Андрей Марченко - Литерный эшелон

– Постойте, постойте… – заинтересовался Грабе. – Ведь только что там было полстакана?..

Теперь красная жидкость занимала стакан почти полностью.

– Именно…

– Это она что, закипела?..

Осторожно Грабе коснулся стакана. Он был вполне комнатной температуры.

– Смотрите дальше, – предложил Беглецкий.

Он вытащил из емкости электроды – жидкость не изменила ни цвет, ни объем. Повторно вставил электроды, подал питание: и снова появилось полстакана зеленого киселя.

– Что это было?..

– Я так понимаю: инопланетная гидравлическая жидкость. Без гидравлики никуда не деться. Я уверен, что будем мы ее пользовать и через сто и через двести лет. Но у гидравлики есть множество пренеприятных особенностей: нужда в трубопроводах, которые рвутся, из-за которых огромные потери. Жидкость, для которой нужны насосы… И вот она – идеальная гидравлическая жидкость. Не нужны ни насосы, ни трубы. А полстакана этой жидкости разрывает капсулу из котельного железа толщиной в одну восьмую дюйма.

– Ее состав?.. – поинтересовался генерал.

– Нам пока неизвестен.

– Работайте, голубчик, работайте… А это что у нас?..

В коробках лежали какие-то пластины, напоминающие ватрушки.

– Это?… Довольно интересная вещь. Мы их много нашли, даже не считали. Если ее поломать в руках, а потом бросить, оно начинает испускать волны, которые нагревают вокруг все, что содержит жидкость. Причем делает это не очагово, как костер, а равномерно на всей площади. Думаю поэтому у инопланетников такие тонкие скафандры. Они предпочитали свободу действий.

– Действительно интересно.

– Как думаете, Андрей Михайлович?.. Вам бы пару таких плюшек во время экспедиции на Чукотку?..

Андрей кивнул: лишними бы не были…

– Но сейчас бы нам другое лучше, охлаждающее… – заметил Грабе. – У нас один холодильник. Если он сломается – я прямо не знаю что делать.

– Потерпите, любезный… Все вам будет.

Генерал-майор отбыл в тот же вечер, в сумерках. На буксире уже развели пары, но Инокентьев не спешил сойти с причала.

– Вашим проектом заинтересовался премьер-министр… Вероятно, он будет у вас в гостях…

– Нам есть ему что показать…

– Великолепно. Прикажите каждый день слать вам отчеты? Или хотя бы раз в неделю?.. Шульга уже развернул радиостанцию.

Но Инокентьев покачал головой.

– Это – отставить. Я ехал и думал об этом. Радиостанцию слышат чуть не во всем мире. Это не есть хорошо! Потому мы купим какую-то контору под Баку, туда проложим подводный кабель. Затем, вы шлете шифровки туда, а они пересылают нам. Ведь коммерческие фирмы то и дело шлют какие-то цифры. Но это в крайнем случае… Во всех прочих, что не требует срочности… Раз, положим, в месяц будете ездить в Петербург с отчетом, или, скажем, Данилина пошлете. Как вы думаете, у него есть будущее?..

Грабе кивнул не задумываясь.

После того, как анархисты сожгли «Лондон», в городе осталась лишь одна гостиница.

Располагалась она ровно напротив образовавшегося пепелища, и хозяин оставшегося заведения порой размышлял: а не такая уж и плохая штука – монополия. Может, следует договориться, дабы анархисты во второй раз пустили все дымом.

Но с иной стороны, город не такой уж и большой, сюда не спешат курортники. И за месяцы, пока «Лондон» пребывал в прахе, выручка выросла, но не так чтоб очень.

Доходили слухи, что выкупившие пепелище намеревались вести дела в прежнем русле, организовать игральный притон и платить взятку полицмейстеру. И первый взнос за разрешение уже заплачен. Будто даже фишки собирались использовать, оставшиеся от прежнего владельца.

И что? Опять шум? Опять в месяц двое или трое, выпьют шампанское, но отпустят извозчика за счет заведения…

Потом прислоняться к стене: дома может быть, их будут ждать родные, но им так стыдно, безумно стыдно взглянуть в глаза. Даже в последний раз.

И тупая револьверная пуля вышибет из тела дрожащую душу. Тело, и без того бренное, на шаг ближе станет к праху.

Выстрел, наверное никто не услышит за музыкой… Или все сделают вид, что не услышали – ведь для кого-то та ночь будет слишком хороша, чтоб обращать внимание на неудачников. Никто не подумает: вот еще один несчастный освободил место. Об кого следующего судьба вытрет ноги?.. Не об смеющегося ли ноне?..

И тело остынет в подворотне. Бездомные собаки будут слизывать кровь и мозги с брусчатки…

А утром, когда печальные мортусы (а чего им веселиться?) будут грузить тело на дроги, владелец «Лондона», вернее уже «Праги» будет делать удивленное лицо, а пристав – делать вид, что верит этому удивлению.

Так может, все же, кликнуть анархистов?..

Ну а ежели те войдут во вкус, сожгут не только «Прагу», но и гостиницу напротив?..

Нет, определенно: лекарство – опаснее болезни.

Как ни странно в тот же миг об анархистах размышляли люди ровно над головой владельца гостиницы уцелевшей.

– …А он что?.. – спросил человек, лежащий на кровати.

Его собеседник, разглядывая улицу через щель в жалюзи, ответил:

– Да сбежал он. Вылетел в окно, по улочкам и ушел в камыши… Я появился через четверть часа, уже было поздно и темно. А так бы – уже домой собирались.

Лежащий поднялся – это был Лещинский, лучший сыщик, который работал на Запасное. Отдыхал он даже не сняв пиджак своего бумазейного костюма.

– Кхе-кхе… Выглядит легко, – проговорил он. – Это же надо! Бежать из Сибири и вернуться к себе в город. И сразу к друзьям! Слишком просто.

– А все же интересно, – начал подручный. – Что в нем такого?..

– Это не наше дело. Просто убейте его, как только он окажется на расстоянии прицельного выстрела. Убейте где угодно – в доме, на улице, хоть посреди базара, на глазах сотен людей – потом вас оправдают все равно…

– Я слышал об этом много раз. Но, может быть, в нам неизвестном таится то, что даст след?..

– Думаю, что надо – генерал нам сообщил. Кхе-кхе… Впрочем, к делу… Вдвоем мы, вероятно не справимся. Он может затаиться в городе, но я думаю, что отправится куда-то… Поскольку пришел он с востока, то вероятен запад… Любое иное направление кроме восточного. Нам надо разослать его приметы на станции и в города где-то в радиусе верст тридцати… Думаю он пойдет пешком, шарахаясь от трактов и железной дороги. Хотя одну глупость он уже сделал. В телеграмме следует указать, что он особо опасен, причем как-то поярче, дабы его при задержании пристрелили не колеблясь. Меньше риска и меньше работы. Справитесь?..