52 упрямые женщины. Ученые, которые изменили мир - Рэйчел Свейби

«За результаты применения рентгеновского метода изучения структур важных биохимических субстанций»[45] Ходжкин была удостоена Нобелевской премии по химии в 1964 г.

Дороти всегда была доброй и великодушной, но при необходимости умела проявить твердость. Даже в преклонном возрасте она продолжала удивлять. Несмотря на мучительный ревматоидный артрит и перелом тазовой кости, она продолжала летать по всему миру, в том числе в Москву, для участия в научных и миротворческих конференциях.

Гертруда Белл Элайон никогда не забывала о людях, которых потеряла: ее дедушка умер от рака желудка, когда она была подростком, возлюбленный – от неожиданного инфекционного заболевания сердца, пациентка – от лейкоза, мать – от рака шейки матки. Их смерть причинила Гертруде огромную боль, от которой она не пыталась избавиться: утраты служили постоянным напоминанием о том, что от каждого синтезированного лекарства может зависеть чья-то жизнь. По ее признанию, смерть дедушки «стала поворотным моментом»: «Это словно был сигнал: “С этой болезнью ты будешь бороться”. Я просто перестала думать о чем-либо другом. Все случилось вот так, внезапно»[46].

Элайон ясно видела цель, но путь в сферу фармакологических исследований оказался запутанным. Первой проблемой стали деньги для обучения и получения научной степени в области химии. Она подала заявление в пятнадцать учебных заведений, но ни одна магистратура не предложила ей финансовой поддержки. Во время Великой депрессии все гранты на обучение доставались мужчинам. То же самое творилось на рынке труда. Один работодатель беспокоился, что Элайон станет «отвлекающим фактором»[47] в лаборатории, где не было ни одной женщины.

Чтобы быть ближе к своей любимой химии, Элайон перепробовала множество вариантов. Она записалась в школу секретарш и преподавала биохимию будущим медсестрам. Познакомившись на вечеринке с химиком, предложила работать на него бесплатно. Постепенно она наскребла денег на один год обучения в магистратуре Нью-Йоркского университета.

Первая штатная должность Элайон в лаборатории была связана с контролем качества в сети продовольственных магазинов. Она проверяла кислотность маринадов и свежесть специй. Гертруда взяла от этой должности все, что могла, и уволилась, сообщив руководителю: «Я научилась всему, чему вы должны были меня научить, и мне здесь больше нечего делать»[48].

Ее отец обратил внимание на рекламу компании Burroughs Wellcome на флаконе с пилюлями и предложил ей попробовать устроиться туда работать, благо компания находилась поблизости – в нью-йоркском округе Вестчестер, всего в тринадцати километрах от дома. В Burroughs Wellcome ученые получали деньги для поиска медикаментозных решений любых медицинских проблем по собственному выбору. Гертруде повезло на собеседовании: компанию ей составил биохимик Джордж Хитчингс, работавший над теми же задачами, за которые хотела взяться она.

В 1944 г. Элайон получила работу у Хитчингса, интересовавшегося не только разработкой лекарств, но и методами проведения исследований, принятых в медицинском научном сообществе. Нормой был метод проб и ошибок, но Хитчингс считал, что это все равно что искать черную кошку в темной комнате. Почему бы не узнавать о новых лекарствах научным путем, включающим результаты смежных областей, например знание того, как растут клетки?

Хитчингс поручил Элайон исследовать аденин и гуанин, так называемые пуриновые основания нуклеиновой кислоты (то есть А и Г в АТЦГ – строительных блоках ДНК). Клеткам, в том числе опухолям, нуклеиновые кислоты нужны для деления. Поэтому Хитчингс решил, что, глубоко изучив эти кислоты, его команда сможет создать биохимический «гаечный ключ», с помощью которого перекроет путь распространения болезни.

Воодушевленная Элайон засиживалась в лаборатории допоздна, проводила в ней выходные и увлеченно ставила эксперименты – даже когда полы раскалялись до 60 ℃ из-за работы фабрики сухого детского питания этажом ниже. Она так любила свою работу, что, когда решила ненадолго от нее отдохнуть и провести выходные дома, ее мать забеспокоилась, не случилось ли чего.

Элайон была на своем месте, разбираясь в сложностях исследований по органической химии, биохимии, фармакологии, иммунологии и вирусологии. Тем не менее у нее все еще не было научной степени. Какое-то время она посещала подготовительные занятия в свободное время, но это кончилось тем, что ее выдавили из программы. «Работайте над диссертацией полноценно или выметайтесь», – заявил декан. Элайон предпочла работу высшему образованию. «Нет уж, работу я не брошу, – ответила она. – Я знаю, чего хочу, и буду заниматься этим»[49]. (Элайон так и не окончила докторантуру, но Университет Джорджа Вашингтона присвоил ей почетную степень.)

Элайон оставалась в лаборатории просто потому, что получала очень много удовольствия и добивалась очень большого успеха, ведя битву с болезнями, которые нас убивают. Познакомимся с ее достижениями за 1950 г. Элайон синтезировала два эффективных противораковых препарата. Помните, мы говорили о пуриновых основаниях? Так вот, она синтезировала диаминопурин – соединение, использовавшее их для прерывания процесса образования лейкозных клеток. На животных диаминопурин оказывал настолько поразительное воздействие, что в Мемориальном госпитале Слоуна Кеттеринга в Нью-Йорке рискнули опробовать препарат на двух тяжелобольных с лейкозом. Одна пациентка поправилась и так преобразилась, что врачи усомнились, был ли у нее вообще лейкоз. Она перестала принимать лекарства, вышла замуж и родила ребенка. Элайон создала и другое соединение, повышающее ожидаемую продолжительность жизни у больных лейкозом.

Оба препарата стали крупным прорывом в лечении онкологических заболеваний, но их эффективность оказалась ограниченной. Через два года после окончания лечения новым препаратом у новоявленной мамы случился рецидив, из-за чего она умерла, и для Элайон это стало страшным ударом. Даже по прошествии десятилетий она не могла вспоминать об этом без слез.

В последующие годы Элайон открывала для себя новые области исследования заболеваний и словно приглашала остальной мир заняться ими. В начале 1950-х гг. она первой в мире начала изучать метаболизм лекарственных веществ. Что касается двух вышеописанных препаратов от рака, то ее работа вызвала новый мощный всплеск исследований по борьбе с лейкозом. В 1978 г. Элайон и ее коллеги заставили ученых полностью пересмотреть существующие представления о вирусах.

По мнению ученых, противовирусные препараты не отличались особой избирательностью действия. Считалось, что они могут нападать не только на пораженную вирусом ДНК, но и на ДНК здоровых клеток. Однако исследование Элайон стало многообещающим стартом. Когда она отправила первые образцы в лабораторию на проверку, то получила обнадеживающий ответ: «Это лучшее, что мы видели. Вещество активно одновременно против вируса простого герпеса и опоясывающего герпеса»[50][51]. Четыре года Элайон и ее команда совершенствовали соединение, повышая его эффективность и уточняя, как оно перерабатывается в организме. В чем секрет успеха? Элайон с коллегами создали практически двойника вируса, настолько похожего на него, что тот активировал своего