомнить, как я в это дело влез? Когда мне кто-то с трудом дозвонился и рыдал в трубку, что ее надо спасать? Поэтому, претензии свои можешь высказывать своему отражению в зеркале…

Софья резко развернулась и попыталась испепелить меня своим взглядом, но я этого ожидал, поэтому смотрел девушке прямо в глаза, улыбаясь от уха до уха.

— Ты что-то еще хотел, а то мне работать надо…- поняв, что я не испепеляюсь, адвокат решила прогнать меня из своего кресла: — Исправлять ситуацию после некоторых…

— Что делать планируешь? — самым доброжелательным тоном поинтересовался я.

— Это, знаешь ли, не твое собачье дело, чем я планирую заниматься!

Зря она так сказала, ох зря.

— Да как скажешь, ты же здесь хозяйка…- я начал медленно приподниматься из объятий удобного кресла, как вдруг упал обратно: — Скажи пожалуйста, ты, когда аренду за этот кабинет платила, какого числа?

— Какую аренду? — шагнувшая к столу, чтобы поторопить меня, адвокат, даже не поняла, о чем я спросил.

— Арендную плату вот за это помещение. — я обвел руками стены с приятными, бежевыми обоями, не чета тем, которыми были оклеены стены моего жилища: — По каким числам ты арендную плату вносишь?

— Ни по каким. — Адвокат уставилась на меня, как на идиота: — Ты что? Опять провалы в памяти начались?

— Да нет. У меня с памятью всё в порядке. Я помню, что арендная плата вносится на расчетный счет владельца здания до тридцатого числа месяца, предшествующего отчетному, потому что я, каждый месяц директору завода приношу платежку и прошу не затягивать с внесением денег, а вот ты, по-видимому, кое что забыла, и я вынужден тебе напомнить, что мне, в принципе, от тебя ничего не надо. А тебе?

Софья несколько секунд стояла без движения, ошеломленно хлопая, густо накрашенными, ресницами, после чего всхлипнула и сорвав с вешалки пальто с меховым воротником, начала судорожно одеваться. Вытащив из застекленного шкафа несколько папок, девушка, гулко стуча каблуками сапог, побежала по коридору.

Через пару минут, когда я наливал себе чай из электрочайника, одновременно обдумывая, стоит ли менять личинку замка на входной двери кабинета, или у Софьи хватит порядочности не приходить сюда в мое отсутствие, гулкие и быстрые шаги загремели с новой силой. Я успел нахмуриться, когда дверь с грохотом распахнулась, и возникшая на пороге адвокат со злостью бросила в меня ключом на проволочном кольце с биркой.

— Подавись, сволочь!

Интересно, на что Соня рассчитывала? Что она будет срывать нам мне свое плохое настроение, пользуясь бесплатно помещением, которое предоставил ей я? Бедная. Бедная девица, и это она еще не знает, что я делаю все, для того. чтобы ее клиента лишили право на трансформаторную подстанцию, правда, не сейчас, а через несколько месяцев, никак не раньше.

Спонсируя своего приятеля Виктора Брагина парой бутылок водки или недорогого коньяка, я периодически довозил до Сельского РОВД, где он с удовольствием проводил творческие симпозиумы с коллегами, делясь с операми своим бесценным опытом, получая из первых уст информацию по работе с бандой Михалыча. Ребята, надо отдать им должное, взялись за проверку информации о рассаднике преступности с должным упорством. Как рассказывал мне Брагин, за прошедшее время они успели прихватить трех парней из Журавлевки по дороге к конечной троллейбусной остановке, оформить на них материал по мелкому хулиганству, предоставив в суд двух свидетелей, которые подтвердили судье, что «эти трое молодых людей громко матерились», и в ходе грамотной работы в условиях изолятора временного содержания, смогли склонить одного из ребят к конфиденциальному сотрудничеству, поэтому, после освобождения сидельцев из заточения, с нетерпением ожидали получения новой информации, которая бы помогла взять часть из подручных Михалыча с поличным, после чего добраться уже до всех членов преступной компании.

А я? А я готовился, пользуясь репрессиями со стороны бывших коллег, скупить деревню Журавлевка на корню.

Глава четырнадцатая.

Сибирские фазенды и рабыни Изауры.

Февраль 1994 года.

«За последние пять лет средний москвич похудел в среднем на пять килограмм» — сообщила мне, становящаяся всё более скандальной, газета «Комсомольская правда», добавив, что бедные жители столицы стали забывать названия многих блюд, вин и фруктов.

Не знаю, как сейчас живут «несчастные» жители столицы, но не думаю, что все так плохо, так плохо, да и летом назначены выборы, а значит, перед этим власть предержащие будут усиленно подкармливать свой самый преданный электорат. На днях опубликовали проект новой конституции страны, который я пока не прочитал, да и зачем? Исполнительная власть все равно передавила власть законодательную, а то, что Верховному совету разрешили прокатывать назначение отдельных министров — это такая мелочь, о которой не стоит даже вспоминать.

Недавно парламент утвердил должностной оклад Президента, установив его в размере семидесяти двух тысяч рублей, не забыв, впрочем, и себя, любимых, скромно закрепившись на цифре в шестьдесят тысяч. И цифры вроде не космические, даже наоборот, но дело тут в том, что неуклюжая государственная машина просто не успевает за, скачущей бодрым галопом, инфляцией, и пока цифры оклада доходят до профильного комитета Верховного совета, солидный размер зарплаты превращается в что-то очень скромное и несерьезное. Новосозданное Управление делами Президента, что «в целях оптимизации государственных расходов» теперь взяло на себя снабжение и обеспечение всех высших органов власти в стране, нежно сжимает депутатов в своих объятиях, предоставляя им шикарные квартиры в столице, машины и различные стимулирующие выплаты, а с другой стороны показывая, что всего этого можно лишиться в один момент. Вон, депутат от коммунистов Нечерноземья вырвался на трибуну с ярким выступлением о коррупции, так мгновенно оказалось, что часто он на пленарные заседания не ходил и надо сделать уважаемому депутату пересчет зарплаты, и стимулирующие выплаты ему не положено, а машину по заявкам в гараж дают не каждый раз, а один раз подали, вообще, с грязным салоном. И сидит сейчас пламенный борец с коррупцией на всех заседаниях, и к микрофону больше не рвется. Правда эту грязную историю мгновенно раскопали журналисты и обнародовали на всю страну. Ну, как обнародовали? Написали, что выглядит история с депутатом, как месть за его политическую позицию, но, с другой стороны, все сделано по закону и ничего тут не попишешь, надо на заседания ходить. Вот и делайте выводы, господа и товарищи депутаты, стоит высовываться, зарабатывая популярность у нищего электората, или лучше колебаться вместе с линией партии?