250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

Алексеев – человек рабочий, сурово воспитанный трудовой жизнью бедняка, мягкий по внешнему выражению своих чувств, но твердый в основании своих корней; веселье и юмор свойственны ему скорее как сатирику; человек, не умеющий сказать слова с людьми, с которыми по существу не о чем или незачем говорить, военный по всей своей складке, природный воин, одаренный всем, что нужно руководителю, кроме разве умения быть иногда жестоким; человек, которого нельзя себе представить ни в какой другой обстановке, практик военного дела, которое знает от юнкерского ранца до руководства крупными строевыми частями; очень доступный каждому, лишенный всякой внешней помпы, товарищ всех подчиненных, неспособный к интригам.

В моем распоряжении имеются копии небольшой переписки этих двух разных людей, и, по-моему, она удивительно рельефно рисует обоих в отношении к делу, которому они служат. В нее надо только вчитаться, войти в тон – и тогда все станет ясно.

Главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта, генерал Алексеев – начальник штаба Верховного главнокомандующего генералу Янушкевичу 13 июня 1915 г.:

«Милостивый государь Николай Николаевич. Приведение в исполнение намеченных преобразований по обращению пехотных полков в трехбатальонный состав и по обращению ополчения в боевые части обусловливается:

а) соблюдением ст. 28 Положения о полевом управлении войск по утверждению штатов Верховным главнокомандующим, и

б) необходимостью согласовать нумерацию вновь формируемых частей в общем порядке по всей русской армии, что может быть указано лишь штабом Верховного главнокомандующего.

При всем сознании крайней необходимости намеченных преобразований выполнение их в присутствии противника, особенно ныне, после законченной им львовской операции, требует особого внимания, особых предосторожностей и последовательности в действиях, чтобы не быть застигнутым во время передвижений, ничего общего не имеющих с оперативными целями.

Отсюда ясно, что предварительное представление окончательного проекта по ст. 28 Положения и затем ожидание выхода приказа и вытекающей из него неизбежности действовать в точно определенных рамках – все это затруднит приведение намеченного в исполнение и потребует многих, может быть временных, отклонений от утвержденного.

Вследствие этого и крайней необходимости теперь же, без замедления приступить к исполнению прошу:

1) смотреть на представляемые соображения как на намеченную программу действий, отдельные пункты которой, по мере приведения их в жизнь, будут представляемы на утверждение в приказах Верховного главнокомандующего;

2) установить по прилагаемой ведомости общую номерацию формируемых частей;

3) разрешить теперь же переименовать и переномеровать, в порядке допущения, впредь до утверждения Верховным главнокомандующим, ополченские части в пехотные. Это даст возможность теперь же направить офицеров на упрочнение ополченских частей, находящихся в боевой линии, – иначе офицеры неохотно идут в ополчение;

4) разрешить, не теряя времени и периода временного затишья, приступить к намеченной программе.

Обстановка ныне, в присутствии деятельного противника, настолько сложна, что всякая формальность, не вызываемая сущностью дела, может повести ко вреду, а потому ходатайствую о предоставлении полной свободы работы по переформированию, в пределах намеченных программой, с условием представления принятых мер на утверждение Верховного главнокомандующего.

Вопрос об артиллерии будет разработан в зависимости от утверждения основных положений настоящего доклада. Нужно перейти к батареям четырехорудийного состава и из полученного излишка материальной части и личного состава формировать новые бригады».

При этом был приложен подробный план, выработанный самим Алексеевым, при проведении которого в жизнь наша армия, в частности – армии Северо-Западного фронта, незаметно для противника была бы приведена в порядок без новых сколько-нибудь больших расходов и практически, в административном отношении дала бы большую гибкость и подвижность воинским частям.

Янушкевич – Алексееву 18 июня 1915 г.:

«Предложенная Верховным главнокомандующим мера перехода к трехбатальонным полкам имелась в виду главным образом в целях экономии офицеров и винтовок, ибо как некомплект офицеров, так и недостаток винтовок, особенно в армиях всего бывшего Южного фронта, заставляют признать в этих отношениях положение критическим; между тем предположенная вами мера перехода к трехбатальонным полкам в связи с созданием большого количества новых полков требует прежде всего значительного числа новых командных лиц и увеличения числа офицеров, из коих весьма много уйдут на штабы. В то же время эта мера отнюдь не даст экономии в винтовках. Поэтому Верховный главнокомандующий, признавая предположенную вами реорганизацию пехоты весьма желательной в будущем, не находит возможным осуществление ее в настоящее время в отношении увеличения числа полков и дивизий. На переход к четырехорудийным батареям Верховный главнокомандующий не находит возможным согласиться, считая, что этим артиллерия, несомненно, потеряет в могуществе. Реорганизацию гвардейского корпуса Верховный главнокомандующий не находит желательной, но признает крайне необходимым переход стрелковых полков в трехбатальонный состав как гвардейских, так и всех прочих. Резюмируя это, казалось бы, намечается следующее: полки III и XIII армий, пришедшие в крайне незначительный личный состав, укомплектовать не до четырехбатальонного, а лишь до трехбатальонного состава; полки, находящиеся ныне в четырехбатальонном составе, хорошо укомплектованными, оставить так и лишь при необходимости использовать четвертые батальоны некоторых для развертывания всех двухбатальонных стрелковых полков, а равно и отдельной бригады в трехбатальонные полки; что касается ополчения, то мера эта, конечно, вполне желательна в отношении частей, вооруженных трехлинейными винтовками, что же касается вооруженных берданками, а также японскими, которые не обеспечены патронами, то на переформирование их, казалось бы, следует смотреть с осторожностью, ибо такие части вряд ли могут признаваться вполне боеспособными».

Телеграмма Алексеева Янушкевичу 20 июня 1915 г.:

«Те или другие меры очень необходимы для скорого образования полевой, наиболее боеспособной части крепостных гарнизонов шести, с Брестом – семи крепостей, для чего нужно не менее 108 или 156 полевых батальонов. Из них не менее 48 полевых батальонов требуется неотложно предназначить для Новогеоргиевской крепости, каждый момент могущей подвергнуться изолированию при предусматриваемом сокращении длины фронта. В этом случае, который всегда будет внезапен, придется или включить крепость в целый боевой организм, именно 27-й корпус, с придачею ему еще одной, вероятно, 50-й полевой дивизии, что образует 48 батальонов, или набрать 48 отдельных полевых батальонов. Последнее всегда считал и считаю наносящим меньший ущерб боевой годности вверенного мне фронта, чем запирание в крепости столь трудно создаваемых боевых маневренных организмов. Только крайность или положительное повеление Верховного главнокомандующего побудят принять последнее решение и лишиться полутора корпусов из живой столь необходимой силы фронта. В той же мере я лишусь 68-й, 63-й, 73-й, 79-й, 57-й дивизий и еще трех для Бреста. Всего лишусь в поле 11 полевых дивизий. Недостаток винтовок и пополнений не позволяет рассчитывать на восстановление силы войсковых