Зодчий. Книга IV - Юрий Александрович Погуляй

Наконец, мы остановились перед массивной дверью, с кованым гербом Империи. Два солдата по краям застыли по стойке смирно, старательно глядя куда-то вперёд и ввысь. Генерал-адъютант обошёл меня и остановился у входа. Коротко постучал, дождался тихого: «войдите» и приоткрыл дверь. С него снесло всё высокомерие.

— Всемилостивейший Государь, простите за беспокойство, но Баженов уже здесь.

— Кто? — не понял находящийся в кабинете Император.

— Баженов. Зодчий. Вы просили…

— Ах да, пусть заходит. А ты подожди снаружи.

— Слушаюсь!

Генерал обернулся ко мне и сделал страшные глаза.

— Помню. Вилку в левую, — одними губами сказал я, сбрасывая напряжение шуткой, и вошёл в кабинет Императора.

Правитель Российской Империи сидел за большим столом из тёмного дерева. На столешнице лежала пачка бумаг, а сам Император, одетый в простую белую рубаху с расстёгнутым воротом, задумчиво крутил в пальцах ручку, глядя в окно на внутренний парк. Там, в пруду медленно гнул шею красивый лебедь, а в небольшой беседке сидела дама в белом наряде и читала.

— Приветствую вас, Михаил Иванович, — повернулся ко мне Император. — Присаживайтесь.

Я поклонился и прошёл к креслу напротив. Он внимательно наблюдал за мной, не прекращая поигрывать ручкой, а затем положил её на стол, будто поставив точку своим мыслям.

— Не ожидал, — вдруг сказал он. — Вы очень молоды, Михаил Иванович.

— Это пройдёт, всемилостивый Государь.

Губы Императора тронула улыбка. Он, не отрывая взгляда, открыл ящик стола. Вытащил оттуда папку и положил перед собой.

— Как вы думаете, Михаил Иванович, почему вы здесь?

— Затрудняюсь ответить, всемилостивый Государь, — честно признался я. Вариантов было несколько.

Император постучал пальцам по папке:

— Ответ здесь.

Он подвинул её в мою сторону.

Пока я открывал папку, Император исследовал меня пытливым взором. Но уже на первом листе внушительной пачки документов всё стало понятно. Передо мной была патентная заявка на Фокус-Столбы. Я перевернул страницу, затем другую. Александр Сергеевич знатно поработал. Он вообще спал с моего отъезда⁈

— Ничего похожего никто никогда не делал, — сказал самодержец, когда я поднял на него взгляд.

— Я польщён, Ваше Императорское Величество, что мои скромные труды привлекли Ваше внимание…

Он поморщился и требовательно постучал пальцем по столешнице:

— Стоп-стоп-стоп, Миша. Без этого обойдёмся. Без скромности и дипломатических танцев. Я хочу знать, как это вообще тебе в голову пришло?

Я пожал плечами:

— Не знаю… Просто увидел. Просто понял, как должно быть.

— Просто понял… — эхом повторил Император, откинулся на спинку, не отрывая от меня взгляда. — Просто понял. Хорошо же. Ты голоден, Миша?

Я подумал про вилки и порядок работы с ними, вбиваемый мне Губаревым в течение полёта. Если трапезы можно избежать — так и поступлю. Поэтому медленно помотал головой:

— Нет, Ваше Императорское Величество, благодарю Вас.

— Прекрасно. Тогда сразу к делу. Я вызвал тебя, Миша, чтобы сказать: я забираю этот патент.

Он ждал реакции, но я умею держать себя в руках. Но вопросительный взгляд всё же изобразил. Я почувствовал касание психоманта. Мы не одни? Или это сам Император меня зондирует?

Магии в правителе Российской Империи было очень много, но в чём его дар я никак не мог понять. Будто бы смотрел на солнце без очков.

— Ты знаешь, что такое принудительная лицензия? — спросил он, спустя несколько секунд тишины.

— Конечно, Ваше Императорское Величество.

— Тем лучше. Я не хочу, чтобы такое изобретение принадлежало только тем, кто заплатит за него. Я хочу, чтобы все Конструкты, от Гродно до Нового Тихвина имели эти постройки.

Я почувствовал присутствие на нашей встрече кого-то ещё. Кого-то третьего. Меня исследовали и испытывали. В соседней комнате был психомант, отмечающий мои реакции на слова самодержца.

Пусть восхитится моим спокойствием. Я пройду любые проверки. Император тем временем продолжал:

— Тебя и твоего наставника я, разумеется, не обижу. И не думай, будто бы большим секретом является тот факт, что имя Павлова стоит на этом патенте для галочки.

Врать августейшей особе я не собирался, и Императора, кажется, удовлетворило моё молчание.

— Я разбираюсь в работах Александра Сергеевича, Миша. Он один из моих любимчиков среди ныне живущих Зодчих. В этой схеме, — он снова постучал по папке, — от него только его фамилия.

Я терпеливо ждал продолжения.

— Но я понимаю, почему это сделано именно так, и потому закрою глаза, — вздохнул Император. — Поддержание благоденствия России требует большое число институтов и иногда они становятся… Неповоротливыми. Однако я верю в людей и в их способность находить изящные решения. Голова должна работать.

Он улыбнулся.

— Когда всё слишком просто, то нет тонизирующего воздействия, Миша. Но я не об этом. Скажи, у тебя, совершенно случайно, нет ещё чего-нибудь, что ты вдруг «просто понял»?

— Пара идей имеется… — уклончиво ответил я.

— Хорошо. В таком случае, Миша, я хотел бы видеть тебя в столице. Проси всё, что хочешь. Я обеспечу тебя всем необходимым. Конструкты — это наше будущее, Миша. И мне кажется, ты понимаешь это как никто другой.

— Ваше Императорское Величество, — тихо произнёс я. — Если и вправду мне позволено просить… То я хотел бы остаться на фронтире.

Император вздёрнул бровь:

— Фронтир может держать кто угодно, Миша. А находить то, что ты «просто понимаешь» — больше никто.

— Моё место там, Ваше Императорское Величество.

— Хорошо, — он открыл второй ящик, вытащил оттуда новую папку и положил рядом с первой. — Раз уж мы заговорили о фронтире. Порченое золото. Сверхоружие против Скверны. Тоже «просто понял»?

— Наблюдения, Ваше Императорское Величество, — признался я. — Окрестные деревни десятилетиями не подвергались атакам. Твари Скверны проходили мимо домов, нападая на заставу, на солдат, на Зодчих, а сами поселения не трогали. Я просто задался вопросом почему. И нашёл ответы.

Он кивнул своим мыслям, исследуя меня, и произнёс:

— Тебе потребовалось несколько недель на то, до чего не додумались ведущие специалисты за прошедшие годы. И мало того, ты сумел ещё и границу Изнанки продавить. Откуда ты такой появился, Миша?

— С Урала, — пожал плечами я. Губы Императора тронула улыбка.

— Это было хорошо, — сказал он. — Миша с Урала.

Послышался