Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

Ознакомительная версия. Доступно 25 из 124 стр. дороже…». И тем не менее, автор посоветовал бы уважаемым читателям, пусть скрепя сердце, сделать над собой усилие и постараться дочитать это правдивое повествование до конца, ибо надеется, что его сочинение поможет покончить со многими ложными представлениями о низаритском движении, особенно за пределами собственно исламского мира. Искаженное восприятие низаризма отнюдь не способствует объективной картине мира и истории вообще. Реальным и несомненным достижением низаритов является не их воображаемая способность летать по воздуху или становиться невидимками, а сам факт их выживания, вопреки многократно представлявшимся совершенно непреодолимыми препятствиям в лице крайне неблагоприятных для них внешних обстоятельств и угроз. И потому подлинная история низаритского ордена стоит того, чтобы быть рассказанной, «без гнева и пристрастия».

«Сгибни мир, но соблюдись истина!», как писал в свое время славянский просветитель-иезуит и человек трудной судьбы Юрий Крижанич.

* * *

В середине I тысячелетия, начавшегося с Рождества Христова, в Аравийской пустыне поднялась и разбушевалась великая буря, как будто оправдавшая собой реченья иудейского и христианского Священного писания о «порождениях драконов аравийских, которые выступят и с быстротою ветра понесутся по земле, так что наведут страх и трепет на всех, которые услышат о них».(3-я книга Ездры, 15. 29.). Неудержимая и сметающая все на своем пути, она пронеслась по древним христианским и маздаяснийским, или же зороастрийским, землям Ближнего и Среднего Востока и распространилась оттуда по всему обитаемому миру, сокрушая все и вся, осмеливавшееся ей противостоять. Казалось, никто и ничто не в силах удержать ее напор, подавлявший всякое сопротивление. Жестоковыйные и не способные смириться с изменившейся реальностью, строптивцы, обманывавшиеся насчет ее неодолимой мощи, и потому считавшие себя в силах ей противостоять, подхватывались и сметались арабским нашествием, подобно травинкам или соломинкам, подхваченным свирепым смерчем или ураганом. Сила черпавших уверенность и вдохновение в своей новой вере арабских завоевателей была беспрецедентной и казалась невероятной, с учетом могущества и долговечности (казавшейся многим почти что вечностью) сокрушаемых арабами режимов. Но, несмотря на всю свою сокрушительную мощь и на смертельный страх, вселяемый ею в сердца и души племен и народов, побежденных и покоренных этой новой силой, их древние культуры не были искоренены, но во многом сохранились и даже возродились под властью завоевателей, хотя уже в новом, исламизированном, обличье. В крови и огне осуществленных арабами завоеваний родился новый, исламский, мировой порядок, в условиях которого произошел новый расцвет культуры, искусства и науки. Христианская Европа пребывала в состоянии культурного упадка, в то время как в мусульманском халифате переводили на арабский язык античных греческих авторов, создавали литературные шедевры и изобретали алгебру. Исламская буря смела прежние верования и прежний образ жизни, но только для того, чтоб заменить их новыми, лучшими во многих отношениях.

Однако новая, победоносная сила, исполненная духа новизны, несла в себе зерна будущих внутренних конфликтов и междоусобиц. Исламская буря высвободила силы, контролировать которые ей с течением времени становилось все труднее и сложнее. Подобно многим другим великим религиям, ислам вскоре начал раздираться внутренними противоречиями и конфликтами, ибо приверженцы тех или иных образовавшихся в рамках ислама толков считали лишь их собственный истинным, ведущим к спасению, а все прочие толки – достойными всяческого осуждения «партийными уклонами», или, выражаясь традиционным языком – отклонениями от истинной веры. В ходе то и дело разгоравшихся по вопросу об истинном правоверии диспутов образовывались «фракции» (или, если угодно, «секты», то есть, буквально, «осколки»), Эти группы рассматривались представителями религиозного «мейнстрима», исламского большинства, как достойные лишь сожаления и осуждения «ереси».

При написании истории так называемых «ассасинов», претендующей на полноту и объективность, невозможно обойтись без предварительного описания религиозной и политической среды, в которой зародилось это, во многом, остающееся по сей день загадочным движение. Ибо истоки их верований возникли и сформировались в ранние годы ислама. Эти ранние годы, богатые поистине эпохальными событиями, имели решающее значение, с точки зрения своих дальнейших последствий. Ближний и Средний Восток (бурлящие и взрывоопасные и в нашем XXI веке) были регионом, переживавшим в описываемую нами пору бурные времена, которые, однако, можно, с современной точки зрения, рассматривать всего лишь как прелюдию к еще более бурным временам, ожидавшим его в десятилетия, непосредственно предшествовавшие созданию группировки, известной, главным образом, под названием «низаритов». Новые, еще неведомые миру силы, выпущенные на свободу, как джинн из бутылки в известной арабской сказке, в ходе возникновения ислама, драматическим образом изменили структуру не только Ближнего и Среднего Востока, но и прилегающих к ним соседних областей. Они неоднократно «переформатировались», «перезагружались» в ходе целых серий сменявших друг друга вторжений, завоеваний и религиозно-политических «перестроек». Именно в этом подвергающемся самым частым и радикальным изменениям ближне– и средневосточном регионе, по которому постоянно гулял «ветер перемен», и возникли низариты.

Новая религия – ислам, что означает «покорность (Богу – В. А.)» – возникла в Мекке в ранние годы VII века п. Р. Х. Мекка – существовавший с незапамятных времен торговый город и религиозный центр, расположенный на Аравийском полуострове, чьи купцы издавна торговали со странами Восточного Средиземноморья ценными товарами, доставляемыми из далекой Индии – был священным местом еще до появления ислама в данном регионе. За древними стенами Мекки, в том самом месте, где Измаил, считавшийся, в арабской традиции, старшим сыном Ибрагима (соответствующего ветхозаветному патриарху Аврааму иудеев и христиан) и прародителем всех арабских племен (отчего христиане называли арабов «измаильтянами»), построил свой первый дом после изгнания своим отцом в пустыню, находилась главная арабская святыня – священная Кааба (буквально: «Куб»). Мекканский город-государство, возглавляемый богатой купеческой олигархией, можно было сравнить с итальянкими торговыми республиками времен Средневековья – Венецией, Генуей, Пизой, Амальфи. Весь мекканский правящий слой происходил из одного и того же, широко разветвленного, племени Корейшитов (Курайшитов). Именно в Мекке арабскому купцу по имени Мухаммед – отпрыску менее состоятельной ветви Корейшитов – рода Хашимитов, женившемуся на состоятельной вдове-корейшитке, было дано откровение (или, выражаясь языком современных психологов – «инсайт») в 610 году. Обретший, вследствие этого «инсайта», или «озарения», божественное вдохновение, ставший пророком (посланником) Истинного, Единого Бога, Мухаммед начал проповедовать обретенную им новую веру, основы которой были записаны в Предвечной Книге – Священном Коране —, чье содержание было открыто Мухаммеду ангелом Джебраилом (аналогичным архангелу Гавриилу христиан). По мнению ученых-религиоведов, пророк новой веры позаимствовал немало от других религий, прежде всего – от иудаизма и христианства (согласно Л. Н. Гумилеву – в форме адапционистской ереси Павла Самосатского). Сам Мухаммед считал многое в христианской религии верным и истинным. Он признавал, что Иисус (по-арабски

Ознакомительная версия. Доступно 25 из 124 стр.