Кощеев не убивать! - Александра Логинова

Только сатанистов нам не хватало. Всех в достатке: шаманов, бокоров, наснасов, друидов, стригоев, наших родных попов и идолопоклонников, а вот настоящие сатанисты в дверь моей земли еще не стучались. И чем их вытравливать? Запретом на черный цвет и рок-музыку на кладбищах?

— Еще вопросы есть? — шепотом уточнил змей. — Нет? Тогда спасибо за ответы, Вакуль. Ступай себе с богом.

— Хамло, — буркнул он, внезапно уперев руки в бока. — А платить кто будет?

На берегу затихли даже лягушки, изумленные наглостью бесноватого монстра.

— Чем же тебе отплатить, поедатель смертных? — недобро усмехнулся живой мертвец, покрепче перехватив меч.

— Как это чем? — не понял дух, тыча когтистым пальцем нам за спину. — Им! Разве не его вы принесли мне в плату?

Позади каменного берега темнел дремучий лес, мрачно нахохлившись над землей. Который взял и коротко усмехнулся. От внезапного порыва ветра могучие сосны угрожающе заскрипели, словно издеваясь над обнаглевшим озерным дьяволом. Что-то я не поняла юмора.

Под нашими удивленными взглядами непроходимая чаща глубоко вздохнула, и где-то среди мачтовых стволов зажглись два желтых бездонных глаза.

— А унесешь плату-то? — спросил лес с легкой издевкой, щуря гигантские очи.

— Вас, леших, и волнами утащить не надорвусь, — прошипел Вакуль, взмахом рукава нагоняя водяную стену.

Стихия откликнулась на волю хозяина. Гигантская волна взвилась над озером и понеслась прямо в сосновый бор, силясь накрыть с головой отозвавшегося «лешего». От гула озера пересохло во рту и резко захотелось пить. Мать моя женщина, все же хорошо шло! А сейчас… Слово! Слово, слово…

Бам!

— Это как? — водный демон разинул от удивления рот, стоя на гребне шумного прибоя и с размаху уперевшись в невидимое препятствие.

Две тонны воды, стоячие почти вертикально, бесновались над головами, не в силах рухнуть на сушу и похоронить под собою берег. Приличная богиня скромно убрала ножку, вычертив последнюю барьерную руну прямо на влажной земле. Ха, вот что значит академическое образование!

— Какая ты умничка, — я восхитилась женской находчивостью.

Дух-людоед замолотил кулаками по возведенной стене, силясь добраться до леса. Скребя отвратительными черными когтями по воздуху, обезумевший от жадности Вакуль по-звериному завыл. И тут же заткнулся, получив еловой шишкой в лоб.

— Белки — один, людоед — ноль, — прокомментировал царевич-полоз. — Однако боевые сосны растут на вашей родине.

— Руслан, выходи, — меня душил смех от взгляда на нечисть, глупо разевающую рот. — Он передумал тебя жрать.

Чаща презрительно хмыкнула. Из-за толстой ели — втроем не обхватишь — пружинистым шагом вышел молодой колдун, вразвалочку направляясь к нам. Азиатские черты лица Хозяина леса подернулись брезгливостью, стоило ему бросить острый взгляд на озерного демона. «Падаль гнойная», — выплюнул виряв, потеряв к Вакулю интерес. Тихий нейтралитет водяной и лесной нечисти перерастает в дележку территории у кромки двух стихий.

— Я надеялся, вы заманите его на берег, — укоризненно сказал он. — Редкий шанс поквитаться с этой мразью. Итак, сатанисты?

Ага, только все еще непонятно, наша ли это проблема. Люди убивают людей — таков закон природы, как и рождение людей людьми. Двадцать лет назад такие трупы были в каждом городе, меченые больными на голову преступными группировками: от идеологических символов до обычного надругательства над телами. Ни свидетелей, ни обвинителей, способных пролить свет на происшествие.

— Итак, два частных независимых расследования? — передразнил его Сенька, глядя на меня и вирява.

Неуверенно переглянувшись и пожав плечами, мы предпочли вернуться в академию.

— Держи, — Полоз тайком передал мне что-то в кулаке. На ладони оказался маленький рубин, гладко ошлифованный до плоского блинчика. — Изучи на досуге.

От мокрого драгоценного камня исходили стойкие эманации человеческой смерти. Полоз бесстрастно стряхнул капли с рук, спокойно посмотрев в спину уходящему царевичу нави.

«Таким образом, магическая эвтаназия по праву считается наиболее безболезненным и гуманным способом избежать боли при ряде неизлечимых заболеваний с особо болезненной симптоматикой».

— Если безнадежно больной идиот выйдет на Пифона, и я разрешу тому одним укусом прекратить мучения страждущего, — беспокойно завозилась мойра, подглядывая в мой конспект, — это можно считать эвтаназией?

— Если страждущий успел потерять руки-ноги в желудке твоего дракона — да, несомненно, — я глубокомысленно кивнула.

В случае глупой и внезапной идеи выскочить с арматурой наперевес против бронированного зубастого огнемета речь пойдет даже не об эвтаназии, а о санитарных работах. Если его не сожрет Пифон, дурак спустится с этой арматурой к людям и потребует себе сокровищ, девиц и прочих якшаний с его раздутым эго. А нам потом удаляй эту опухоль на теле рода человеческого.

Куда любопытнее вопросы серой морали. Можно ли продать зелье, устраняющее боль и саму жизнь, матери, чей ребенок умрет завтра в страшных муках? Можно ли закрыть глаза солдату на поле боя, только что наткнувшемуся на противопехотную мину? Неудачно наткнувшемуся, краешком сапога — не убило, но страшно покалечило. Такого не спасти, лишь видеть, как он полтора часа будет пялиться на свои ноги, лежащие вдалеке.

— От такого заунывного голоса у меня не остается аргументов, почему нельзя, — хмуро буркнула Тэли, с силой сжимая стилус. — И ты первая падешь от эвтаназии.

— Не хнычь. Осталось прописать вопросы суицида.

— А что с ними? — встревожилась гречанка, скидывая туфли и забираясь ко мне на кровать. Недлинные черные волосы разметались по подушке — девочки предпочитали стричься по лопатки, а Плешка и вовсе бахнула каре на каникулах.

— Если человеку отказать в эвтаназии, он все равно не бросит мысль уйти из жизни. Пусть и без помощи врачей или нас. Но сделает это очень болезненно и с большими рисками остаться еще большим калекой. Можно ли расценить отказ больному в эвтаназии как малодушную попытку лекаря избежать крови на своих руках? Мол, я руки не подниму, а будешь ли ты жить или сам выйдешь в окно — мне до фонаря, лишь бы я халат не запачкал.

— Тетушка Клото рассказывала, что один неслух из людей тоже любил задаваться подобными вопросами, — Плеко почесала ушко. — Его потом казнили, он знатно наследил в философии.

— Семена алой гвоздики очень опасны, — сидящая рядом Кири учила конспект по зельям. — Чем опасны? Не написано.

Тэли кинула в нее тетрадью.

— От них ведьмы теряют голову. Давнее универсальное средство с широким спектром применения: от гипноза до приворота. Аналог бадьяна у колдунов, те же подчиняющие свойства.

Для большей остроты дискуссии мы решили поменяться позициями: «родина милосердной смерти» станет опровергать ее полезность, а я —