Точка росы. Версия 1.1 - Джо Смит

Следующее, что я увидела, когда электрический дождь перестал мучить мою кожу и тело, было лицо моего провожатого. Он что-то говорил. Куда-то нес меня. Цветастые стены летели мимо. Первое, что я сделала — попыталась спрыгнуть с его рук. Но он держал крепко. Даже когда я забилась, в истерике выкрикивая неразборчивое. Я хотела предупредить, сказать, что трогать меня нельзя. Что я могу убить его, как убила напавших на лабораторию пришельцев из пустыни, как убила маму.

Я билась, выгибаясь, выкручиваясь в стальной хватке. Сама того не желая, прикасалась еще чаще, еще больше дотрагивалась — до предплечий, до лица, да сжимающих меня пальцев.

Но мой провожатый не сдавался. Он продолжал мне что-то говорить. Я не слышала его — так сильно шумела кровь у меня в ушах. Только понимала, что вижу его рот, и что губы его без перерыва двигаются.

Дорога через короткий коридор показалась мне вечностью. Меня трясло, когда мой провожатый аккуратно укладывал меня на подушки, когда укутывал тонким пуховым одеялом.

Звуки вернулись. Это было неожиданно. Я просто вдруг услышала его голос. Не искажённый респиратором.

— Совсем ледяные, — шептал мой провожатый, растирая мои ладони. Он все обхватывал их и дышал на кончики пальцев. — Ледяные…

— Покажи руки, — сглатывая неприятный комок, сказала я, — Пожалуйста.

Я боялась, что увижу их обугленными. Сгоревшими. Но он протянул их мне — неприятно звякнул браслет с Мастер Диском, — и мое сердце успокоилось. А потом забилось еще сильнее.

На запястье, пониже закатанного рукава, прямо под браслетом Диска, я увидела выжженное «Имя объекта: Хэл Хоуп». Провела все еще трясущимися пальцами по фигурному шраму. Пальцы — я знала точно — обожгли кожу холодом.

Повторила тихонько: «Хэл». Не знаю, зачем я это сделала. Это короткое слово прочно засело в голове. Остальные имена и прозвища стирались из памяти. Вот, например, как звали Старосту нашего Оазиса, я вспомнить не могла, сколько ни пыталась. А ведь я прожила с ним бок о бок столько лет.

— Хэл, — еще раз произнесла я, уже тверже. — Хэл Хоуп.

А потом наблюдала, как сходятся брови на переносице, как взгляд из встревоженного становится грозовым.

— Молчи, — прошептал тот, чье имя я теперь знала. — Больше ни звука. Поняла?

Я только кивнула.

— Спи, — Хэл укутал меня плотнее.

Он улегся и больше не нарушал мое личное пространство. Просто закрыл глаза и, кажется, сразу заснул.

Фонарики погасли, плыл дымок от свечей. Трещали в жаровнях можжевеловые ветки. Метались под матерчатым пологом мягкие тени. Птицы и цветы двигались за ночным ветром, как будто дышали. И я дышала. Я старалась попасть в такт дыханию Хэла. Его грудь мерно поднималась и падала — размеренно, спокойно. И чем чаще мое дыхание попадало в ритм дыханию Хэла, тем сильнее слипались глаза. Я не боялась сна, плыла по нему, укутанная в мягкие одеяла. Это был океан, толщь темной звездной воды, которую я никогда не видела, но теперь отчетливо чувствовала. И чувство это успокаивало меня, дарило ощущение безопасности этой ночью.

Я еще несколько раз проваливалась в сон. Судорожно открывала глаза — проверить, что Хэл здесь — и опять забывалась короткой дремой. Когда же окончательно проснулась, то обнаружила, что его нет рядом.

За пологом звучали голоса. Ки и Хэл что-то обсуждали. Я приподнялась на локте и настороженно прислушалась. Разобрать, о чем они говорят, было несложно.

«Не знаю, мальчик, — спокойно говорил Ки. — Вполне может быть, что снимать его уже поздно». «Ее надо увозить. Где посоветуешь переждать?» — голос Хэла не выражал ничего. «Странники? — Ки сделал паузу. — Думаю, вот по этим координатам вы их найдете». Зашуршала бумага. «Они должны быть там. Двигаться быстро с тем грузом, что у них не получается, ты же знаешь. Справишься?». «Да», — спокойно ответил Хэл. «Убежище Мэмми?» Ки вздохнул: «Будем сниматься. Быстро». Чему-то усмехнулся: «Бросай это, мальчик», — а потом добавил: «Хорошо, что передумал». За пологом раздались шаги. Я быстро улеглась и закрыла глаза.

Не было долгих прощаний. Меня, еще сонную, посадили в машину. Солнце мертво зависло над горизонтом. Поднималась буря.

Мэмми нас провожать не вышла. Ки закинул в багажник пару баллонов воды, стукнул ладонью по машине — и ушел в шатер. В салоне повисла тишина.

— Хэл, — осторожно начала я. — Я что-то сделала?

— Да, — жёстко ответил он.

— Что? — так же аккуратно продолжила я. Попыталась обхватить его ладонь. Буквально физически почувствовала, как это необходимо мне сейчас. Хэл отдернул руку. — Хэл?

— Послушай, — ему, видимо, надоело держать это в себе. Поэтому он резко обернулся ко мне лицом и продолжил все так же жёстко и отрывисто: — Послушай. Вчера мы оба сделали. Одну большую ошибку. Ты назвала мое имя. Я не ликвидировал вот это.

Хэл поднес к моему лицу запястье. Диск. Он все еще мерцал, записывая, читая, передавая информацию.

— Даже если я сниму его. Даже если выброшу. Это нас не спасет, — Хэл отвернулся.

— Стой, — я совсем перестала соображать. — Стой. Погоди! Но как? Если это твой браслет, твой Мастер Диск. Какая разница, как я назвала тебя?

Какое-то время я судорожно соображала. Пыталась сложить все в одну понятную, четкую картину. Получалось плохо.

— Объясни, — я снова сделала попытку взять Хэла за руку.

Я не знала тогда, что так проявляется Связь. Меня просто невыносимо тянуло прикоснуться к нему. До физической боли. Покалывало и жгло кончики пальцев.

Сказка о Связанных — она все еще оставалась одной из историй мамы. А мифической Связи просто надоело ждать, когда же я ее приму.

— Объясни, пожалуйста, — мне все-таки удалось уцепиться за его ладонь. И все встало на свои места. Но проще не стало.

Одно единственное прикосновение — и Связь все сделала. Понимание просто пришло. Не было ни картинок в мозгу, ни слов, одна чистая энергия. Энергия сожаления, раскаяния, признания. Не в том, что не сорвал с запястья браслет. Нет. Не в том, что покалечил моего Провожатого, того Эола, что на самом деле должен был сопровождать меня в следующий Оазис Эолов для более глубокого изучения меня и моего электричества. Не в том, что почти до полусмерти избил его, того самого Эла, Старшего Эола, забирая у него чертов Диск. И даже не в том, что позволил мне нарушить свое личное пространство. А в том, что поклялся отдать Падальщикам ценный груз, товар. Меня. Живую батарейку на ножках.

Я резко выдохнула. Воздух резанул по легким огнем, заставляя закашляться. Все вокруг стало огнем. В нем пылали и плавились отголоски чувств и мыслей Хэла, мои собственные эмоции. Где-то на краю сознания теснились мысли. О том, что вот она, разгадка взаимопонимания родителей — они просто читали друг друга как истинные, настоящие Связанные. О том, что это больно — быть просто частью сделки. О том, как сильно это мучает его. О том, что меня везут на продажу.

Я посмотрела на него, моего Связанного. Из легенды, из сказочки на ночь это стало моей реальностью. Я не знала, как это работает. Как пользоваться этим. И что будет, если нас разделить.

— Останови, — не задумываясь, бросила я Хэлу. — Останови машину! Или я выпрыгну на ходу, и тебе не заплатят за порченый товар!

Я не знаю, что вынудило меня сделать это. Точнее, что вынуждало сильнее. Его боль, моя? Или просто вся ситуация в целом? Но когда Хэл остановил машину, не сопротивляясь, по первому же требованию — я выскочила на трассу без единой связной мысли в голове.

Пыльная буря тут же поглотила меня. Солнца не было видно. Оно мутно поблескивало, расплываясь белым пятном все еще где-то невысоко над горизонтом. Хотелось просто упасть