Зодчий. Книга IV - Юрий Александрович Погуляй

— Удачи вам, ваше благородие. И берегите себя!

Я двинулся за ним, перехватил взор офицера и дал понять бойцу, что хотел бы сказать пару слов на прощание. Получил короткий кивок в ответ.

— Братцы, — громко произнёс я, оглядывая знакомые лица. — Благодаря вам изменился мир. Благодаря вашим умениям, вашей доблести, вашей стойкости Империя впервые освободила оккупированную Изнанкой землю. Без вас не было бы той победы. Я хочу ещё раз сказать вам всем спасибо.

Бойцы смотрели на меня молча. Разные взгляды. У кого-то благодарность, у кого-то восхищение, у кого-то ненависть. Ненависть, кстати, у того, кому я разрушил счастливую семейную жизнь с супругой и пачкой любовниц. Я подмигнул ловеласу. Второго жалобщика я в числе солдат не нашёл.

— Я счастлив, что мне довелось пройти этот путь с вами. Спасибо!

Офицер сделал короткий жест, и десятки глоток дружно выкрикнули:

— Служу Отечеству!

Я отвернулся, чтобы не показать эмоций, и отошёл в сторону. А когда машины ушли, то прошёл мимо опустевших казарм с очень странным чувством внутри. Остановился у санитарного блока, улыбнулся. Ладно, начнём наводить порядок, что ли. Жалко, что не попрощался со Снеговым, конечно. Витязь мне нравился. И сейчас, после того как военные покинули Томашовку, здесь образовалась какая-то пустота.

Однако это не должно помешать моим планам. Да и не нравились мне эти два дурацких барака. Теперь здесь можно поставить что-нибудь эдакое. Что-нибудь яркое и подчёркивающее эффект от придорожных памятников порождениям Скверны. Хорошо бы какой-нибудь религиозный объект. Здесь музей, здесь галерею. Да…

Мысль о будущем культурном уголке захватила меня с головой. Я вышел на дорогу, представляя себе саму композицию будущих построек и прикидывая, что из моих схем может быть использовано. Единый стиль я подтяну, это не сложно. Надо понять хотя бы с этажностью.

— Ваше благородие, позвольте один вопрос, — раздался за моей спиной голос. На губах сама собой появилась улыбка. Я обернулся.

Станислав Сергеевич Снегов в гражданской одежде выглядел не так внушительно, как в пластикоровой броне, но всё равно его фигура излучала силу.

— Невероятно рад вас видеть, ваша доблесть! — я не стал кривить душой.

— Оставьте, ваше благородие. Просто Станислав. Я больше не на службе.

— Печально это слышать и одновременно радостно. Армия очень много потеряла.

— Возможно. Но иногда нужно выбирать, — загадочно сказал витязь. — Однако, я бы хотел вернуться к делу. Полагаю, у вас есть некоторый дефицит кадров. Я хотел бы предложить свои услуги.

Невероятная удача. Не знаю, сколько он запросит в жаловании, но такой боец стоит любых инвестиций. Мне стоило больших трудов не показать бывшему начальнику гарнизона всю гамму своей радости.

— Это большая честь, — спокойно признался я. — Но почему вы решили остаться.

— У меня были на то причины, — уклонился от ответа Снегов.

— Понимаю, — кивнул я. Причина только что выглянула из ворот «Логова Друга» и поспешно спряталась, чересчур сильно хлопнув створками. От удара с дерева за трактиром взлетели в небо птицы. Тут даже можно было не видеть девушку, из-за которой решил остаться витязь. Достаточно было просто оценить её силу.

Нюра…

— Одна просьба, ваше благородие, — не дрогнул лицом Снегов, старательно не заметивший стука.

— Станислав Сергеевич. Давайте уже без этого, хорошо? Без доблестей и благородий. Мне становится неудобно, — поморщился я.

— Хорошо, Михаил Иванович, — моментально переключился Снегов.

— Что за просьба?

— Я могу учить. Могу тренировать. Могу помогать. Могу убивать, защищать, нападать и оборонять. Но я не хочу руководить. С учётом таких пожеланий, у вас найдётся место в вашей гвардии?

Вот так номер.

— Разумеется, Станислав Сергеевич.

Губы витязя тронула по-детски радостная улыбка:

— Спасибо, Михаил Иванович.

Через миг он снова стал суров и собран.

Витязь не торговался, когда я предложил ему своё жалование. Ему будто бы любая сумма подошла. Вероятно, можно было дать сильно меньше, но Снегов стоил каждой вложенной в него копеечки. Двухэтажный дом современного дизайна, с некоторыми вкраплениями барокко, я поставил возводиться на берегу озера возле Орхово, в одобренном витязем месте.

Там у меня только планировалась застройка, и то, что первым строением станет обитель бывшего начальника гарнизона — показалось мне даже чуточку символичным. После чего я позвонил Турову и обрадовал того смышлёным новичком, поступающим в его распоряжение.

Обычно флегматичный Игнат, командующий моей гвардией, выдержал очень достойную паузу на эту новость, а затем осторожно уточнил:

— Это ведь шутка, ваше благородие?

— Нет.

— Но… — он справился с собой. — Будем стараться, ваше благородие! Завтра посмотрим, что из этого выйдет.

Я повесил трубку с хорошим настроением, а потом отправился сносить намозолившие глаза казармы. Концепция уже оформлялась. Светлые тона будущих зданий из белого камня, символизирующие надежду и человечество, и между ними чёрные, мрачные, застывшие в жутких позах побеждённые.

Что-то в этом есть, да.

В небе застрекотало. Я задрал голову. Из-за леса, с востока, показался необычный бело-сине-красный вертолёт. Хищная машина пролетела низко над деревьями, а затем зависла неподалёку от казарм. Поднялся ветер, разгоняемый лопастями. Двери вертолёта украшали золотые двухголовые орлы.

От машины несло защитной магией, и мне даже подумалось, что такая техника легко бы выдержала соседство со Скверной. Барьеров на неё видимо-невидимо. Даже голова кружится от мощи.

Вертолёт медленно опустился на землю. Дверь с императорским гербом отъехала в сторону, и два человека в строгих костюмах выскочили наружу. Они сноровисто закрепили лестницу и застыли по бокам от неё. Лопасти машины стали вращаться медленнее и медленнее, и когда остановились — из салона появился мужчина средних лет.

Одетый в идеально сшитый тёмно-синий мундир с золотым шитьём, он казался воплощением власти. На груди ордена и медали, сверкающие на солнце. А на правом глазу красовался монокль. Я неторопливо двинулся навстречу гостю, старательно храня невозмутимый вид.

Мужчина не стал дожидаться и зашагал ко мне. Походка незнакомца была тяжёлой, как поступь командора.

— Михаил Иванович, я полагаю? — голос его звучал низко и глубоко. И совершенно без эмоций.

— Он самый. С кем имею честь? — поинтересовался я в ответ.

Мужчина вытащил из-за пазухи конверт с золотым тиснением и молча протянул мне.

Хм…

Я неторопливо раскрыл конверт, заодно изучив награды гостя. Большая часть боевые, в основном с азиатских плацдармов.

— Вы не представились, —