Путеводитель по Средневековью: Мир глазами ученых, шпионов, купцов и паломников - Энтони Бейл

Приведенные на глобусе Бехайма сведения – переплетение фактов, имеющих отношение к международной торговле, со слухами и домыслами: так, на Сейлане (совр. Шри-Ланка) люди якобы не носят одежду, а обитатели Никоверана (Никобарских островов, восточнее Индостана) – псоглавцы. Мы узнаем, что исландцы – красивые белокожие люди, которые задорого продают собак и даром отдают детей иностранным купцам, чтобы избежать перенаселения своего острова, едят сушеную рыбу вместо хлеба (поскольку в Исландии не растут злаки) и могут дожить до восьмидесяти лет, так ни разу его не попробовав. Сообщается также, что это именно они добывают треску, которая затем оказывается на немецком столе. Но как разобраться, что из этого правда, а что ложь, где россказни, а где факты? Если мы (как и большинство жителей Нюрнберга XV века) никогда не бывали на Шри-Ланке, в Индии и в Исландии, то приходится полагаться на чужие рассказы.

На страницах этой книги мы посетим многие из мест, отмеченных на глобусе Бехайма, с оглядкой на «Книгу путешествий» (Book of Marvels and Travels) – путеводитель, послуживший создателям карты одним из главных источников. Авторство «Книги путешествий» приписывают сэру Джону Мандевилю (ок. 1356). Кем именно был Мандевиль, до сих пор остается не вполне ясным, но, так или иначе, книга стала одним из самых популярных средневековых сочинений о путешествиях, переведенным на множество языков и ходившим в списках и в печатных изданиях. Мандевиль описал поездку, которая началась в Англии как паломничество в Иерусалим, а затем превратилась в скитания ради утоления любопытства и жажды приключений (которые якобы довели автора до Дальнего Востока). Именно духом Мандевиля овеяны следующие главы моего повествования. Дело не только в популярности его «Книги путешествий», но и в том, что в ней отразились многие ключевые аспекты средневекового путешествия. Пожалуй, еще важнее то, что Мандевиль повествует о путешествии, о котором нередко читали, но которое в действительности не было совершено. Сэр Джон утверждает, что попал из Англии в Китай и что папа римский признал его книгу «правдивой». Однако никакого одобрения в действительности не существовало. Книга Мандевиля, написанная скорее в монастырской библиотеке, чем на постоялом дворе и в караван-сарае, – это собрание удивительных историй, очень неправдоподобных, а главный пункт отправления автора – царство истины. Все это вовсе не к тому, чтобы выразить недоверие к «Книге путешествий» как к источнику для понимания того, что в ту эпоху означало «путешествовать». Мир для Мандевиля и его читателей вроде Бехайма представлял собой энциклопедию стран и народов, живой атлас фантазий, из которого можно было извлечь антропологические, научные и этические уроки.

«Многим людям доставляет большое удовольствие слушать о диковинных вещах разнообразных стран»[2], отмечает Мандевиль. Авторы повествований о далеких землях намеревались вызвать восхищение многообразием Божьего творения, чудесностью мира (даже при том, что дивиться миру – примерно то же, что заявлять: я не вполне понимаю, что именно вижу). Путешествовать – означало читать, а читать – означало путешествовать: места и рассказы о путешествиях осмыслялись сквозь призму ранее прочитанных книг, известий других путешественников или очевидцев, когда-то – давным-давно! – сообщивших что-либо о мире. В средневековой путевой литературе правда переплетается с неправдой, а свидетельства очевидцев соседствуют со старинными выдумками. И сочинение Мандевиля, и глобус Бехайма давали читающему или смотрящему возможность «посетить» разные места посредством текста и визуальных образов. Для ремесленников Нюрнберга и родственников Бехайма (например, его заточенных в нюрнбергские монастыри сестер Элсбет и Магдалены) глобус оставался единственным способом увидеть мир, и то, насколько реальны изображенные места, было менее важно, чем то, что они могли «рассказать». Контуры Европы на глобусе Бехайма узнаваемы и сейчас. Здесь точно воспроизведены очертания Британских островов (Шотландия доходит почти до верха глобуса). Франция – за счет Бретани – сильно выдается в море, а изображенный слишком крупным остров Джерси оказался дальше Финистера (одного из множества мест, называемых краем земли). Пиренейский полуостров вместе с Балеарскими, Азорскими и Канарскими островами нарисован аккуратно – с флагами, как на военной карте. Датский король со скипетром восседает на троне. Апеннинский полуостров (вместе с Сицилией, Корсикой и Сардинией) простирается далеко в Средиземное море.

На своих местах Балтийское и Черное моря, Кипр и Исландия. Не вполне верно изображенный Скандинавский полуостров уходит за верхний край, а там, где теперь расположена Россия, в основном пусто, хотя российские реки на месте.

Так или иначе, для человека XXI века, привыкшего рассматривать карты, бехаймовская Европа выглядит очень знакомой – как и береговая линия Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки. Нил течет через Египет. Красное море, Синайский и Аравийский полуострова – все на месте.

При этом представления Мартина Бехайма и мастеров, работавших над глобусом, об устройстве мира довольно сильно отличаются от наших: стоит выйти за пределы Европы – мир по Бехайму лишь отчасти соответствует нашим знаниям.

Особенно бросается в глаза то, что на его глобусе всего три материка: Европа, Африка и Азия. У полюсов почти ничего. В Арктике – открытое море, омывающее северные берега России. На юге, вместо Антарктиды, художники Бехайма изобразили орла, эмблему Нюрнберга, и голову Девы Марии, а также флаги, гербы и эмблемы своего города и Европы. Прочий мир – простирающийся за Татарией и Катаем[3] (примерно Россия, Центральная Азия плюс Китай) – распадается на безымянные острова, как будто материки раскрошились и их фрагменты дрейфуют по бескрайним морским пространствам. В мире Бехайма два основных океана: Западный, который начинается у берегов Европы и простирается до Чипангу (Японии), и Индийский, который начинается где-то ниже Аравии и Тапробаны (Шри-Ланки) и почти достигает Явы. Еще один океан, Восточный (восточнее Явы и южнее Японии), соединяется с Западным примерно там, где мы теперь помещаем Тихий. Глядя на эти «ошибки», легко прийти к заключению, что средневековые европейцы мало что знали о планете. Однако глобус Бехайма подводит итог целых столетий исследований и открытий, касающихся облика планеты и тех чудес, которыми она полнится. Следует четко проговорить: люди Средневековья, как правило, не считали Землю плоской. Они знали, что планета имеет форму шара, но не понимали, как ее обогнуть. Всякий образованный западноевропеец был знаком с географическим сочинением «Трактат о сфере» (Tractatus de Sphaera) Иоанна де Сакробоско. В его взглядах чувствуется влияние в первую очередь Аристотеля, Клавдия Птолемея и переводных работ арабских астрономов. С XIII века «Трактат о сфере» был самым популярным элементарным учебником астрономии (она, наряду с арифметикой, геометрией и музыкой являлась частью квадривия – высшего университетского курса в Средние века). Сакробоско, наблюдавший, что Солнце, Луна и звезды в разное время появляются на небосклоне для «жителей Востока и Запада», признавал сферичность Земли. Кроме того, океан он полагал «приблизительно круглым». Сакробоско настаивал на существовании антиподов и поддерживал гипотезу климатических зон Макробия (ок. 400). Его получившая широкую известность схема подразумевала деление мира на пять зон: северную и южную (арктическую и антарктическую) холодные зоны, экваториальный пояс (необитаемый и едва проходимый из-за «солнечного жара»), а также северную и южную зоны с умеренным климатом. На глобусе Бехайма жаркий пояс отмечен экватором и сопровождается пояснением: «День и ночь там всегда, круглый год, длятся по двенадцать часов». Согласно сведениям на этом глобусе, Экваториальная Африка – «песчаная знойная страна, называемая жаркой зоной, малонаселенная». Зéмли зон с умеренным климатом, расположенные севернее и южнее этого пояса, таким образом, можно обоснованно считать обитаемыми. Из слухов о далеких землях (подобных воспроизведенным на глобусе) и подробных справок о торговых контактах с островами и государствами в районе Явы и Суматры следовало, что те земли не только пригодны для жизни в принципе, но даже обитаемы. Судя по сферичности модели Бехайма и тем границам распространения людей, которые на ней указаны, работавшие над глобусом мастера располагали близким к современному корпусом знаний.

Многие авторитетные древние географы и философы размышляли о существовании четвертого материка – обитаемой земли, лежащей за жарким поясом и отделенной от уже известных Африки, Азии и Европы.

В средневековой Европе широкой известностью пользовался «Сон Сципиона» («О государстве», кн. VI; 54–51 гг. до н. э.) Цицерона с комментариями Макробия. Цицерон описывает жителей далеких земель «восходящего или заходящего солнца», мир далеко за пределами населенной римлянами небольшой северной области (то есть бассейна Средиземного