Переезд (СИ) - Волков Тим

— Вот что! — резко промолвил Бурдаков. — Мы сегодня же встретимся с Гробовским. Но — тайно! И уж тут ты, Иван Палыч, подумай — где.

На столе задребезжал телефонный аппарат. Михаил Петрович насторожено снял трубку… и заулыбался во весь рот.

Звонил Гладилин. Сообщил, что своей властью и по указанию из Москвы отменяет все приказы Озолса, отданные им в связи с чрезвычайными полномочиями. С Аглаи Гробовской снят домашний арест, и с завтрашнего дня она восстанавливается в должности заведующей Зарненской больницей. На прежние свои места возвращаются и все прочие незаконно репрессированные руководители, в том числе — и генеральный директор моторного завода Левенцов.

Проверка, начатая по приказу Озолса в отношении учителей Зарненской средней школы, дальнейшим производством прекращена. Замначальника уездной ЧК Аристотель Субботин после подавления кулацкого выступления должен вновь приступить к своим обязанностям.

Что же касается обвиняемых в поджоге девушек легкого поведения… То, тем помогли бежать… не без участия Алексея Николаевича и Лаврентьева с Деньковым.

Последнее, кстати сказать, поведал сам Гробовский, наконец-то встретившийся с Бурдаковым в заведении общественного питания под романтическим названием «Бригантина». Там же присутствовал и доктор.

— У Озолса есть подписанные девчонками показания, — потягивая свежее пиво, пояснял Алексей Николаевич. — Мол, нам велели сжечь накладные те-то и те-то… Примерно в таком роде.

— Показания-то есть, — Бурдаков хохотнул и сдул с кружки пену. — А вот девок — нету!

— Латыши попытаются их найти, — негромко предупредил Гробовский. — Насколько хватит времени.

— Вот с этим согласен! — Михаил Петрович пристукнул ладонью по столу — Эти черти еще могут устроить каверзу. Однако, товарищи дорогие! Мне-то о чем доложить? Ну, счетоводы мои все убытки вычислили, подбили… А где аферисты-то? А нету! Гуляют себе где-то… И что мне в Совнаркоме скажут? А так и скажут — товарищ Бурлаков не сумел организовать! Ненадежный товарищ.

— Почему же не сумел? — чекист поставил кружку на стол. — Я тут накропал докладец… По твоим, Миша, указаниям! Весьма толковым…

— Ну-ну!

— Там же прописаны и дальнейшие действия, — Алексей Николаевич похрустел соленой сушкой. — Покупателей мы уже очень скоро найдем, в этом не сомневайся. Зареченск — не столица. А вот что касается организатора… или организаторов всей этой аферы — то тут следу ведут в Москву! И есть хорошие зацепки. Выйдем на Печатника — найдем и шайку!

— Э… На какого Печатника? — недоуменно переспросил совчиновник.

Чекист глотнул пива:

— В докладе про него есть… И о той наглой девке — тоже! И ее в Москве вычислим не думай.

— Да я и не думаю, — Михаил Петрович махнул рукой и вдруг оживился, распушив усы. — Кстати, о девках! Ты, Леша, мне ведь кого-то обещал! Ну, ту, журналисточку, помнишь?

— А-а, Лизаньку…

— Хм… — Бурдаков непонимающе заморгал. — Кажется, ее как-то иначе звали…

— Это — журналистский псевдоним, — пряча усмешку, пояснил Иван Палыч. — По паспорту она — Лиза.

— Лиза — не Лиза… да где же она? А, Леша? Обещал же!

Гробовский ухмыльнулся с присущим ему профессиональным цинизмом — похоже, он собирался держать московского гостя на привязи еще долгое время.

— Здесь, кажется, есть телефонный аппарат… Пойду, телефонирую. А вы пока краковской закажите, что ли…

— Ах, эта журналисточка… — мечтательно прищурился чиновник. — Какая фемина! А, впрочем, ты ее видел, Иван Палыч.

— Да, красивенькая мадам.

— Х-ха! Красивенькая… А что вытворяет в постели! Ох-х…

Алексей Николаевич вернулся минут через пять крайне взволнованный.

— Лизу похитили! — жестко сообщил он.

— Как — похитили? Кто?

— Забрали чекисты. Приехали на машине в больницу и увезли, — покусал губы Гробовский.

Бурдаков дернулся:

— Чекисты? Твои люди, что ль… Ах, да — латыши! Гад этот, Озолс.

— Да уж, — задумчиво протянул Иван Павлович. — Похоже их старший, Янис, оказался не таким уж и лопухом. И девушка в изоляторе вполне могла показаться им подозрительной. Тем более, они ее уже искали…

— Это все мне назло! — громыхнув кружкой, яростно выкрикнул совчиновник. — Ну, Отто Янович, ну, гад! Устроил все ж таки напоследок…

— Думаю, дело куда хуже, — Алексей Николаевич покачал головой. — У них теперь есть свидетель… или подозреваемая, как карта ляжет. Которая даст любые показания. А потом исчезнет. Навсегда.

Да уж, недобрая выходила картина. Все замолчали, задумались…

— Я ей обещал помощь, — мрачно вымолвил доктор. — И не сдержал слово.

— Да и я опростоволосился… — чекист покусал ус. — А ведь она мне доверяла… Вот что! Будем искать! Сейчас же. Немедленно! Возьму своих парней, а вы…

— Я с тобой! — резко выкрикнул Иван Палыч.

— И я! — Бурдаков выхватил наган. — Если надо, башку этому чертову Озолсу прострелю! Ишь, удумал…

Надо отдать должное, Михаил Петрович был тот еще жук и немного с придурью, но трусом он не был.

— Ни секунды в вас не сомневался, друзья, — сдержанно улыбнулся Гробовский. — Итак, вопрос первый. Где ее могут держать? В ЧеКа? Уже нет. Тогда где? Где у них тут еще завязки? Гостиница? Съемная квартира? Так они жили здесь же, в ЧеКа… Вряд ли они успеют снять. Допросить ее им нужно быстро. Точнее — сфальсифицировать.

— А зачем им ее вообще везти в город, рисковать? — доктор обвел собеседников самым пристальным взглядом. — Можно все обтяпать и по пути. Допросить… да там же потом и закопать, мало ли по пути урочищ? Тем более, погода хорошая, тепло…

— Браво, Иван Палыч! — хлопнул в ладоши Гробовский. — Все верно рассчитал. Нужна машина… И я знаю, где ее взять.

Не прошло и часа, как исполкомовская «Изотта-Фраскини» лихо летела по пригородному шоссе в сторону Зарного. Иван Палыч прекрасно знал здесь все места — изъездил по служебной надобности на «Дуксе»… который нынче оставался при больнице — казенный же!

— Далеко от дороги они не пойдут, — сидя рядом с шофером, вслух рассуждал Гробовский. — А проехать на машине там невозможно — заросли да и сыровато… Это здесь, на шоссе — пыль. Ищем машину! Где-то тут и дороги — наш коричневый «Форд»!

Машину трясло на ухабах. Впереди вдруг показалось желто-серое облако пыли. Кто-то ехал. Машина или гужевая коляска… Или…

— Догоняем! — Бураков махнул рукой.

Водитель прибавил скорость… и притормозил лишь на повороте на Зарное…

Что-то хлопнуло!

— Черт! Скат пробили, — выругался шофер.

Машина остановилась на обочине… И тут снова послышался хлопок. Да какой там, к черту хлопок! Выстрелы!

Просвистев рядом с доктором, пуля угодила в крыло. Вторая подняла фонтан дорожной пыли, третья разбила фару вдребезги.

Все дружно залегли и принялись отстреливаться.

— Вон! — указал стволом нагана Гробовский. — Из тез кусточков палят! А ну-ка, залпом… Ага! Заткнулись! То-то…

В наступившей тишине было слышно, как где-то рядом завелся, заворчал мотор. В сотне шагов впереди выполз из кустов на дорогу шикарный спортивный автомобиль с желтыми местными номерами. Белое купе «Уинтон» серии 20, выпуска одна тысяча девятьсот четырнадцатого года. Кто сидел к кабине, было не видно — бликовало солнце.

— Огонь! Огонь! — стреляя, куда попало, заорал Бурлаков.

Ага, попади из револьвера со ста шагов! В белый свет, как в копеечку.

Выехав на шоссе, «Уинтон» блеснул на солнце золочеными молдингами и, резко набирая скорость, скрылся из глаз.

Белый «Уинтон» быстро скрылся из виду, исчез за деревьями в дымке первой весенней листвы. Тут же снова послышался звук мотора и, там же, вдали, на повороте, вдруг показался еще один автомобиль — светло-коричневый чекистский «Форд»!

— Озолс! — Гробовский недобро прищурился. — Ну, сейчас мы их… А ну-ка, парни, ложись!

Лечь никто не успел — латыши сразу повернули к городу, и «Форд», резко прибавив скорость, исчез из виду столь же быстро, что и «Уинтон».