Юногвардейцы [сборник 1973, худ. Л. Гритчин] - Андрей Дмитриевич Жариков

…Слышно, как трещит швейная машинка. Ну конечно это мать шьет. Ведь она не только литейщица, но и портниха. Берет заказы на дом. «Отчим тоже, наверное, соскучился и не будет смотреть зверем», — подумал Вовка и постучал в дверь. Машинка замолчала. Громче забилось сердце мальчишки. И вдруг распахнулась дверь.

— Ты опять, бездельник, тут! — из двери выглянула незнакомая толстая женщина. Лицо лоснится, губы накрашены, нос словно кукурузный початок.

Володя отскочил от двери.

— Вон отсюда! — пуще прежнего загорланила она. — Яблоки зеленые оборвал, а теперь метишь в дом забраться!

— Тетя, я к маме пришел, — хотел объяснить Володя. — Это мой дом…

— Я тебе дам «мой дом», шпана проклятая!

— Тетенька, а где моя мама?

— Уходи отсюда! — не унималась толстуха. — А то вот ухватом!

Володя отошел от дома, посмотрел издали: неужели дома перепутал? Нет, все правильно: сирень, изрезанная ножом дверь, камень у порога.

— Вовка, ты чего тут делаешь? — окликнул его кто-то звонким голосом.

Обернувшись, Володя увидел своего друга Толю Бойко, с которым вместе ходили в школу, купались в речке Молочной.

— Куда наши делись? — спросил Володя, чуть не плача.

— А кто их знает, — ответил Толя. — Уехали куда-то… — Давно?

— Не особо. А ты в гости?

— Из деревни вернулся, а наших нет…

— Фи, беда какая. Что тебе, не надоел Кривой? Пойдешь опять в деревню.

— Тебе хорошо говорить…

— А может, на речку пойдем? — неожиданно предложил Толя. — Там Хопа из самодельной пушки, сделанной из медной трубы, стрелять будет, — затараторил старый приятель. — Идем?

Но Володе было не до зрелища.

— Может, эта жаба знает? — кивнул Володя в сторону дома. — Как же узнать, где наши?

— Не ходи к ней. У них вчера Хопа с ребятами все яблоки оборвал.

— Ладно, идем на речку, — вздохнул несчастный Володя. — Искупаюсь и обратно пойду в Васильевку. Жаль, что уехали наши. Где их искать?

— Ну если ты правда не знаешь, куда уехал Кривой с матерью, я узнаю у отца. Вечером, когда с работы придет. Ладно?

— Ладно, — уставшим голосом ответил Володя.

Ребятишек на речке было много. Они толпились вокруг высокого вислоплечего парня. Это и был Хопа. Он наводил свое орудие в крутой противоположный берег. Когда Володя и Толя спускались по песчаной тропе к реке, Хопа надрывисто командовал:

— Разойдись! Сейчас стрелять буду!

Ребятишки бросились врассыпную.

Хопа насадил на конец хворостины дымящуюся папироску, стараясь попасть ею в запальное отверстие. Он снимал окурок с хворостинки, раскуривал, снова одевал и, отвернувшись, тыкал наугад. Наконец пушка бабахнула. Пушкарь окутался седым дымом. Загомонили ребятишки. Бросились — кто к берегу смотреть, куда попала картечь, кто к Хопе. Володя и Толя побежали к пушке. Длинный Хопа, закрыв лицо руками, сидел на песке. По грязным пальцам текла кровь. Красивая волнистая шевелюра запорошена обожженными клочьями бумаги. От пушки остались только колеса.

— Что с тобой? — робко спросил Володя.

Хопа вскочил как ужаленный и, дав подзатыльник Толе, закричал:

— Марш отсюда, салака!

Володю Валахова Хопа ценил за то, что он добывал ему на заводе, где работал отчим, разного калибра трубки для самопальных пистолетов. И эту медную трубу еще зимой Хопе дал Володя.

Заметив Володю, он остыл:

— Пересыпал трошки, она и рванула…

— Кровь надо смыть, — посоветовал Володя.

Усмехнувшись, Хопа заклеил рану на щеке папиросной бумагой и, поглядывая на высокий обрывистый берег, зло сказал сквозь зубы:

— Драпать надо. Наверняка скоро милиционер нагрянет. Идем отсюда.

— Идем, — согласился Володя. — А Тольку зря ты оплеушил. Убежал со страха, заплакал.

— Это ему за трусость. В сад боится лазить.

Хопа не любит возражений, и Володя не стал говорить ему, что драться нехорошо, а лазить по садам чужим тем более.

Володя и Хопа вышли на улицу деревянного городка и затерялись в толпе. Дорогой Володя рассказал Хопе о своем горе.

— Не тужи. Мать литейщица? Литейщица. Кривой тоже? Тоже. Где же им быть, как ни в Донбассе.

— А далеко этот самый Донбасс? — поинтересовался Володя.

— Часов за пятнадцать доедешь.

— На чем?

— Факт — не на быках… Поездом.

— А если пешком?

— Пятки до костей протрешь.

Володя хотел сказать еще что-то, но Хопы уже рядом не было. Чья-то сильная рука легла ему на плечо.

— Ну-ка, пушкарь, идем в милицию! — услышал он требовательный голос.

Володя замер от страха, увидев перед собой милиционера.

— Дяденька, я не пушкарь, отпустите…

В милиции Володя молчал как рыба. Он решил не выдавать Хопу.

— Пусть посидит ночку. Заговорит, — сказал начальник. И махнул рукой: — Уведите!

В комнате, в которую привели Володю, было прохладно. В углу стоял диван. Оставшись один, мальчик сел на него и заснул. Но поспать не удалось. Вызвали к начальнику.

— Ну что, Владимир Валахов, будем говорить или нет? — уже не таким строгим голосом спросил начальник. «Откуда в милиции знают меня?» — удивился Володя.

— Твои родители выехали в Донбасс, — сообщил ему начальник и приказал накормить мальчугана, узнать точный адрес его матери. — Хорошо, что попал к нам. Ох, эти мне беглецы из родительского дома…

Дежурный милиционер немедленно приступил к исполнению приказа. Он куда-то звонил и настойчиво спрашивал:

— Проживает у вас Мария Валахова?

Звонил до самого вечера. Наконец — удача!

— Проживает, говорите? — кричал в трубку милиционер. — Мария Васильевна, да?

Володя затаил дыхание. Радость-то какая! Наконец нашлась мать.

— Все в порядке, хлопец, — сказал милиционер, вешая трубку. — Мамаша твоя живет в областном центре по улице Пионерской, в доме двенадцатом, в квартире третьей.

После ужина Володя, совсем успокоившись, свернулся калачиком на диване и уснул под колючей шинелью милиционера.

…Поезд в Донбасс отправлялся на другой день. В дальний путь Володю провожал милиционер дядя Степа.

— Не убежишь? — спросил он в вагоне.

— Честное слово, не убегу! — заверил мальчишка сопровождающего. — Зачем мне тикать? Не маленький.

— Ну смотри! — погрозил тот пальцем и преспокойно завалился спать.

А Володе было не до сна. Он смотрел в окно и мечтал о встрече с матерью.

Наконец прибыли в областной центр. Очень быстро, без всякого труда разыскали улицу Пионерскую и большой дом — двенадцатый, но в квартире никого не оказалось. Соседка сказала, что Мария Валахова здесь проживает, но сейчас она на работе.

— А ее муж? — спросил милиционер.

— Никакого мужа у Марии Васильевны нет.

— Вот здорово! — обрадовался Володя, но милиционер приуныл и начал сокрушаться, что не застал Марию Васильевну дома.

Вышли в сквер. Долго сидели молча. Милиционер то и дело посматривал на часы, вздыхал тяжело, бросал оценивающий взгляд на Володю.