Княгиня Евдокия 5 (СИ) - Юлия Викторовна Меллер

— Во дворике самым маленьким качели поставим и горку, — начала планировать Евдокия. — Старикам скамью под навесом сделаем, что б приглядывали за мелюзгой. Главное, порядок поддерживайте и клопов сюда на запустите.

— Да откуда им взяться? У нас этой напасти уж сколько лет не бывало! — встревоженно загомонили женки.

Евдокия ещё походила, посмотрела, как устроились семейные, потом переговорила со старшим по дому:

— Ты вот что, Сафроныч, спроси у Василисы старый инструмент и сюда принеси. Мало ли что самим смастерить удастся. Стройка в слободке ещё не закончилась и на ней можно много чего полезного для дома найти. Из обрезков доски ту же скамеечку для дитяти смастерить или полочку, а может, ящичек для цветка, чтобы зимой душу радовал на подоконнике и от яркого солнца прикрывал.

— На тебя сошлюсь, боярышня, когда к ключнице пойду.

— Сошлись-сошлись, — усмехнулась Евдокия. — На днях из поместья обоз с платьевыми коробами приедет, так пришли семейных, чтобы они себе отобрали. Один короб с тремя дверками на одну семью.

— А остальным будет чего?

— Не всё сразу. Сначала столы закажем нашим мастерам, а ты поспрашивай, кому какого размера стол делать, чтобы он всю спаленку не занимал. Может кому махонький столик надо и полочки сверху. Обговори со своими, всё запиши и Василисе отдай, чтобы посчитала, во что нам это обойдётся. А платьевые короба я велю понемногу подвозить, глядишь, к зиме у всех стоять будут.

Евдокия посмотрела на слушающих её людей — и засомневалась, правильно ли она поступает? Люди целыми днями находятся в хозяйском доме, исполняя разную работу, кормясь и отдыхая там же, а она им тут отдельное жильё создает.

Нужно ли им это, если они сюда только спать будут приходить? Но среди них есть старые, которым хочется уже собственного распорядка дня, а ещё есть малые, которым требуется детство. Пусть короткое, но всё же детство. Так что ради них. Пусть хоть в младости и старости люди увидят отдых.

Само холопство Дуню не смущало. Все тут сызмальства крутятся, как белки в колесе! Свободных нет. Вся разница меж людьми в том, что одним легче жить в коллективе и полагаться на решения главы, а другим важно жить своей головой. А всё равно все под кем-нибудь ходят. Ну и никто не даст гарантий, что начальник не будет дурковать.

И только знание о будущем положении простых людей волновало Дуню, но над этим она работала. Даст бог, все изменится, и хлебопашец никогда не станет рабом, и остальной люд не потеряет своей силы перед так называемой голубой кровью.

Домой возвращались толпой, возбуждённо гомоня. После того, как боярышня одобрила новоселье и пообещала мебель, всем радостно стало. Как будто только сейчас окончательно приняли новую бытность и поверили, что всё к лучшему.

Евдокия же собралась на работу, и впервые Гришаня не сопровождал её. Он порывался, но она сама остановила его, указав, что ему надо идти с дедом, чтобы завершить оформление бумаг.

Она сделала вид, что не видит покатившиеся из Гришкиных глаз слёзы. Отвернулась, чтобы скрыть, что у самой щёки мокрые. На миг ей вновь захотелось всё повернуть вспять и оставить Гришаню себе, но переборола.

Всё у её верного телохранителя будет хорошо! Пожил интересно и хватит, пора окунаться в будни, которые тоже могут удивлять.

— Поспешай, Илья, дел много, — велела боярышня новому старшему её охраны. Когда-то он возился с карпом Фёдором Федоровичем, а теперь заменил своего наставника и сидит на коне, распрямив плечи, поглядывая на окружающих орлиным взором.

— Боярышня! — окликнул ее Балашёв.

— Илья, погоди!

Евдокия вытерла слёзы, шмыгнула носом, оглянулась.

— Провожу тебя, — коротко пояснил служилый, догоняя её верхом. — Еремей Профыч велел присмотреть за тобой, — как можно мягче пояснил он, не понимая её слезливого состояния.

Илья насупился, но не смел ничего сказать. Он сразу понял, что Балашёв сможет проследовать за боярышней в царицыны палаты, а ему туда доступ закрыт. Один раз, может, по делу пропустят, а постоянно находиться подле неё не разрешат.

А Балашёв в это время с удивлением смотрел по сторонам, дивясь горожанам. Одеты они были добротно, вели себя спокойно, благожелательно и это бросалось в глаза. Часто останавливались, чтобы пообщаться, к ним легко присоединялись прохожие и подключались к разговору. Никого это не раздражало.

На пробегающих мальцов никто не кричал, а на спешащих по делу отроковиц смотрели с одобрением. Во всем чувствовалась упорядоченность. Нищих и вовсе не было, если только на паперти, но туда Кузьма ещё не добрался. Сам же город казался ему большим садом с чудными возками, катящимися по чистым улочкам.

Увиденное походило на сон и только его гостевание в пустоватом доме Дорониных показало, что люди не в сказке живут, а планомерно улучшают свою жизнь, и не всегда так было.

Балашёв проводил боярышню до той горницы в Царицыных палатах, где вчера её чуть не отравили. Он уселся дожидаться её в сторонке, а сам с любопытством наблюдал за суетящимися жёнками и вспоминал, как юная Евдокия участвовала в восстановлении Алексина. Рядом с ней был её отец, отец Варфоломей и другие, но люди быстро поняли, что вдохновителем хлынувшей в город помощи была вездесущая боярышня.

Благодаря ей город получил поддержку от царя с царицей, от церковных иерархов и именитых бояр. Кузьма хотел остаться в Алексино, но в город потянулись со всех сторон паломники, чтобы посмотреть на строящийся дивный храм, и оставались, пораженные видом отстроенных домов с застекленными оконцами.

Он почувствовал, что не сможет спокойно жить-поживать в чудо-городе и направился к царю. По пути брал временную службу, чтобы купить саблю, сменить рваньё на более-менее приличную одежу, но в Кремль пришёл точно ко времени.

На этой мысли Кузьма поднялся, передвинул коротенькую лавочку с подлокотниками в угол, сел так, чтобы входящий не сразу увидел его и принялся сторожить боярышню.

Историческая справка:

Папа римский Сикст — основные сведения мною о нем соблюдены. Очень яркий персонаж, и в его характеристике есть вопиющие минусы, делающие его мерзавцем, но плюсы тоже весомые, представляющие его важным государственным деятелем.

А вот про тайный орден, собирающий знания — авторская выдумка, которая может оказаться вовсе не выдумкой. В конце концов в закромах Ватикана летописи и артефакты появлялись не сами собой.

«Песенка сыщика», куплет которой спела Дуня — текст Юрий Энтин, музыка Геннадий Гладков.

«А так хорошо день начался», — обречённо думала Евдокия, косясь на ругающихся бояр.