Без тормозов - Марисса Вольф

К счастью, она довольно быстро свалила. Слава Богу, что хоть руку ей не надо было подавать, чтобы поднять. Впрочем, этого она от меня бы точно не дождалась.

Что поделаешь? Манеры у меня такие. Вернее, их нет.

И никто мне ничего не скажет.

Так же, как и в раздевалке однокласснички даже не пытались как-то подцепить. Зная мой крутой нрав, они разумно молчали, даже не перешептываясь между собой. И плевать, что все они обеспеченные богачи, а я убогий нищий. Все они замечательно осведомлены о том, что ссориться (вернее — драться) со мной не стоит. Я хоть и бедный, как бездомная собака, но когда мне хвост прищемят, могу и глотку перегрызть. Причем… они надеются, что только в переносном смысле.

— Так что, пойдешь? — спрашивает Ник.

Вздрогнув, понимаю, что опять пропустил тираду друга.

— Сорян, задумался, — поворачиваю к нему голову. — Ты о чем?

— В зоопарк со мной пойдешь? — повторяет. — С родаками?

Я хмурю брови. Он что, прикалывается?

— Я похож на первоклассника? — вежливо уточняю. Что я таких местах не видел?

Ну и еще, как всегда проблема в деньгах. Лишних у меня уже давным-давно не водилось. И вряд ли в ближайшие пару дней что-то измениться.

— За билеты не парься, — друг словно читает мои мысли. — Мои родаки накупили кучу. Надеются таким образом проконтролировать, с кем я дружу, — кривится Ник, явно показывая свое отношение к скрытой заботе-тире-любопытству его предков.

Я кусаю губы.

Я всё бы сейчас отдал, чтобы провести с родителями хотя бы час, не говоря уже о том, чтобы иметь возможность в любое время быть с ними на созвоне.

— Пойду, — соглашаюсь, понимая, что без меня он вряд ли отправится на такой субботний променад.

— Рай… — выдыхает Ник. На лице друга читается такое облегчение, что мне становится совестно, что я едва не отказался. — Спасибо! — выдыхает, расслабленно откидываясь на спинку сидения.

— После тренировки скажешь, — иронично приподнимается уголок моих губ.

Знаю, точно, что тренер как обычно поставит нас в разные команды. Ну а я не привык щадить противников…

— Скажу, — кивает этот будущий самоубийца.

— Заметано, — щурюсь и резко торможу у Ледовой Арены.

Благо, хоть тут парковку искать не приходится — тренер выбил каждому из парней свое парковочное место. И ничего, что находятся они у черного входа. Зато тачку можно оставить, не переживая за то, что потом придется, еле волоча после хоккея ноги и клюшки, искать ее по соседним дворам.

Мы с Ником забираем из багажника спортивные сумки и с заднего сидения клюшки, и быстрым шагом направляемся ко входу. Друг сегодня немного задержался, поэтому мы уже опаздываем.

Тренер за это по голове не погладит.

— Эй, вы куда? — внезапно перед нами вырастает какой-то шкаф в черном костюме, который едва не трещит на его массивной грудной клетке.

— На трешу, — равнодушно бросает Ник и, опустив взгляд на выщербленную дорожку, на которой вполне можно убиться, пытается протиснуться мимо шкафа в двери.

— Документы! — извлекает из себя эта громадина, преграждая нам дорогу.

— Какие еще документы? — в моей груди медленно, но верно зарождается рычание.

Никогда никто не требовал у нас ничего. Мы всегда проходили беспрепятственно. Это что еще за нововведения⁈

— Без документов не пущу, — спокойно выдает шкаф.

Я делаю вдох и выдох, примеряясь, куда бы поточнее зарядить этой громадине. Разница в весовых категориях меня не смущает. Чем больше шкаф, тем громче падает.

Даже у такой махины есть слабые места. У всех нас они есть.

— Я сейчас тренера наберу, — дергает меня за руку Ник, параллельно набирая мистера Ландо.

Из всей нашей хоккейной команды именно Ник выделяется самым спокойным характером. Но сейчас даже у него подергиваются ноздри. Теперь мы не то, что опоздали, а… ОПОЗДАЛИ.

И теперь дополнительный час оттачивания навыков попадания шайбой в ворота нам после сложной тренировки обеспечен.

Минимум час.

А там — как решит тренер…

Тем временем мистер Ландо уже показывается на пороге и что-то втирает шкафу. Тот с умным видом кивает и пропускает нас во внутрь.

— Бегом переодеваться и на лед, — мистер Ландо едва не бежит по коридорам. — И чтобы сегодня без фокусов. Понял, Райан? — оборачивается, глядя мне прямо в глаза.

— Хорошо, — буркаю я, удивляясь тому, что тренер сейчас совершенно не распаляет нас за опоздание.

Рядом со мной точно так же офигевает Ник. Мы переглядываемся и пожимаем плечами.

Слава Богу, сейчас пронесло. С остальным разберемся позже.

Залетаем в раздевалку. Странно, что полностью экипированные парни до сих пор толкутся на лавочках. Впрочем, времени уточнять, что к чему нет. Переодеваемся за две минуты.

Пока натягиваем шлемы, в раздевалку залетает мистер Ландо.

— Всё готово, — отчего-то нервничает тренер. — Он уже тут. Делимся на две команды. Фьюри — в первую. Адмиралов — во вторую. Раст — в первую, Андерсон — во вторую…

— Какой? — хором выкрикивают оба близнеца.

— Томас, — машет рукой мистер Ландо и продолжает быстро разбивать нас на команды.

— А в чем вопрос, собственно? — тихо спрашиваю у Тейлора, второго из близнецов. — Отчего Ландо так нервничает?

— Шишку какую-то нам привезли, — хмыкает тот Андерсон, который очутился в моей команде. — Кататься учить его будем, — заливается громким смехом.

— И нафига это нам? Будто делать нечего, — цежу сквозь зубы.

Я не для того в команде столько лет пашу, чтобы тренером каким-то подрабатывать. У нас турнир скоро. Нахиба нам эта радость?

— Сам мэр его прислал, — Томас делает важный вид, поднимая указательный палец вверх, и корчит умильную рожу.

— Ааа, — тяну понятливо. — Значит мы его научим, — выдаю многозначительно.

Все вокруг начинают откровенно ржать. Настрой на сегодняшнюю тренировку нам всем понятен.

Не зря же столько лет играем бок о бок.

Что ж… посмотрим мы на мэрского протеже. И, конечно же, всему научим. От души, естественно. И от самого чистого сердца.

* * *

Выходя на лед, ощущаю чувство легкости и бесконечного счастья. Только эта твердая субстанция способна заставить меня забыть обо всем, включая мерзкую школу и вонючую мажорку.

Рассекаем арену с парнями, разминаясь. Вдруг тренер свистит откуда-то сбоку.

Мы все, как один, замираем в тех же позах, в которых нас застал этот звук. Сказать, что мы все шокированы — это практически ничего не сказать вообще. Мы офигели. И это самое мягкое определение, которое можно в этой ситуации подобрать.

Наш мистер Ландо прекратил свистеть в свисток, когда нам исполнилось десять. С тех пор он всегда озвучивал свои мысли только словами. Хорошо еще, если они были цензурными.

Теперь же — что за…?

— Ребята, все