Долгожданная кража - Владимир Викторович Зингер

Дружок посмотрел на меня хитро и приготовился торжествовать. Эх, Санька, Санька, нашёл кому загадки загадывать. Знал бы ты, сколько мне лет. Эти загадки давно уже не загадки для меня. А эта — всего лишь маленький тест на здравый смысл и минимизацию избыточных действий. И я скучным голосом без раздумий заговорил:

— Выравниваю самолёт после утраты груза и продолжаю полёт.

Друг расстроился.

— А я только сегодня в московской газете это вычитал, знакомые подкинули. У нас в Череповце таких и нету. Признавайся, откуда знаешь? Другие-то всякую фигню придумывают навроде как поднырнуть на вираже или парашют ей вдогонку сбросить.

Ответить я не успел. Фигурка впереди нас переложила сумочку в другую руку. Условный знак — внимание. Мы напряглись. Поблизости никого не видно. Но, может быть, это только нам не видно? А ей? Надо сократить дистанцию. Мы слегка приблизились и остановились в готовности ринуться вперёд. Опять переложила сумочку — отбой тревоги. И снова поменяла руки. А это что за сигнал? Мы так не договаривались.

Пока мы скрипели мозгами в тщетной надежде расшифровать телодвижения приманки, девушка пошла нам навстречу.

— Вот что, ребята, — решительно заявила она, приблизившись — мне это всё надоело. Два вечера топчемся тут по микрорайону. Да и вы как хвостики мотаетесь за мной. Думаете, не заметно?

Ай, да молодчина! Она открыто сказала то, что мы изначально понимали и сами, но не могли об этом сказать. Как же! Потерпевшая должна видеть, что мы делаем всё возможное и невозможное для поимки преступника. На самом деле это были те самые неоправданные действия вроде поимки выпавшей из самолёта королевы. Бесперспективные и только кажущиеся нужными.

Если представить, что злодей и в самом деле решил выследить свою прежнюю жертву, так он будет трижды осторожен и внимателен и расколет нас раньше, чем мы его обнаружим. Мы же топаем в достаточной близости от приманки, чтобы иметь возможность отреагировать. Иначе всё наше сопровождение и вовсе теряет смысл.

— Пойдёмте лучше ко мне. Я вас чаем напою. Напоследок. — предложила Галина и двинулась к дому теперь уже рядом с нами.

Хорошая девчонка, подумал я и тут же поймал себя на мысли, что она, пожалуй, постарше меня нынешнего будет. Вот тебе и девчонка! За время нашего общения она немного привыкла к нам и общалась вполне нормально. А мы за чаем придумывали для неё всякие примеры с опасными ситуациями и как из них лучше всего выбираться без вредных для себя последствий. Галина слушала и задумчиво кивала головой, как мне показалось, исключительно из вежливости. Только в самом конце нашего неожиданного и, прямо так скажем, запоздалого инструктажа она посмотрела на нас внимательно и спросила, как бы через силу:

— Ребята, а вы ведь никому…

Она не договорила, но всё было понятно и без слов. Мы как могли серьёзно и совершенно искренне замотали головами, чтобы у Галины даже мельчайших сомнений на этот счёт не возникло.

Расстались после чаепития мы совсем уже друзьями, понимая, однако, что желания встретиться с нами в дальнейшем у неё не будет. Кому приятно, что про тебя знают такое, что и самой доверенной подруге ещё подумаешь, надо ли рассказывать. А нас унесёт прочь от этого события поток свежих происшествий. Завтра я засяду писать план мероприятий по раскрытию данного преступления. Нафантазирую кучу версий и всяких дел, полезных, если честно, только для бумаги и проверяющих, которые будут читать всё это и оставлять косые резолюции с нагоняями и рекомендациями проверить на причастность такого-то, привлекаемого к ответственности за аналогичное преступление. И все будут понимать, что раскрытие, если оно состоится, будет происходить совершенно иначе и отнюдь не в соответствии с измаранной бумагой.

Работа работой, но личную жизнь никто не отменял. Приближался день, когда у одной студентки пединститута какой-то негодяй стырит пальто. Студентка придёт в милицию за помощью. А как же? — Пальто у всех советских студенток имеется только в одном экземпляре и стоит столько, что новое так вот сразу и не купишь. А если вдруг и деньги есть, родители, например, подкинули, так вполне может оказаться, что нужного товара в магазине может не оказаться (Во как завернул!).

Так вот, девушка придёт в милицию, и ей необычайно повезёт. Она сразу встретит хорошего человека и блестящего сыщика, который всей душой проникнется её несчастьем. В процессе сложнейшего розыска преступника между ними проскочит искорка, которая разгорится (как там в революционной газете?) в пламя. Да, в пламя большой и всепоглощающей любви. А там в положенное время — и марш Мендельсона, необходимые торжества во Дворце Культуры Строителей, по выходным исполняющем роль Дворца бракосочетаний за неимением настоящего заведения для таких дел, а дальше… Впереди целая жизнь, в общем.

Пальто, правда, мы так и не найдём, как и злоумышленника. но разве в этом дело? Когда встречаются два любящих сердца, о каком-то пальто даже говорить неприлично.

В минуты подобных размышлений так хотелось бы поговорить с каким-нибудь своим в доску человеком, который знает меня, как облупленного, и всю мою жизнь тоже, со всеми её ужасными временны́ми кульбитами. Да только кому такое расскажешь? Хоть с зеркалом разговаривай.

Рискуя заработать шизофрению, я представил себе некоего оппонента, знающего ровно столько, сколько знаю я сам. Для убедительности игры даже имя ему дал — Алекс.

Алекс сразу же покрутил пальцем у виска (у моего, конечно, своего-то нет) и загорячился:

— Воронцов, ты дурак! У тебя уникальная возможность прожить совсем новую жизнь. Совсем, слышишь, с-о-в-с-е-м! Новые люди, новые жёны, новые приключения! А ты… Ну, не хочешь спасать мир, не надо. Спаси хотя бы себя! Разве не было в твоей жизни ничего такого, чего бы ты не хотел изменить? Все люди мечтают о такой удаче. Вспомни хотя бы тот Новогодний праздник. Это когда вы с Ниной ещё вдрызг разругались. Ты ведь всерьёз тогда собирался к Наташе перебраться, ну, к той, с конопушками, да пороху не хватило. Потом жалел сколько времени. А тут такая возможность!

Вот ведь какой гад, этот Алекс! Куда забрался! На самое больное давит! А что я могу ему возразить? Мой оппонент между тем развивал атаку.

— Ты же знаешь будущее!