Душа и архетипы в славянском язычестве. Как найти свою спицу в Колесе Сварога - Юлия Дмитриевна Верклова
Формирование современных этносов (и распад античных) началось примерно в IV веке нашей эры и длилось довольно долго – лет 400, а то, может, и все 500.
Обстоятельства складывались примерно так же, как сейчас: все собираются бороться с глобальным потеплением, а тут – бац! – и лето отменяется. Климатический пессимум. Это, конечно, еще не ледниковый период. Но уже неуютно ходить в туниках и сандалиях, и виноград не зреет.
Пессимум начался в V веке нашей эры, достиг своего пика в VI и привел в Великому переселению народов. Строго говоря, народы начали переселяться чуть раньше (плюс-минус два века). Но до похолодания это была нормальная закономерная миграция от периферии Римской империи к центру. У нас, поди, тоже Москва не резиновая, а народ все переселяется и переселяется оттуда, где надо пахать, туда, где надо блистать. Ничто не ново в подлунном мире.
А потом пришли гунны…
У них тоже погода испортилась – вот они и пошли искать, где лучше. Гунны были злые и воинственные (с преобладанием архетипических Воинов в популяции) – поэтому потоки беженцев устремились в Рим уже не ради лучшей жизни, а просто ради спасения. Всем места не хватало, переселенцы дрались между собой и били местных – в результате народу в империи сильно поубавилось. В других местах наверняка еще сильнее поубавилось, но кто ж следит за другими местами, когда Рим в опасности?
Когда вестготы разрушили Рим, это уже не имело принципиального значения: к тому моменту один римский император уже сидел в Константинополе, а второй – в Медиолануме. Все еще могло устаканиться – было бы две страны вместо одной, а в целом вернулись бы на привычный круг.
Могло устаканиться даже в 476 году, когда варвары свергли западного императора. Варвары ни Рим, ни Медиоланум не разрушали – они собирались там жить. Только обустроились – и наступил не просто зябкий пессимум, а бодрящий морозный Позднеантичный малый ледниковый период!
И ни тепла тебе, ни вина из римских виноградников. Часть народу умерло от скуки, значительно большая часть – от холода и голода. Остальные собрали пожитки и двинулись дальше на юг и на запад. Собственно, на этом античная эпоха закончилась, империя рассыпалась, Великий город пришел в абсолютное запустение.
Занятно, что примерно в это же время пришел в запустение Вавилон в Азии и Теотиуакан в Америке. Но история европоцентрична – так что об этом обычно не упоминают и даже в школах не проходят.
Еще занятнее, что примерно тогда же в записках античных авторов впервые появляются славяне – склавины, венеды и анты. Причем, судя по всему, жили они довольно широко – от Немана до Днестра и от Вислы до Оки. В те времена это были леса и болота. Ну, к югу, может, степи. Короче, дикое место, на которое никто не претендовал. Поэтому славяне там окопались и начали приспосабливать для жилья эти, в общем-то, малопригодные для людей земли. Пришлось пахать… Сначала лес рубить и жечь, дома строить и землянки рыть, чтоб от холода прятаться. А потом уже на выжженном месте пахать в буквальном смысле. У нас тут, знаете ли, зона негарантированного земледелия, здесь по-другому не выжить. Так у обитателей здешних территорий формируется и закрепляется архетип Пахаря.
Здесь мы опять закономерно и неизбежно подходим и к гумилевской теории этногенеза, и к основному языческому постулату: на каждом небе свои боги, на каждой земле свои законы. Как мы с вами уже отмечали, первые боги любого народа – это боги стихий на определенной территории. Под влиянием стихий (вернее, для адаптации к стихиям – к климату и ландшафту) в людях формируются соответствующие психологические, физиологические и даже анатомические особенности. А поскольку душа – это проявление богов в человеке, то какие боги, такие и души.
Переводя эти трактовки в более современные термины, мы можем сказать, что для адаптации к таким-то внешним условиям требовались в основном такие-то адаптационные механизмы и поведенческие паттерны. В результате формировался запрос на одни виды деятельности и угасал на другие. Так формировались архетипические образцы – у каждого этноса свои.
Славянские характеры формировались на границе леса и поля, в окружении рек. Великое переселение шло через них и мимо них. В эти дебри никто (включая воинственных гуннов) соваться не решался. Славянские и соседние с ними племена (в основном финно-угорские) тяжким и повседневным трудом осваивали то, что им досталось, и привыкали держаться поближе друг к дружке – так и теплее, и безопаснее. Так закладывались архетип Пахаря и идея общинности.
А что в это же время происходит с племенами англов и саксов? Теснимые гуннами и холодом, они все время отходят. Доходят до края материка. Делают лодки из чего получится и решительно покидают материк, отправляясь в странствие с непредсказуемым финалом. Так формируется архетип Странника.
Дальше вы знаете. Англы и саксы добираются до острова, уже оставленного римскими легионами: тем стало холодно, и они в большинстве своем тоже двинулись к югу.
Потеснив местные племена бритов, англы и саксы разбредаются по всему острову. Как говорят их историки, «морские путешествия не способствуют сохранению родоплеменного строя»[14]. Так что отчасти этими историческими зигзагами мы можем объяснить отсутствие архетипа Матери и наличие архетипа Сироты в концепции Пирсон.
А еще через полсотни лет – в 535 году – случилось самое страшное похолодание за всю историю мыслящего и пишущего человечества. Его-то теперь и трактуют как начало малого позднеантичного ледникового периода. Ничего не выросло, ничего не созрело – и стартовала вторая волна переселения народов. Причем все двигались к югу (что логично), а славяне так и окопались в лесах на севере, перемешавшись там частично с финно-угорскими племенами.
Соответственно, в самых климатически приятных местах – в Южной Европе и Северной Африке – получилась чрезмерная скученность населения и полнейшая антисанитария.
Ознакомительная версия. Доступно 15 из 73 стр.