Зодчий. Книга IV - Юрий Александрович Погуляй
— Давайте все посмотрим.
Марина поплыла вперёд, лукаво улыбнувшись и промурлыкала:
— Приятно видеть такой интерес к культуре нашего края, Михаил Иванович.
— Люблю всё красивое, — пожал плечами я. — И я сам своего рода связан с искусством.
— О, вы художник? — заинтересовалась девушка. — Или поэт?
— Скульптор, — коротко пояснил я.
— Ого! Я бы с удовольствием познакомилась бы с вашими работами! Может быть, мы бы даже взяли ваши творения в нашу коллекцию.
— Спасибо, но я делаю их не для продажи.
Она понимающе покивала:
— Конечно, конечно. Мало кто творит для продажи, на заре своей карьеры. Особенно, когда ещё нет покупателей. Но потом чаще всего деньги забирают своё.
Девушка сокрушённо вздохнула.
Выставка работ художников Малориты и окрестностей занимала целое крыло здания, разбитого на несколько коридоров и парочку приличных залов. Мы обошли их все, и я отобрал работы наиболее талантливых мастеров из тех, конечно, что продавались. Так как местечко далёкое от культурных центров, то и аукционов нет. На осмотр всей экспозиции ушло пара часов. И под конец экскурсии у меня в кармане были контакты всех художников, чей талант я отметил. Марина, на прощание, дала свою визитку и томно уведомила, что я могу обращаться к ней в любое время дня и ночи.
Я не отказался. Возможно, в будущем, мне понадобятся её услуги. Горящие страстью люди часто увлекают других. А люди это очень ценный ресурс.
Кстати, на выставку в художественном пространстве Малориты я попал после того, как приехал в город по делам. И сейчас у меня с собой было около пятнадцати изящных эмблем, сделанных тремя местными мастерами из моего же порченого золота. Все на простеньких цепочках, все предназначенные для ношения на груди. Крошечные клинки на фоне шестерёнок. Каждая весом не больше грамма. Каждая бьющая Эхом в связке с эффектом порченого золота. Прекрасная защита от влияния тварей типа Шепчущего Колдуна. Одно из украшений я собирался передать людям Орлова, для тестов. Тем более, мне самому интересно было, на что окажется способна такая вот драгоценность, и что она способна выдержать.
Ювелиры, занимавшиеся моим заказом, лишних вопросов не задавали. Клиент всегда клиент.
У одного мастера вышла ерунда, но я всё равно выкупил его работы. Потом переплавлю, когда придёт время. Ну и обращаться к нему больше не стану, раз без души работает.
Пока я приходил в себя, после выставки, у меня зазвонил телефон. Я неторопливо вытащил мобильный из кармана.
— Хозяин! Чесноков сел в машину! — громогласно сообщил в динамике Черномор. Так, сейчас будет чуть сложно. Канал, соединяющий меня и горе-чиновника, удавалось поддерживать в фоновом режиме, но чем больше расстояние, тем сложнее это было. Я присел на лавочке под размашистым клёном, неподалёку от детской площадки. Несколько мальчишек играли на горке в Витязя и Демона, сражаясь с ползущими наверх неудачниками, кому досталась роль плохишей.
Сознание скользнуло до источника возле Чеснокова. Без картинки работать сложно, но я чувствовал, что добрался до цели. Стало душно и жарко. В ушах появился гул двигателя, шелест вращающихся механизмов. Постепенно вокруг меня проступили работающие механические агрегаты. Я не стал особо мудрить и заклинил мотор, после чего тут же разорвал связь и вывалился обратно на скамейку.
После чего засобирался домой. С делами в Малорите покончено. А также положено начало для первого Томашовского музея. Я даже примерно предполагал, где начнётся строительство выставочного корпуса. Надо ещё прикупить парочку серьёзных работ именитых художников, чтобы привлечь туристов. Больше людей восхищающихся заряженными Эхом экспонатами — больше энергии для моих целей.
Чеснокова я встретил, когда подъезжал к Томашовке. Бросивший автомобиль чиновник топал по дороге с хмурым, но целеустремлённым видом. Моя машина замедлилась и остановилась рядом с бюрократом.
— Господин Чесноков, — опустил я стекло. — Что вы тут делаете?
— Я… Я… — растерялся он.
— Решили прогуляться? — понимающе спросил я.
— Ах да… Да, прогуляться. Машина сломалась, и… Вот…
— Какая жалость, — цокнул языком я. — Но вы разве закончили с отчётом?
Чесноков скрипнул зубами:
— Вы же знаете, что нет. Вы специально мешаете работе Министерства! Вы думаете, я идиот, и не понимаю, что ваши постройки каждые полчаса это попытка вставить мне палки в колёса?
— Простите, я не понимаю! У меня нет никакого злого умысла. Запасы ресурсов не позволяют мне вести полноценное строительство, — сокрушённо сообщил я. — Поэтому приходится потихоньку. Не могу же я бросить стратегический объект без защиты? Я вынужден постоянно укреплять оборону. Во славу Отечества, сударь!
— Это не стратегический объект! — взвизгнул чиновник. — Не стратегический! Вы нарушаете все правовые акты! И мешаете мне работать! Я должен составить опись всех построек! Как мне её составить?
— Возможно, вам нужен помощник, — предположил я. — Вызовите кого-то ещё. Или зафиксируйте текущее положение.
— Я бы вызвал! Но…
Он осунулся и отвернулся.
— М? — я попытался подстегнуть его к разговору.
Чесноков огляделся, будто только сейчас понял, где находится.
— Неважно, — буркнул он себе под нос.
— Простите за назойливость, но мне кажется, что вы пытаетесь сбежать, — заметил я. — Не выполнив работу. Я знаю, что это большое нарушение всех должностных инструкций инспекторов Министерства. Уверен, вас подвигло на это что-то очень важное. Может, я смогу вам помочь? Неужели кто-то из моих людей чинит препятствия? Скажите его имя!
Я грозно нахмурился.
Чесноков нервно кашлянул и поморщился. Удар пришёлся по болезненной точке. Мне удалось кое-что нарыть на чиновника. Крайне упорный человек. Принципиальный и манера его, которую я сначала принял за попытку выдавить из меня взятку, всего лишь была результатом высочайшего профессионализма, без человеческого лица. Мой искусственный интеллект обладает большей эмпатией, честное слово.
— Нет, препятствий мне никто, кроме вас, не чинит, — тихо сказал чиновник.
— Простите, не думал, что это так вам мешает. Я попробую что-нибудь сделать и отрегулировать возведение укреплений. Что-то ещё?
Он тяжело вздохнул, а затем решился:
— Подбросите меня до посёлка?
— Конечно! Садитесь! — пригласил его я в машину. Чесноков обошёл автомобиль, открыл дверь «Метеора» и ненадолго застыл на пороге. Потом шумно выдохнул и сел, а я тем временем даром остановил подачу топлива, чтобы не вредить машине всерьёз.
Двигатель зачихал и умолк, как только чиновник закрыл за