Моя императрица - Николай Павлович Иванников

Катерина снова пихнула меня в плечо. На сей раз это у нее вышло гораздо сильнее, я даже качнулся.

— Запомни одну простую вещь, Сумароков: женщину не нужно предупреждать об опасности, женщину нужно от нее спасать. Ты понял меня?

И вдруг мне стало очень стыдно. Настолько, что я даже отвернулся, чтобы Катерина не могла сейчас видеть моего внезапно покрасневшего лица. И ответил глухо:

— Понял…

Совсем недавно я обещал одному человеку, что спасу его от эшафота. А потом просто стоял и смотрел, как палач разделывает его на куски, словно добрый мясник тушу домашней скотины. И я ничего не сделал для того, чтобы его спасти.

Так неужели мое слово дворянина не стоит ни гроша? Неужели моим обещаниям, моим клятвам, моей присяге, черт возьми, нельзя верить⁈

Я даже зубами заскрежетал от вдруг охватившей меня злости. Злости на самого себя, на светлейшего князя, даже на Кривого Нго, бесы его забери!

И внезапно я понял, что в экипаже стало немного светлее, и свет этот сочился мягкой зеленоватой пеленой, сквозь которую то и дело проскакивали золотистые искорки.

— О, господи… Алешка, что это⁈

Катерина отпрянула к противоположной стенке экипажа, и смотрела на меня вытаращив глаза, в которых отражались зеленые разводы моего «эполета», светящегося над левым плечом.

Усилием воли я заставил «эполет» потухнуть и ладошкой охлопал плечо, стряхивая с него остатки зеленого свечения и золотистых искр.

— Ничего! — сказал я сердито. — «Подарок» от Шакуса…

— Какого, к черту, Шакуса? — не поняла Катерина и снова придвинулась ко мне ближе. Пальцами попыталась поймать в воздухе разлетающиеся искорки.

— Это демон, который напал на меня в Приграничье. Я разделался с ним, но в награду мне достался этот вот «эполет». Порой он проявляется, и я пока не могу это контролировать.

— Надо же, фигня какая…

Катерина, наконец, смогла схватить двумя пальцами одну искорку, и по руке у нее пробежало зеленое свечение. Тогда Като поторопилась отбросить от себя искорку, словно жука, и принялась отряхивать руку. Зеленое свечение вьющимися клубами поднялось вверх и растаяло.

— Ты в курсе, что это означает? — шепотом спросила Катерина.

— Подозреваю, что так проявляется сила Шакуса, доставшаяся мне.

— Это опасно?

— Смотря для кого.

— Для тебя, например.

— Это вряд ли.

— А для меня?

— Тоже вряд ли.

— Блин, Сумароков, ты заколебал! — непонятно заговорила Катерина. И вроде бы слова все русские, но суть сказанного оставалась для меня туманна. — Для кого тогда опасно⁈

— Если я научусь управлять ею, то для того, кого я сам назову.

— А если не научишься? — спросила Катерина, нахмурившись.

— А если не научусь, то для кого угодно! Даже для кобылы нашей.

— Капец какой-то… — вновь непонятно сказала Катерина. — А ты хорошо там развлекся, в своем отпуске, как я посмотрю! Надеюсь, это единственное, что ты оттуда притащил? — она дважды хлопнула меня по плечу, отряхивая остатки зеленой дымки.

— Ну-у… Почти.

— Сумароков, ты меня пугаешь! Что еще?

— На другом плече у меня тоже порой появляется что-то похожее на гвардейский эполет, только красный. Он достался мне от другого демона.

— Ты тоже его убил?

— Понимаешь, Като, демона невозможно убить в обычном понимании этого слова. Его можно только развоплотить, что сделает его дальнейшее пребывание в нашем мире невозможным. И он вновь отправится в Запределье. Но там, в Запределье, он снова получит телесное воплощение. Разумеется, он утратит часть своей силы и будет долгое время ее восстанавливать, но тем не менее он будет жив. И когда-нибудь снова сможет вернуться в наш мир, если кто-то его призовет.

— И ты получил силу сразу двух демонов? — деловито уточнила Катерина.

Я кивнул. Она заинтересованно потрогала меня за бицепс и озадачено потерла бровь, поведя плечом.

— А так и не скажешь, — задумчиво проговорила она. — Похож на обычный. Ничего демонического я в тебе не вижу. Ты точно ничего не сочиняешь?

— Сила демонов заключена не в их мышцах, — терпеливо пояснил я. — У каждого из них сила своя, особая, и далеко не всякого демона можно принудить кого-то убить или даже просто напасть на человека. Если сама природа демона этого не подразумевает, то никакое заклинание не способно заставить его сделать это…

Катерина казалась очень заинтересованной данным вопросом.

— Выходит, ты сейчас и сам немного демон? — в ее голосе мне послышалась толика восхищения.

Подсев ко мне ближе, она решительно развернула меня к себе лицом и положила ладони на щеки. Пристально посмотрела мне в глаза. Взглянула с одного боку, затем со второго и, наконец, отпустила, на прощание похлопав по щеке.

— Мне еще никогда не доводилось общаться с демонами, — призналась она.

Но я на это резонно возразил:

— Это ты так думаешь! На самом деле любой из тех людей, с которыми тебе приходилось встречаться в жизни, мог оказаться демоном. Не все из них похожи на чудовищ, а некоторые так даже гораздо приятнее многих людей…

Я хотел что-то еще рассказать ей о демонах, но в этот момент наш экипаж подъехал к воротам моего дома, и Гаврила сразу соскочил с козел.

— Прибыли, барин!

Пока он распахивал ворота, мы с Катериной сошли с экипажа, но едва лишь шагнули во двор, как Гаврила остановил меня, вскинув прямо передо мной руку. Я глянул на него вопросительно, и он сразу прижал к губам палец: тише, мол. Я медленно кивнул, положив руку на эфес шпаги.

Гаврила вытащил из-за пояса оба своих пистолета, осмотрелся и, бесшумно ступая, направился к темнеющему неподалеку дому. Я медленно извлек из ножен шпагу.

— Что там? — испуганно спросила Катерина. Ее хорошенькое личико бледнело под сенью яблоневых ветвей. — Это снова демон? Алешка, мне страшно! Там же Прасковья…

Она схватила меня за руку, и я замер. Со стороны конюшни послышалось лошадиное фырканье, потом короткое ржание, и снова все стихло.

Гаврила между тем подошел к стене дома и осторожно заглянул в одно из окон гостиной. Тяжелые гардины на нем были сдвинуты, но сквозь небольшую