Оторва. Книга вторая - Ортензия

Охренеть. Досталось неандерталкам. Но этого следовало ожидать. После такого шпагата ей доктор точно понадобился и по голове била со всей дури. А вот второй с зубами, это да. Пяткой открытую челюсть смачно приложила.

А потому что нечего!

Чуть ли не заорала на такую предъяву:

— А я, значит, должна была разрешить себя избить и сейчас лежать на койке и неизвестно когда встать? Это называется — самооборона. А вот у них — преступление группой лиц по предварительному сговору! Я её шваброй в лоб зарядила, когда она пёрла на меня как танк на Москву. А то, что она села на шпагат, это не моя вина. А второй въехала по подбородку. Она как раз язык высунула. Хотела, чтобы откусила его себе, образина жирная!

Кажется, хотела что-то добавить, но вовремя заткнулась. Они все трое уставились на меня огромными глазами, а у тётки ещё и язык вывалился изо рта, как у мопса.

Вот снять их в этот момент на смартфон, за ночь пару тысяч просмотров набрала бы влёт.

Два долбодятла.

Выхлебали обе бутылки под копчённого леща и решили провести следственный эксперимент. Ничего умнее после пол-литра в голову не пришло. В принципе не пол-литра, мамочка тоже успела приложиться, дебильная улыбка на пол лица.

Разумеется, я отказалась. Как они себе вообще это представляли?

Слава Богу, не расстроились. Приволокли телефон на кухню и бравый майор Илья Спиридонович, запутавшись в проводах, брякнулся рожей об стол. На то он и бравый, даже следов не осталось. В смысле на лице, а разделанный лещ разлетелся по всей кухне. Хорошо бутылки были пустые, только звякнули и опрокинулись, выливаться было нечему. А дядя Игорь стал названивать какому-то Андрею. Догадалась, что тому самому начальнику Фрунзенского района, полковнику Суховирскому, который гавриков своих за мной отправил. Никто не заметил, что я на кухне была, ломоть леща себе отодрала. Не знаю как он с коньяком, но с пивом точно прокатит.

И слушая разговор, едва не обомлела. Оказывается, никто меня уже не собирался везти на экспертизу и снимать побои. Понятное дело, сегодня уже никто не мог, но папочка и завтра не собирался.

Дядя Игорь втирал оппоненту что, мол, уже бумажка есть и там чёрным по белому нарисовали все мои лиловые синяки. Но он, «примерно» майор успел вовремя. Посидели, обговорили. И пусть зятёк, лепила то бишь, раскошелиться на пять портянок и всё будет красиво.

Дожила, меня на портянки поменяли. И почему пять? Им по две, а тётке и одной хватит? А ей портянка зачем? Всё пыталась у любовничка выклянчить полторы. Но как выяснилось — пять им никто давать не собирался, и договорились на две, но прямо сейчас.

И точно, явился эскулап минут через сорок и протянул дяде Игорю…деньги. Я опешила. Плевать им на то, что мне могли все рёбра переломать. Они меня продали за двести рублей, уроды сморчковые. Так ещё пытались погнать в магазин за бутылкой, мало им. Типа попросишь какого-нибудь дядечку, он возьмёт.

Но, во-первых, где находиться «13» магазин, я без понятия. И для чего нужно идти именно в «13» тоже не ясно. Почему не пойти в третий или пятый? А, во-вторых, мне опять в халате и с голой жопой? С трусами ещё не определилась, с одеждой тем более. Мне самое время Люсю выцепить и разобраться с гардеробом. Или у меня на самом деле три платья, две юбки?

Но, слава Богу, от меня отстали, сами собрались. Тётка приволокла гитару и, усевшись в прихожей, пыталась что-то набренькать. Получалось это у неё — никак. Гитара считалась семиструнною, но двух не хватало, а остальные тупо висели, и потому на этом музыкальном инструменте можно было отыграть только — «Смерть таракана».

— Ева, коза драная, где ещё две струны? — взбеленилась она минут через десять, — почему до сих пор не закрепила и не настроила? А? Молодость невозможно вспомнить.

Коза драная? Да это же моё выражение. Вот же стерва. Захотелось ответить, чтобы у неё уши свернулись, но не успела. Пока придумывала, тётка, отставив гитару в сторону, так что та сразу упала, жалобно взвыв, нетвёрдой походкой прошаркала в свою комнату и завалилась на диван.

Прекрасно Еве тут жилось, ничего не скажешь. От такого могла в больничке таблеток наглотаться. Раз плюнуть. Дома срань и в больничке лупят.

Хотела пойти позвать Люсю, но взгляд задержался на синих бумажках на кухонном столе. Шесть штук по 25 рублей. Вот кто-кто, а я точно имела процент в этой сделке. Поэтому, не задумываясь, взяла две купюры и пробежала взглядом по прихожке. У меня найдут — будет полная жопа. Но я точно помнила, где у моего отца была нычка и направилась в туалет. Встала на унитаз и, сняв крышку с бачка, тупо уставилась на неё. Вероятно, этот схрон начали использовать с установкой первых унитазов.

К крышке при помощи проволоки был прикручен кусок клеёнки, в котором обнаружились толстая пачка и тоже синими бумажками, но достоинством поменьше. Зато на целых двести рублей. Вот их я полностью конфисковала, сегодня точно никто искать не будет, а завтра я им найду применение. А двадцать пятки вернула на место.

Люся оказалась дома, сидела зубрила историю СССР. Я, грешным делом, подумала, что книжку читает, какой-нибудь любовный романчик, в её возрасте все девчонки из моего класса этим увлекались. Кроме меня и потому, когда я над ними посмеивалась, называли меня тёмной. А я любила детективы, особенно документальные. Наверное, от отца передалось.

Кстати, у Евы на столе тоже книжка лежала с гламурной обложкой. Эдакая фифа с открытым ротиком смотрит влюблённым взглядом на мужика в седле. Прочитала название: «Тихий дон».

Что-то промелькнуло знакомое, но вспомнить не удалось. И вот тогда я задумалась: а сколько извилин в голове Евы? А вдруг мой мозг из XXI века не вместился целиком в эту дурную голову. Вспомнила снова про попаданцев. Ведь когда они подселялись в тело, из которого не успел убраться предыдущий квартиросъёмщик, а таких не мало на просторах интернета, что получалось на самом деле? Контактировали вдвоём? Порадовалась, что у меня не такой вариант. У человека