Дмитрий Хван - Царь с востока

    - Стало быть, теперь османы решили попытать счастья, напав с моря? - проговорил Тромп, услыхав от Головина, что казаки, которые плавали на стругах вдоль южных берегов Крыма, заметили появление у Сурожа турецких галер и нескольких парусных кораблей.

    Ночевавшего в одном из лучших домов Корчева адмирала Тромпа разбудили под самое утро, едва рассвело. Его помощник, морской офицер из фландрского Дюнкирхена, возбуждённым голосом сообщил, что русские заметили приближение турецкой эскадры к восточной оконечности полуострова.

    - Господин адмирал, османы и татары снова обложили город! - добавил он и подал Тромпу шпагу.

    Быстро собравшись, Корнелиус отправился к причалам - тем временем в тревожно гудевшем городе уже готовились к отражению врага. Трещали барабаны, протяжно пели трубы. Воины, покидая перестроенные под казармы дома, строились на площадях, чтобы строем отправится на позиции. Помимо Рязанского и Армавирского солдатских полков, расквартированных на крайнем востоке Тавриды, тут же находились двадцать четыре орудийные батареи, сапёрные команды и около четырёх сотен донских и запорожских казаков. Кроме того, около полутора тысяч нанятых на строительные работы мужиков подряжались в помощь пушкарям и солдатам.

    Три корабля и полтора десятка галер, составлявшие эскадру Тромпа, спустя несколько часов были выведены в море, чтобы там встретить турок. Голландец не скрывал своего пренебрежения к русскому адмиралу, выказывая всем своим видом несерьёзность происходящих тут, на окраине Европы, морских сражений. Он бы никогда не появился тут, если бы не обида, нанесённая ему адмиралтейством - отстранение его от командования сильно ударило по самолюбию Корнелиуса. Так что щедрое предложение русского царя - в восемь тысяч талеров содержания и тысячу талеров морского довольствия, пришлось в самый раз, пусть в Гааге знают, что Корнелиус Мартинсон Тромп не будет сидеть без дела и смиренно ждать прощения.

    - Галерам держаться берега, а при появлении врага уходить в бухту, под защиту батарейных орудий, - раздавал приказания голландец. - А там по знаку на абордаж идти, сближаясь с османами как можно быстрее. Так и корабли их, Божьей помощью да добрыми пушками, одолеем.

    Перед тем как эскадра покинула бухту, Алексей Головин, подробно обговорив с голландцем ранее составленный план боя, был отправлен Тромпом командовать галерами. План адмирала был прост - он желал заманить ложным отступлением галер турецкую эскадру в корчевскую бухту и там подставить их под пушки расположенных на мысах батарей. Далее его корабли захлопывали бы ловушку, после чего в атаку на врага должны были устремиться галеры Головина. От турецких они отличались тем, что за вёслами на них сидели солдаты, а не рабы, прикованные к скамьям цепями, как водилось у османов. Тем самым, абордажная команда русской галеры превосходила числом любую турецкую. Кроме того, помимо солдат, на галерах находились ватаги казаков, более привычных к морским схваткам с турками.

    Оставив галеры у мыса Кыз-Аул, все три парусных корабля держались мористее, используя перешедший к юго-западу ветер. Турки не заставили себя долго ждать - когда Алексей Головин услыхал далёкие раскаты пушечных выстрелов, которые означали появление противника у корчевских фортов, на горизонте появились силуэты приближающихся вражеских кораблей. Головин отдал приказ своему отряду разворачиваться и уходить к бухте. Однако турки имели своё мнение и следовать плану не собирались - они не стали преследовать Головина, а принялись высаживать солдат на низменный берег, покрытый высокой травой и каменными валунами. Но русские галеры уже миновали далеко вдающийся в море мыс, а потому продолжали движение к Корчеву, не видя, что предпринимает противник. Корнелиус Тромп, заметив врага, пошёл на сближение. Он знал действительную дальность поражения новых русских пушек, а потому надеялся на безнаказанный обстрел неприятеля.

    - Двигайтесь, ленивые свиньи! - офицеры покрикивали на моряков, выставлявших дополнительные паруса.

    План изменился. Тромп решил атаковать османов, покуда они заняты высадкой, а корабли их встали на якоря близ берега. Поймав парусами ветер, 'Коршун', 'Сокол' и 'Орёл' стремительно приближались к вражеской эскадре со стороны моря, имея за спиной стоявшее в зените светило. Яркий солнечный свет слепил глаза турецких моряков, и они не сразу заметили грозившую им опасность. Османы же были как на ладони - Корнелиус насчитал четыре парусных корабля, около двух десятков галер и множество мелких вспомогательных судов, перевозивших войска. 'Коршун' двигался впереди, за ним следовали остальные корабли, повторяя каждый манёвр флагмана эскадры. Турецкие моряки, заметив приближение чужих кораблей, забили тревогу и стали лихорадочно готовится к бою. Их парусники, снявшись с якорей, пытались маневрировать по ветру, чтобы встретить врага бортовыми залпами.

    - Становится на якорь! - закричал, уже не сдерживаясь, Тромп, когда его корабль занял выгодное положение напротив турецкой эскадры.

    Пушкари, изготовив орудия к стрельбе, уже ожидали приказа на открытие огня. Нижняя палуба также была готова к бою. Десятки людей напряжённо присматривались к вражеским кораблям, кидая требовательные взгляды на мостик.

    - Огонь! - последовала долгожданная команда. Левый борт 'Коршуна' немедленно окутался дымом, вскоре снесённым ветром. Флагманский корабль начал бой в одиночку, не дожидаясь своих собратьев, посылая с каждым залпом пятнадцать бомб в сторону османов. Через некоторое время к бою присоединился 'Сокол', а за ним и 'Орёл'. Бомбардиры русских кораблей сосредоточили огонь на ближайшем к ним паруснике, который, умело закончив манёвр, всё же не успевал ответить стрельбою. На корабле начался пожар - бомбические пушки оставляли крайне мало шансов паруснику на спасение. Вскоре, не выдержав обстрела, турки перерубили якорные канаты и пылающий корабль стало относить к берегу, а корабли Тромпа принялись за следующий парусник.

    Между тем, Алексей Головин, поняв, что голландец вступил в бой с турецкой эскадрой, решил возвращаться. Но на полпути им был замечен казачий патруль, подававший знаки двигавшимся вдоль берега галерам. В увеличительную трубу стало видно, что казаки отчаянно пытаются предупредить моряков об опасности. После того, как адмиральская галера обогнула мыс, боярин всё понял - казаки пытались предупредить о высаженных на берег турках - там скопилось до нескольких сотен янычар. Алексей Петрович принял решение разделить свой отряд - одна его часть должна была атаковать турецкие транспорты и галеры, а остальные, высадив на берег десант, поддержать огнём своих пушек вступивших в бой товарищей. Тем временем, и второй турецкий парусник, лишившись рангоута, с перебитыми мачтами, чадя чёрным дымом пожаров, пытался отвалить в сторону. 'Орёл', увлёкшись стрельбою по израненному кораблю, сам получил множество попаданий от двух перестроившихся османских парусников, только сейчас вступивших в бой. Между тем, перевозившие солдат турецкие суда одно за другим выбрасывались на берег, опасаясь быть атакованными.