Двенадцать подвигов дурностая - Александр Франк

— Ну что мой хвостатый друг, поздравляю минут через пять мы получим нужные нам сведения.

— А это было честно? — поинтересовался я.

— Да, я же не использовала свои божественные способности для поиска девушки, а заставила использовать их Порхара. И заметь, сделал он это абсолютно добровольно. Тут ведь вопрос очень простой, все достижения подчиненных принадлежат руководству. Этим надо гордиться. Это один из современных оплотов менеджмента. А вот ошибки, уже это личный косяк подчиненного за это он несет персональную ответственность.

— Ну допустим, а та коробочка. Это тоже ваши божественные штучки?

— Нет это дело рук человеческих. Я сказала Винси правду Прогресс, здесь на Плоском мире, пошел далеко, особенно в Агатовой империи. Там есть множество штучек облегчающих человеческую жизнь и в чем сходных с магией для непосвященных.

Через три минуты с хлопком в комнате появился Порхар. В его руках был заветный листок бумаги с данными на нашу незнакомку. Выражение лица было грустным и еще более желчным, чем тогда, когда я увидел его первый раз.

— В расчете? — спросил он, протягивая бумагу.

— Разумеется, дорогой, благодарю. За что люблю тебя это то, что ты держишь слово. После того как сие маленькое приключение завершится, мы сыграем еще раз, — Анойя приветливо помахала рукой, нашему гостю. Тот исчез без лишних визуальных и акустических эффектов.

— Что это? — поинтересовался я.

— Выписка из личного дела на нашу незнакомку. Такие есть на всех живых существ Плоского мира. Тут помимо анкетных данных есть и список хороших и плохих поступков.

— А на меня? — спросил я из чистого любопытства, ведь всегда хочется напомнить себе о своих позабытых подвигах.

— И на тебя тоже.

— Дашь почитать? — тут же выразил живейший интерес я.

— Там нет ничего такого что ты не знаешь о себе.

— Хочется знать, что знают боги обо мне.

— Все даже то, что ты забыл, — Анойя оборвала разговор.

Мне немного стало неуютно, все же хотелось ознакомиться со своими косяками, может что стоит исправить. Богиня пробежала листок взглядом и улыбнулась.

— Все прекрасно, все основное тут присутствует, считай, что дело мы закончили, с чем нас и поздравляю.

— И что там такого, что позволяет тебе заявлять, что дело завершено.

— Читай сам, — она протянула мне бумагу.

Я ее мигом прочел и вот та краткая выжимка, что может быть интересна моим читателям, все остальное через чур личное и не имеет отношение к нашему делу. Кому интересен перечень чужих грехов… Хотя это о своих люди предпочитают забывать, а вот чужие они жаждут знать ВСЕ:

«Амалия Хинди, 25 лет, проживает на Цветочной улице 567 (знаю, знаю, это самая окраина Анк_Морпорка). Профессия секретарь, в настоящее время безработная. Романических отношений в данный момент не имеет, замужем не состояла.»

— И, как завершить это дело? — поинтересовалась мудрейшая для интереса, ведь весь план операции уже был у нее готов. Спрашивала она просто так, чтобы удостовериться, что она не ошиблась в своих предположениях.

— Безусловно, мудрейшая, — я кивнул головой.

— И кто напишет письмо?

— Ну у меня же лапки, — я тут же продемонстрировал верность моего тезиса. Этот ответ спасал меня много раз, и, как я надеюсь, спасет еще не единожды.

— Все с тобой ясно, мой чрезвычайно ленивый друг. Напомни, когда у нас последний сеанс позирования?

— В среду, — тут же, с готовностью, откликнулся я. Помнить о приятных событиях — мой конек.

В среду мы поднялись по жутко скрипучи ступеням в мансарду. Художник хорошо поработал эту неделю. Пригласив нас в комнату и предложив единственный стул Анойе, он торжественно откинул ткань, доселе скрывавшую картину. Сказать, что мы были поражены, значит не сказать ничего. Все было прекрасно, все было восхитительно… Без лишней скромности должен сказать, что лучше всего на картине получился я. Ведь на самом деле я так картиногиничен, жаль не все это понимают… На мой взгляд в каждом уважающем себя доме должен находиться мой портрет. Но это мечты, мечты.

Сразу же в моей голове родились вот эти замечательные строки, которые я должен буду процитировать несколько позже и обязательно записать. Ибо это так же шедевр, но шедевр литературный.

На картине дама с дурностаем

Или дурностай с прекрасной дамой.

То шедевр, скажу вам это прямо

Хоть восторг не передать словами.

Ах какая грациозность шейки

Томность взгляда, поворот головки

Разве в мире есть хоть кто милее

Все иные очень уж неловки.

Не сказать, не описать восторги!

Ах какая шерстка, черный хвостик

Как милы остры те коготочки

Этот милый розоватый носик.

Тут художник постарался диво

Вывел чудо зверя для народа

И скажу вам честно без излишеств

Дурностаева видна порода.

— Ну как вам полотно? — робко поинтересовался художник.

— Замечательно, — Анойя улыбнулась, — тебе же нравится приятель?

Я не имел возможности ответить на человеческом языке и активно замотал хвостиком, выражая радость на собачий манер. Что делать, люди зачастую так глупы. Ведь система визуальных сигналов дурностаев и собак в корне отличается. У нас она более гибкая и проработанная. Но кому это объяснять, кто готов погрузиться в тонкости нашего языка.

Художник улыбнулся:

— Я рад, что вам понравилось.

В это время в дверь постучали, дверь открылась и порог переступила мисс Хинд.

— Я слышала, что вам нужна секретарша? — спросила она, чуть робея от величия божественной и моего собственного.

Винси нечего не ответил, он только стоял и смотрел на нее не в силах сказать ни слова. Потом он прошептал:

— Нет, то есть да. Проходите пожалуйста.

Стало ясно, что мы чужие на этом празднике жизни. Настало пора исчезнуть. Мы покидали мансарду, оставляянаших знакомых голубков наедине. Естественно, что картину мы прихватили с собой. Вроде нам обещали ранее её подарить, а напоминать об этом сейчас было несколько неудобно и нетактично.

— А что мы будем делать с этой картиной? — поинтересовался я.

— Мы безусловно повесим её в офисе. Ведь должно же что-то его украшать помимо меня, — божественная небрежно поправила сбившийся локон.

Я было хотел вступит в дискуссию на тему того, что является истинным украшением офиса на самом деле, но потом благоразумно отказался от этой идеи. Что делать у некоторых чересчур болезненное восприятие действительности и мои доводы не были бы услышаны. А испытывать гнев справедливейшей мне е хотелось.