Ронин (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Короче, этот мой знакомец, вместо того, чтобы сбоку подойти и в опущенное боковое окошко меня, без проблем, застрелить, он «затупил». Видимо, шагов с пяти меня точно опознал и давай через лобовое стекло в меня стрелять. Ну я, естественно, от радости в штаны наложил и на соседнее кресло упал, за капотом прячусь. Ну и, одновременно, на педаль «газа» давлю. Этот гад успел пару раз всего выстрелить (потом посмотришь дырки, еще в ремонт не отдавал), а потом его машина крылом и ударило. Короче, все лежат. Я на сиденьях лежу, голову боюсь поднять, Витька, который сильно к багажнику прижимался плечом, на дороге лежит, потому, как точку опоры потерял. Этого ухаря в снег ударом крыла отбросило, он оттуда пытается выбраться и пистолетик свой, оброненный, найти. В общем, Брагин его из положения «лежа на боку» подстрелил. Второй видит, что дело не сладилось, запрыгнул в грузовик и по полям, по полям, ехал, а я Витьку с раненым на дороге оставил и поехал на место встречи. И знаешь, кого я там встретил? Ни за что не догадаешься! Там начальник областного УВД занятия для руководства УВД и горрайотделов занятия проводит, 'Штурм здания и освобождение

заложников', ну и этот, майор, там в толпе стоит, «лицом торгует», алиби себе создает. Ну я к генералу прорвался, так и так, товарищ генерал, ехал получать крупный долг от вашего подчинённого, а по дороге меня чуть киллеры не пристрелили, и теперь я бы хотел, чтобы товарищ майор мне

денежки отдал, иначе, за что мы кровь проливали? Генерал в это дело влезать не хотел категорически, начал что-то про гражданские правоотношения говорить, про компетенции. Ну я понимаю, остался бы я без золотого запаса, но там еще журналисты крутились. Начала то разговора они не слышали, потом подошли. Ну я и начал орать, что ваш майор сволочь такая, под предлогом возврата долга меня под пули подставил, а вот другой ваш подчиненный, простой, скромный опер Виктор Брагин, мне помог, банду киллеров разогнал и одного из них взял в плен. Вот, какие разные офицеры служат в нашем УВД. Тут генерал не выдержал, майора подозвал, спросил прямо — «Деньги принес?»

Тот и ляпнул, мол принес. Ну мы бы с тобой, конечно, никаких денег не принесли, и вообще, даже в знакомстве не признались, но майор сразу «поплыл» и признался, что деньги при нем. Ну я и начал орать, что, мол, принес долг — значит плати, пока меня в очередной раз не подстрелили, ну генералу это дело надоело…А майор, видит, что деньги могут забрать, начал орать, что он вопроса не понял, мол, русский язык для него не родной, а деньги он с собой принес, что на покупку квартиры отложил.

Тут генерал как гаркнет, у майора деньги отобрали и мне, от греха подальше, передали, а сами послали помощь Витьке, ну и майора повезли куда надо, «колоть». А представь, что бы было, если бы я «копился» и один на встречу п поехал? Меня бы застрелили, кто-то бы видел грузовик с приметным названием фирмы на будке, не тайга же. Эти два придурка, арендатора, какой-то дрянью накаченные, лежат в номере в сауне, и ничего не помнят. Да я уверен, на них наводку бы дали, о их причастности, и пистолет бы в машину подкинули, а у меня с ними конфликт незадолго до того был. Как думаешь, через сколько они бы явку с повинной написали?

Вот оно и то. Вот так и живем, каждый день, про себя, повторяя — «Богатые тоже плачут». Я досадливо махнул рукой и стал наливать себе второй стакан бодрящего напитка.

— Я что, Дима, к тебе прилетел. Ты же все хозяйства вокруг Города знаешь? Меня деревня интересует Журавлевка, она отсюда на запад, почти сразу за городом расположена, и вправо от трассы шесть километров. У них там четыре коровника действующих, ты их должен знать.

— Нет. — Дима поморщил лоб: — Не помню таких. А ты на какой предмет интересуешься?

Я рассказал товарищу вчерашнюю историю, и он, ожидаемо, ничего не понял.

— Смотри, что получается. — Я выдернул из принтера белый лист бумаги и начал рисовать схему: — При Советской власти там, в этой Журавлевке, был колхоз, племенной, скотиной занимались, мясо, молоко сдавали. Там неудобья, болотистое место, никому не интересное, но худо — бедно, хозяйство существовало. Потом, когда перестройка началась, колхоз разделился, условно стало два хозяйства, колхоз и сельхозкооператив, соответственно единые паи разделили. То, что Софья назвала «каким-то сараем», на самом деле является трансформаторной будкой, которая весь колхоз электроэнергией питает, вернее, питала. Она вот здесь, на окраине, располагается. Не знаю, как, но председатель кооператива смог трансформаторную будку в уставной фонд кооператива включить, но факт есть факт. Еще кооперативу перешел один коровник, пропорционально количеству членов. Ну а потом началась пьеса «О том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Председатели вдрызг разругались. Колхозники не пустили кооператоров в их коровник, а председатель кооператива заявил, что оборудование трансформатора вышло из строя и всех потребителей просто отключил, по причине невозможности безопасной передачи электрической энергии. В деле есть заключение каких-то электриков, что трансформатор нельзя эксплуатировать по причине износа. Новый трансформатор купить не могут, так как он стоит, как крыло самолета. Облэнерго представило схему, что точка разграничений ответственности у них определена после последнего столба линии электропередачи, что ведет в деревню, то есть, трансформатор не их, и им, на хрен, не нужен. И по этому поводу кооператив сдал в долгосрочную аренду будку председателю кооператива, только, как физическому лицу. И теперь колхоз подал в суд на кооператора, который оказался прописан в Левобережном районе Города, а тот, догадываясь, что возле суда ему могут сделать больно, подставил Софью, отправив ее в суд одну, типа, некогда ему на заседания ходить. Ну она и поперлась на судебное заседание, там кроме иска колхоза, еще и встречный иск к колхозу рассматривают.

— И что? — Дима меня не понимал.

— Дима, скажи, а что бы было, если бы моя девушка до меня не дозвонилась и ее бы посадили в машину и увезли, потому что ее предупреждали, чтобы она отказалась от иска, а иск к колхозу признала, но она «по-хорошему» не поняла', и ей попытались бы объяснить «по-плохому»?

Дима заскрипел зубами. Его девушку, несколько лет назад, особо жестоко убили в Дорожном районе, перед тем, всласть помучив, а Диму, как главного подозреваемого, долго ломали в областном управлении, пытаясь добиться признания в совершенном зверстве. Дима ничего не признал, но из милиции уйти ему пришлось, поэтому он прекрасно понимал, что могло произойти с Соней. Конечно, любой адвокат вам, на раз-два, убедил бы, что это не доказано, что, вероятно, эти четверо молодых человека, с отличными характеристиками, просто хотели культурно поговорить с красивой девушкой, возможно, получить юридическую консультацию, но мы с Димой понимали, как быстро «культурная беседа», особенно, когда жертва боится и беззащитна, перерастает в что-то плохое.

— И что ты хочешь? — Дима справился с эмоциями и выглядел почти спокойным.

— Я наказать хочу. — Я улыбнулся.

— Кого?

— Всех. Председателя колхоза за то, что натравил парней на адвоката оппонента. Парней — сам–понимаешь, за что. Кооператора — за то, что Софью подставил и под молотки бросил.

— И как ты хотел… действовать?

— а я, Дима, хотел взять у тебя твой самосвал, какую-то бумажку от твоей фирмы, и поехать в эту деревню, вроде бы, для закупки мяса. Ну а там посмотреть, что и как.

— Паша, мне сейчас мяса не надо, холодильник забит, у народа сейчас, после праздников, денег нет… — испугался товарищ.

— Не факт, что я с этими по цене договорюсь. — я пожал плечами: — Кроме того, если что, я там полтуши куплю, а ты мне из нее тушенки сделаешь, я ее в свой магазин сдам на реализацию. Разберемся, не бойся. Ну что, дашь грузовик?

— Ну, конечно дам. Я только понять не могу, чего ты там найти хочешь?

— Да я сам не знаю. — пожал я плечами: — Только я одного не понимаю. Деревня у города стоит, дойди до трассы и рейсовый автобус тебя подберет. Несколько месяцев вся деревня без света сидит, значит, ни холодильники, ни телевизоры не работают. Ни одна лампочка не горит в домах по вечерам, какие-то керосинки светятся и всё. Только знаешь, что? Я с утра в библиотеке областной был. Все местные газеты просмотрел. И, ни в одной нет даже упоминания, что жители села на окраине города живут без электричества, как в каком-то девятнадцатом веке. Ни скандалов, ни разоблачений, ни депутатских запросов. Вообще ничего, не единой строки.