Лёд и Пламя - мортифактор

Как по волшебству, я мчался к лестнице, не испытывая никакого дискомфорта, под звучание весёлой музыки. Бутылки, стулья и прочие атрибуты кабацких стычек, а также тела бойцов пролетали мимо, не задевая меня.

В итоге меня прикрыли, и я быстро, без помех, проскочил барный зал и поднялся по лестнице. Достигнув одиннадцатой двери, я замер на мгновение, затем без колебаний толкнул её.

— Здравствуй, Перси. Неважно выглядишь, мой друг. — Он выглядел очень плохо: мешки под глазами, недельная щетина, красные глаза от недосыпа. В мятой, хоть и чистой одежде. Словно он уже принял свою участь.

Я медленно вращал палочку из остролиста между пальцами, оглядывая комнату. Кровать, пара стульев, комод, зеркало и ванная комната. Здесь не нужно особого убранства, ведь народ приходит выпить и провести время с друзьями в тишине и спокойствии. Жена Джека — бармен и владелица. Никто не посмеет мешать. В основном здесь останавливаются малоимущие или наёмники, что прибыли в Лютный по делам. Цены были даже очень низкие.

В комнате, кстати, были Драко и Рон. Я склонил голову и мягко улыбнулся: — Рон, Малфой, рад видеть вас живыми и невредимыми.

— И тебе хорошего дня, Поттер. Не стоит этого делать, как школьному недругу говорю. У тебя другая палочка? А где же бузинная? — Рон с осуждающим покачиванием головы шагнул к Малфою, закрывая своего брата и держа на прицеле палочки моё лицо.

— Хм. Если вы меня поймаете, драгоценный артефакт попадёт в ваши цепкие лапы и никогда не выберется за стены министерства. Не мне тебе говорить, что такими вещами должны пользоваться наследники, а не случайные, возможно, даже незнакомые люди, Малфой. — Сбившись с шага, Рон широко распахнул глаза и с гневом уставился на меня.

— У тебя есть дети, Гарри? И даже не позвал меня в крёстные! Да я ж выбью из тебя дурь! — я рассмеялся.

Возможно, выбил бы, чёрт возьми. Как же я скучал по твоему общению, Рон. Дружище. Даже Малфой вызывает лёгкую радость от встречи. Наши пикировки, словесные и дуэльные, в Хогвартсе, равное соперничество в квиддиче. Лишь после школы я осознал, что побеждал Малфоя благодаря Молнии. Если бы у Малфоя была такая же метла, шансы на победу были бы равны. Но даже поговорить с ними не могу толком, по лестнице слышен топот множества ног.

— Не в этот раз, дружище. Прочь с дороги! — в след за взмахом моей руки, наперекор мощной магической защите, воля Светлейшей бессердечно вбила двоих магов в каменные стены. Не сильно — но достаточно, чтобы не дать им воспрепятствовать мне. Маги, впечатанные в стену, медленно краснели, стиснув зубы, то ли от боли, то ли от раздражения, вновь оказавшись в ловушке рук Некроманта.

Они пытались преодолеть мою силу, но, разумеется, их усилия были тщетны. Бессильно прилипнув к стене, они могли лишь безмолвно созерцать. Меня слегка шатнуло, и пол, скрипя, на мгновение качнулся, приблизившись к лицу. Я сделал короткую паузу, выпрямился, и на пол капнула капля крови. Чёрт, я ещё не восстановился после Лощины. Перси открыл рот, собираясь, вероятно, попросить прощения.

— Не смей. Ты получишь не то, что заслужил, а куда меньше. Будь у меня больше времени, ты постиг бы ту же участь, что и твои братья! Но тебе повезло, отправляйся в ад! Авада Кедавра!

Рука ворвалась болью и огнём. Осколки остролиста рассыпались вокруг, и на пол, подобно умирающему свету, медленно опало красно-золотистое перо феникса. Одаривая меня прощальным печальным свечением.

«Спасибо, спасибо за долгую и верную службу.» И даже разрушаясь, моя верная подруга в последний раз выполнила волю.

Холодная зелёная молния заклинания пронзила сердце Перси, который, охваченный невыносимым страхом, не смог вымолвить и слова. В этот миг что-то с гулким, оглушающим стуком ударило мне в затылок. Словно безжизненные мешки, мы оба рухнули на пол, погружаясь в тьму.

Комната одиннадцать в «Рыжем коте» окуталась едва заметным туманом, уступая место величественному залу суда Визенгамота. Я тряхнул головой, пытаясь отогнать удушливый хоровод воспоминаний. Интригующе было наблюдать за своим жизненным путём, словно со стороны, отмечая промахи и недочёты, которых оказалось немало. Одна из самых роковых ошибок — это битва в Косом переулке. Я раскрылся, позволив невыразимцам быстро выследить меня в Годриковой лощине, этим навлёк смерть на многих боевых магов.

Что ж, прошлое невозможно изменить, и только теперь я осознаю гнетущую тишину вокруг. Судебный зал молчал: кто-то с трепетом, кто-то с ненавистью устремлял на меня взгляды, но многие начали понимать истинную суть происходящего. Все слышали рассказ Гермионы, видели, как демон подтвердил её слова. Как волна, нарастала в глазах озарение и благодарность.

Далёкий рык дракона прогремел в сознании, напоминая о его присутствии. Недопустимая оплошность с моей стороны.

— Я отпускаю тебя, благодарю за помощь, великий. Спи спокойно. — Мысленный импульс разорвал связь с душой дракона, и его тело, кружась, превратилось в прах, уносимый ветром.

Не успели присутствующие отойти от моих воспоминаний, как воздух дрогнул. Перед кафедрой возникли пять представителей различных магических народов. Двоих я знал прекрасно.

— Добрые люди, милостивые господа и сударыни, позвольте представиться: Морганна ЛаФей, Королева Авалона и глава Совета магических наций, основанного всего два дня назад. — Анна явилась во всей своей великолепной красе. Простое белое платье, напоминающее сарафан, облегало её фигуру; две сабли, знакомые мне, скрещены за спиной, а её волосы струились каскадом зелёных молний, ударяясь о мраморный пол. В то время как вместо зрачков горело ярко-зелёное пламя, а радужки окутала тьма. Красота и древняя, смертоносная мощь наполнили судебный зал, никто не посмел сказать и слова. Сильнейшая тёмная ведьма Земли вновь вернулась в этот мир. Она опустилась на колено перед мной; пытаясь вскочить, я замер, когда её сверкающие глаза пригвоздили меня к стулу.

— Позвольте представиться коллегии совета, мой лорд. Пусть они сами о себе расскажут. От лица всех эльфов Авалона выражаю признательность и благодарность лорду Певереллу.

Шёпот вновь наполнил судебный зал, где воспоминания тесно переплетались с суровой реальностью. Аристократы, сохраняя невозмутимость, обменивались репликами, уже оценивая преимущества и недостатки предстоящих изменений в нашем мире. Журналисты, словно хищные птицы, неустанно следили за каждым поворотом событий; их желание выбраться из отведённых мест слышалось в ритме их возбужденных голосов, но мракоборцы, подобно неумолимым стражам, надёжно удерживали на своих местах.

В то время как вокруг кипели страсти, меня совершенно не трогал этот хаос. Мой