250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке
Stanly Washburn. Константин Сололгонов.
Bernard Pares. С. Сыромятников.
Mewes. Ludovic Naudeau.
Н. Кравченко. А. Федоров.
К. Оба. С. Бельский».
Вас. Немирович-Данченко.
Редактор «Правительственного вестника» князь Урусов, уже во время поездки, просил Янушкевича поставить «Сигму» в условия работы, «которые вполне справедливо выдвигали бы его из ряда корреспондентов других газет»; письмо было послано из Ставки Ассановичу для сведения; никаких преимуществ Сыромятников не получил. Вскоре в письме на имя гр. Татищева он очень неодобрительно отзывался о поездке, называя ее «военным пикником русской и иностранной печати», «пансионом благородных девиц» и т. п. Письмо это было… перлюстровано и подшито к делу о поездке.
Bernard Pares уже на пути просил выделить его из общей поездки, но получил отказ. Корреспондент «Русского инвалида» поручик В.В. Даманский (тоже поехавший) самовольно съездил на автомобиле в Перемышль и чуть не понес за это серьезного дисциплинарного взыскания, которое потом было отменено.
Отмечу характерную деталь, на которую в Ставке было обращено внимание: единственный из всех участвовавших в поездке А.М. Федоров прислал Ассановичу 150 р. для лазарета, как бы в благодарность за расходы казны во время поездки.
1 октября генерал Беляев, по просьбе редактора «Русского инвалида», просил допустить корреспондентом в действующую армию уже известного нам полковника А.А. Носкова. Янушкевич отказал, сославшись, что газета уже имеет Даманского. Беляев отметил, что не считает последнего подходящим для этой роли, – статьи его не подходят к тону казенной газеты, – а Носков все-таки допущен не был.
После общей поездки корреспондентов директор дипломатической канцелярии князь Кудашев выхлопотал Вашбурну право быть хронологически первым корреспондентом в армии. Это не помешало ответить отрицательно генералу Минкевицу на запрос его о командировании в армию английских корреспондентов.
27 ноября Е.А. Ганейзер просился от редакции «Русских ведомостей» в армию Радко-Дмитриева, указав, что он сам – с детства обруселый поляк, любящий Россию и Польшу; отказано.
В феврале 1915 г. в штабе Кавказской туземной дивизии при великом князе Михаиле Александровиче состоял английской службы капитан Симпсон, делавший бытовые фотографии.
Корреспондент-художник журнала London Illustred News Сепинг Райт просил у великого князя Михаила разрешение прибыть в дивизию для зарисовывания эпизодов, иллюстрирующих ее боевую жизнь и быт. Великий князь согласился, если он представит разрешение, но таковое Ставкой дано не было.
Кстати, о корреспондентах. 1 апреля 1915 г. генерал Беляев писал Янушкевичу, что просьба Брянчанинова о прикомандировании его к нашей военной агентуре в Лондоне отклонена; был против этого и Сазонов, находя, как и Беляев, «совершенно несовместимым для названного публициста какое-либо официальное положение при нашем дипломатическом представительстве в Англии с прикосновенностью к организации какой-либо пропаганды в названном государстве».
► В мае 1915 г. на фронты, не исключая и Кавказского, был отправлен особый военно-художественный отряд, сформированный с высочайшего соизволения. Начальник отряда – делопроизводитель военно-походной канцелярии гвардии полковник В.К. Шенк, состав: профессор батальной живописи Н.С. Самокиш, ученики высшего художественного училища при академии Петр Котов, Петр Митурич, Петр Покаржевский, Карп Трофименко и Рудольф Френц, фотограф А. Штюрмер, матросы А. Герасин и П. Линник, ратники А. Селиверстов и А. Молодцов.
В июне 1915 г. была организована вторая поездка корреспондентов из Ставки на фронт, но сведений о ней я почерпнуть из дела не успел.
12-е, понедельник
6 октября в «Собрании узаконений» был опубликован манифест об объявлении войны Болгарии, фактически подписанный только 7 октября.
5 октября Горемыкин телеграфировал царю в Ставку: «Долгом поставляю всеподданнейше испросить всемилостивейшего соизволения вашего императорского величества на опубликование во всеобщее сведение с пометкой от 5 октября сего года одобренного Советом министров и одновременно с сим препровождаемого почтой нижеследующего проекта манифеста об объявлении войны Болгарии». Дальше следовал известный всем теперь текст манифеста.
Царь одобрил его содержание, о чем и телеграфировал председателю Совета министров вечером того же дня.
► Изложу собранные мною сведения о начальнике штаба Верховного генерала от инфантерии Михаиле Васильевиче Алексееве. Он родился 3 ноября 1857 г. в трудовой, небогатой семье. Окончив тверскую классическую гимназию, поступил в Московское юнкерское училище, откуда был выпущен в 64-й пехотный Казанский полк; 1 декабря 1876 г. произведен в прапорщики. Вскоре молодой офицер получил и боевое крещение, пройдя в рядах своего полка весь тяжелый поход Турецкой кампании. Девять лет он нес службу субалтерн-офицера, а в 1885 г. стал ротным командиром. Тогда тридцатилетний штабс-капитан решил готовиться в Академию Генерального штаба, в которую и поступил в конце 1887 г.
Служа 11 лет в строю пехотного армейского полка, Алексеев считался отличным офицером, товарищи знали его как человека большой энергии, выдающейся трудоспособности и твердости воли в преследовании поставленных – тогда, конечно, небольших – военных задач.
За долголетнюю службу обыкновенного строевого офицера Алексеев хорошо изучил русского солдата, сознательно и глубоко воспринял своей чуткой и простой душой богатство его духовных качеств, отлично узнал и русского офицера, убедившись на деле в его большой потенциальной силе. На себе самом и около себя Алексеев испытал и увидел недочеты военной организации, отражающиеся на спине солдата и на шее офицера совсем иначе, чем это кажется в штабных кабинетах. Таким образом перед профессорами академии Алексеев предстал во всеоружии опыта и знания, которых так недостает громадному проценту молодежи, поступающей в академию сразу по истечении обязательного трехлетнего строевого стажа.
Окончив курс академии по первому разряду в 1890 г., Алексеев пошел уже по обычной дороге офицеров Генерального штаба, но вскоре же стал занимать положения, уготованные судьбой далеко не для всех из них. С 1898 по 1904 г. был любимым офицерами профессором той же академии, а ныне состоит почетным членом ее конференции.
В Японскую войну Алексеев показал свои способности, будучи генерал-квартирмейстером 3-й Маньчжурской армии, а окончательно убедил в них в 1912 г., когда, при известии о мобилизации Австрии, в СПб. была устроена «военная игра» созванных туда командующих пограничными военными округами и их начальников штабов. Его решение поставленной тогда задачи показало, насколько он выше других, и тогда же было решено, что, на случай войны с Австрией, Алексеев будет начальником штаба фронта армий, направленных против нее. Он деятельно стал готовиться к этой роли. Таким образом, назначение в июле 1914 г. не застало его врасплох – за эти годы им все было изучено, все было подготовлено.
Ознакомительная версия. Доступно 58 из 291 стр.