Чайная буря - Хафса Файзал

Джин нахмурился.

– Чего?

– Надпись на надгробиях.

– Можно подумать, ты будешь послушно лежать в могиле, как примерная мертвая девочка. – Он слишком хорошо ее знал.

– Целеустремленность – это то, что заставляет сердце биться, – сказала Арти. – Что касается плана, у Атерея на горизонте ежегодная демонстрация альтруизма. Все будет проще простого. Зашли и вышли.

– Аукцион? Хочешь, чтобы мы попытались проникнуть туда под видом компаньонов – доноров крови во время Фестиваля Ночи? – спросил Джин таким тоном, словно у Арти совсем ум отшибло.

В идеале так бы оно и произошло, но в Атерее все было устроено немного иначе. Всем вокруг хотелось хоть глазком заглянуть в теневой мир вампиров, и процедура принятия в компаньоны члена Атерея была сложной и долгой. Ни Арти, ни уж тем более Джин не прошли бы отбор – шантаж и взятки тут не имели смысла.

– Нет, – признала Арти.

– Значит, нам понадобятся специальные жетоны, чтобы попасть внутрь, а их не раздают на перекрестках, как конфеты,– сказал Джин, не желая уступать.– Достать их невозможно. И у нас всего две недели, Арти.

– У Маттео должен быть жетон, – сказала она. Эта мысль пришла Арти в голову совсем недавно, и после их встречи что-то ей подсказывало: уговорить Маттео помочь им будет совсем нетрудно. – Одолжим жетон у него – и сможем подделать еще несколько. Флик такое по силам.

При упоминании их поддельщицы во взгляде Джина что-то промелькнуло.

– Хм, – буркнул он. – А если кому-то из нас все-таки нужно будет проникнуть туда под видом компаньона-донора, мне есть с кого спросить должок.

– Именно. Нам это по силам, Джин.

Он знал, что Арти права, – как и та знала, что Джина гложут тревоги. Его сомнения говорили не о нежелании – скорее наоборот. Иногда ей казалось, что для него «Дрейф» значит куда больше, чем для нее. Вид у Джина стал отстраненный, и Арти мысленно задалась вопросом, не вспоминает ли он родительский особняк. Для него речь шла не только о «Дрейфе». Для Джина ступить на этот путь означало лицом к лицу встретиться с прошлым, и оно представляло собой опасность, с которой ему сталкиваться не хотелось.

Джин тяжко вздохнул.

– Мы воспользуемся книгой учета, чтобы спасти «Дрейф» и не только, – сказала Арти, задумавшись о родителях Джина. Если свергнуть Овна прямо сейчас, как того хочет Лаит, это дурно отразится на делах. – Жажда отмщения неутолима.

– Я хочу жить. Я не хочу отмщения, – сказал Джин, так яростно замотав головой, что Арти испугалась, не отвалится ли та. Но Арти попала в цель – он тоже думал о родителях. – Книга учета в обмен на «Дрейф», и на этом закончим.

Но Арти уже мысленно собирала команду. Без Джина и поддельщицы, конечно, не обойтись. Ей пригодится дар Лаита сливаться с тенью и точно нужен кто-то свой в Атерее.

Нужны пятеро. Арти нравились нечетные числа.

Она встала.

– Расслабься, брат. У меня достаточно жажды на нас двоих.

Стоя у окна спальни, Флик надела лавандовый берет и умиротворенно вздохнула. Любоваться таким видом иначе было нельзя – никакой поддельщице не под силу скопировать все эти миленькие домики и деревья, шуршащие листвой самых насыщенных оттенков.

Флик уже и забыла, когда в последний раз держала в руках зонтик от солнца или чувствовала жар раскаленной брусчатки сквозь подошвы туфель, – впрочем, ни к чему так драматизировать. В наказание за свое преступление она провела в заключении всего сорок три дня – в особняке Линденов, что в Адмиральской роще, – а не целую жизнь.

Тихо постучавшись, вошла горничная. «Мисс Фелисити арестовали», – тогда сообщила она прислуге шепотом, потому что приличных эттенийских леди не берут под стражу. Флик часто выпускала кудри поверх ушей, чтобы слуги думали, будто те мешают ей прислушиваться к их сплетням.

Дама из соседнего дома – вампир. Отнюдь – совсем недавно она родила, а вампиры на это не способны.

Мисс Фелисити – внебрачная дочь леди Линден. Не совсем так – на самом деле Флик удочерили.

Мисс Фелисити совершила гнусное преступление. Поддельщица! А вот это правда – хотя сама Флик никогда не назвала бы свою работу гнусной.

– Доброе утро, мисс Фелисити, – сказала горничная, недовольная тем, что Флик снова оделась сама.

– Утро и правда восхитительное, – согласилась Флик, пряча в рукав зажигалку. Та была подарком от матери на десятый день рождения – латунная, изящная, но способная на куда большее, чем кажется на первый взгляд, – нужно только суметь ее зажечь.

Прямо как ты, тогда сказала мать, наряженная в пышную юбку, столь же роскошную, как и ее золотые локоны. Моя искорка.

Горничные не понимали, почему Флик не унывает, но в собственном неприятном положении виновата была она сама. Ее мать имела полное право сердиться, и любые сожаления, что клубились за довольным фасадом Флик, были происками дьявола. Она достаточно много всего успела подделать, чтобы научиться изображать и счастье.

– Как поживает матушка? – спросила она.

Горничная отвела взгляд – как делала на протяжении предыдущих сорока трех дней.

– Хорошо, миледи.

«Хорошо» означало, что мать по-прежнему притворяется, что Флик не существует. Но ведь это было всего лишь кольцо, капризно подумала Флик.

Когда-то давно Флик с матерью были близки. Они вместе обедали и ходили на подгонку модных платьев, потому что мать Флик уделяла большое внимание своей внешности. Они выбирали мебель для особняка и по вечерам прогуливались в саду. Всегда хотелось узнать, каково это – иметь ребенка, не раз говорила ей леди Линден.

Прежде чем удочерить малютку Флик, она испытала и добилась практически всего, чего желала, включая основание Ост-Дживантской компании. Но Овен колонизировал страну за страной, дел становилось все больше, и в конце концов, когда Флик исполнилось одиннадцать, ОДК отняла у нее леди Линден.

Мать стала проводить больше времени на работе, чем с дочерью, и, приходя домой, вела себя холодно – ее словно утомляли разговоры с Флик. Как у ребенка, который обрел новую игрушку, ее восторг обладания дочерью сменился восторгом делового успеха.

Со временем Флик поймала себя на том, что пытается чем-то заполнить эту пустоту. Для того, кто умел любить, как Фелисити Линден, сложно было не получать ту же любовь в ответ. Не имело никакого значения, что у Флик были лучшие гувернантки, портнихи, приходящие на дом учителя и целый год образования в школе. Она пробовала заниматься живописью, вышивать, даже готовить, но тщетно.

Все началось с довольно невинной подделки. Горничной Флик срочно понадобилось к врачу, но экономка отказывалась отпускать ее