Александр Широкорад - КУЛИКОВСКАЯ БИТВА и рождение Московской Руси

Любопытен и вопрос, когда же великий князь Дмитрий Иванович получил прозвище Донской? Этого прозвища нет ни в летописях XIV—XV веков, ни в «Задонщине», ни даже в «Сказании...». Первый раз прозвище Донской фигурирует «в Степенной книге, в сообщении о событиях 1525 года. Это известие повторялось разрядными книгами и в XVII веке. В Пространной разрядной книге 1475—1605 годов читаем: «Лета 7033-го году загорелась о себе (сама собой) свеща в Орхангиле в церкви над гробом великого князя Дмитрея Ивановича Донскаго и гореша шесть дней, а угасла о себе же»...

...Многие из случившихся в Казанском походе событий прошли по сценарию, заданному «Сказанием о Мамаевом побоище». Государь получил благословение митрополита (в то время Мака-рия); отправил свои войска перед походом в Коломну, «сам же государь царь и великий князь поиде з братом своим со князь Во-лодимером Андреевичем к живоначальной Троице и ко преподобному Сергию» (так же поступал и Дмитрий Донской в «Сказании»); под осажденной Казанью оказались сосредоточены святыни, так или иначе напоминавшие о времени или событиях Куликовской битвы; повторился и эпизод с «удержанием» государя воеводами от участи в битве, попавший в разрядные книги.

Особое значение в этом символическом воплощении памяти о Мамаевом побоище приобрела фигура игумена Серия. В честь преподобного Сергия, согласно «Сказанию» благословившего Дмитрия на победу, в Свияжске была построена церковь, в которой происходили чудеса. Из Троицкого монастыря, подобно Пе-ресвету и Ослябе, пришли к войску два инока, принесшие с собой икону, изображавшую видение Сергия, просфору и святую воду. В благодарственной молитве к Сергию Иван Грозный прямо упоминает сражение на Дону: «...ускори ныне на помощь нашу и помогай милитвами си, яко же иногда прадеду нашему на Дону на поганного Мамая». Наконец, накануне штурма Казани Сергий явил чудо, подметая улицы татарской столицы и осеняя окрестности крестным знамением. Апофеозом постановки становится известие о рождении у государя сына, названного в честь Донского победителя Дмитрием»[213].

Позже деяния Дмитрия Донского стали важнейшим элементом в мифологии российского самодержавия. В состав русского флота вошли несколько судов с именем «Дмитрий Донской». В их числе 66-пушечный корабль, заложенный в 1770 г.; 74-пу-шечный корабль, заложенный в 1807 г.; паровой фрегат, заложенный в 1860 г. и броненосный фрегат, заложенный в 1881 г. (последний в 1892 г. переклассифицирован в крейсер). Наконец, в начале XX века были построены два броненосца — «Пересвет» и «Ослябя». «Пересвет» был затоплен в Порт-Артуре в декабре 1904 г., а в 1905 г. поднят и введен в строй японцами. Крейсер

«Дмитрий Донской» и броненосец «Ослябя» были потоплены в Цусимском бою.

В годы Гражданской войны имя «Дмитрий Донской» получили несколько белых бронепоездов, а на Каспии был даже белый крейсер «Дмитрий Донской». Естественно, что красные в годы Гражданской войны таких названий своим бронепоездам и судам не давали.

В конце 30-х годов XX века отношение советского руководства к Дмитрию Донскому и его деду Ивану Калите кардинально меняется. Они становятся прогрессивными деятелями своего времени, великими патриотами.

В 1941 г. большим тиражом был издан хвалебный роман СП. Бородина «Дмитрий Донской», который через несколько месяцев после выхода получил Сталинскую премию.

Апофеозом культа Дмитрия Донского в СССР стали торжества 1980 г. в 600-ю годовщину сражения. На торжественном заседании по сему поводу в Колонном зале Дома Союзов (бывшем Дворянском собрании) академик Б.А. Рыбаков сказал: «Сражение на Куликовом поле 8 сентября 1380 г. — величайшая освободительная битва в истории русского народа...

...Историческое значение Куликовской битвы состоит в том, что после почти полутораста лет жестокого ханского ига с его хищническими наездами, систематическим обескровливанием хозяйственных ресурсов Руси, свирепыми карательными экспедициями, наконец произошел резкий перелом: разрозненные прежде русские силы объединились вокруг Москвы и смогли не только противостоять Орде, но и нанести ей на «мамаевой земле» сокрушительный удар, положив начало высвобождению от ордынского ига. Недаром современники и потомки еще в середине XV века вели иной раз счет годам не только от «сотворения мира» и «рождества Христова», но и от Куликовской победы: «От Задонщины столько-то лет...»

...Куликовская победа поразила весь окрестный мир...

...Куликовская победа — прежде всего торжество идеи единства, идеи преодоления феодального дробления. Знаменосцем новой эпохи стала Москва, возглавившая мужественный поход многих русских княжеств в «мамаеву землю» для того, чтобы защитить всю Русь от разгрома, от мести рассвирепевшего властителя Орды...

...Русские земли получили возможность начать создание своего единого государства, к которому стремились теперь не только князья-собиратели, но и народ, «черные люди» многих городов»[214].

В длинной речи Рыбаков даже упомянул ушкуйников: «...новгородские удальцы-ушкуйники совершают дерзкий рейд вниз по Волге, добиваются победы в самых недрах Орды, берут столицу Сарай, но гибнут где-то в низовьях... Для общерусского дела эти походы буйной вольницы ничего не дали, но показали возможность уязвить заволжскую Орду»[215].

Чтобы упомянуть об ушкуйниках в 1980 г., пусть даже ругательно, требовалось большое личное мужество.

После распада СССР о Дмитрии Донском и Куликовской битве стали появляться критические статьи, расходившиеся с советскими историческими концепциями. Но официальная точка зрения на Дмитрия Донского и на Куликовскую битву практически не изменилась по сравнению с брежневскими временами. Основное различие заключаюсь в том, что в дела мифотворческие вмешалась Русская Православная Церковь.

Процитирую доклад митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия: «В мае 1981 года начала деятельность Истори-ко-каноническая группа в рамках Юбилейной Комиссии по подготовке и проведению празднования 1000-летия Крещения Руси. Трудами этой группы была подготовлена канонизация девяти подвижников Русской Православной Церкви, которые олицетворяют собой основные типы святости, существующие в Православной Церкви: благоверного великого князя Димитрия Донского (1340—1389 гг.), преподобного Андрея Рублева (1360 г. — 1-я половина XV века), преподобного Максима Грека (1470—1563 гг.), святителя Макария Московского (1482—1563 гг.), преподобного Паисия Величковского (1722—1794 гг.), блаженной Ксении Петербургской (XVIII век — начало XIX века), святителя Игнатия Брянчанинова (1807—1867 гг.), святителя Феофана Затворника (1815—1894 гг.), преподобного Амвросия Оптинского (1812— 1891 гг.). Торжественная канонизация этих подвижников благочестия, осуществленная Поместным собором в июне 1988 года, начала новую страницу в истории канонизации святых Русской Православной Церкви нового времени»[216].

Есть сведения, что многие иерархи Русской Православной Церкви сопротивлялись бурному натиску митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, председателя Синодальной комиссии по канонизации святых. Поминали и Москву, брошенную Дмитрием Донским в 1382 г., и гонения на «Всероссийского святителя» Киприана, и многое другое. Но голоса оппонентов не были услышаны руководством Русской Православной Церкви.

Вопреки установившейся практике мощи святого Дмитрия не исследовали, хотя могила Дмитрия Донского находится в Архангельском соборе Кремля.

Замечу, что русские князья — противники Дмитрия: Олег Рязанский и Михаил Тверской стали почитаться святыми еще в начале XV века. Другой вопрос, что церковное руководство не пожелало сделать их общерусскими святыми, и они остались «мест-ночтимыми» святыми.

Олег Рязанский умер 5 (18) июня 1402 г. За несколько месяцев до смерти он постригся в монахи под именем Ноаким в Солотчин-ском монастыре в 18 км от Рязани. Князь и его жена Ефросинья, дочь великого князя литовского Ольгерда, были похоронены в каменной гробнице в Покровской церкви Солотчинского монастыря. На гробнице лежала кольчуга князя. «Рязанские богомольцы, посещая обитель эту, прикладываются к кольчуге Олега и кланяются костям бывшего своего великого князя»[217]. «Князя и княгиню почитают святыми, и страждущие недугами надевают на себя кольчугу Олега в надежде получить исцеление»[218].

Каменная Покровская церковь обрушилась в 1768 г., но останки Олега и Ефросиньи были перезахоронены в монастыре. В 1920-х годах монастырь был закрыт. В апреле 1994 г. Солот-чинский монастырь передан Рязанской епархии. Церковные власти открыли там Рождество-Богородицкий женский монастырь.

Во всех советских учебниках истории говорилось, что Дмитрий Донской на Куликовом поле «переломил хребет Золотой Орде». Но с конца XIV века на территории Золотой Орды уже было три-четыре государственных образования, и шли бесконечные войны между ханами. Самые большие города Золотой Орды были разрушены Тимуром и, как показали археологические раскопки, более не восстанавливались.