Петербург на границе цивилизаций - Александр Владимирович Тюрин
И Петр прекрасно понимал, что надо заимствовать, чтобы не стать очередной жертвой западной колонизации. Плохо, что из-за созерцания западных богатств многие наши элитарии надолго оказались в духовном рабстве, превращая заимствования в зависимость, и начиная смотреть на свою страну глазами чужаков.
Встречалось и такая сентенция у наших либералов, что Петр заимствовал у Запада всё, кроме демократии. Это позвольте, какая «демократия» была в Европе в начале XVIII века?
К востоку от Эльбы, в странах «вторичного крепостничества» ничем не ограничена была власть сеньера над жизнью и имуществом крепостного. Магнаты-крепостники составляли правящую верхушку. Жестокое крепостное право к западу от Эльбы сменялось плантационным рабством, работорговлей и принудительной пролетаризацией крестьянства. В немонархических государствах вся полнота власти принадлежала кучке денежного олигархата, торгового патрициата, которая пополнялась кооптацией – как то было в Нидерландах, Венеции и других торговых республиках. Английский парламент пополнялся из лордов и ограниченного круга богатых семейств в Англии – с помощью фиктивных выборов в «гнилых местечках».
В этом демократии было куда меньше, чем в русских земских соборах, созываемых на протяжении полутора веков…
Начиная с Петра, наша цивилизация стала по-настоящему письменной. А до этого о России писали, в основном, люди враждебные ей – на Западе русофобская пропаганда прекрасно работала уже с середины XVI века.
До Петра, конечно, в России были люди, сведущие в светских науках, но не было научно-образовательной сферы. Поэтому можно сказать, что с Петра у нас начали развиваться науки в нашем нынешнем понимании этого слова. Однако шло это преимущественно в виде заимствований готовых знаний, иногда полузнаний, иногда псевдознаний, которых импортировали нередко вместе с их носителями, западными европейцами.
Но вернемся к Петербургу, вернее его коммуникациям. Каналов тогда было много более, чем сейчас – ввиду удобства перемещения грузов и людей по воде в местности, почти лишенной сухопутных дорог. Зачастую для них углубляли естественные рукава и протоки невской дельты, которых в этой низкой местности было около сотни, с общей длиной более 300 км.
Позднее, с развитием города, осушением болот и прокладкой сухопутных дорог, каналы стали выходить из моды, часть их засыпали, также как и множество невских протоков и рукавов.
Однако именно благодаря каналам, позднее засыпанным, у Петербурга получались такие широкие улицы.
Был канал на Шпалерной улице (где с 1714 образовался аристократический квартал), Литейном проспекте, Таврической улице, Фурштатской, Сергиевской (Чайковского), Рыночной (Гангутской), Гагаринской. Последние два ограждали Невскую, позднее Партикулярную верфь, которая строила суда и суденышки именно для хода по Неве и ее притокам. Интересно, что Петр, в общем, был против строительства мостов, допуская их только с разводной частью, необходимой для пропуска судов.
Одним из первых городов в мире Петербург обзавелся ночным освещением – через пятнадцать лет после основания – в то время как подавляющее большинство европейских городов оставалось после захода солнца сплошь темными, и только ночная стража с факелами и колотушками находила на улицах и закоулках тела заблудившихся выпивох и зарезанных в потасовках горожан. Центр голландской колониальной империи Амстердам стал освещаться только с 1660-х, Бирмингем с 1733, Нант с 1776, а Страсбург с 1779.
Отметим и появление на Выборгской стороне госпиталя с подвозом больных водным путем, вскоре там же появился еще один; именовались они Генеральный сухопутный и Генеральный адмиралтейский.
Барочников и извозчиков с 1714 обязали привозить камень в город для мощения улиц – сам Петербург был беден камнем; здесь ничего, кроме рыхлых осадочных пород. Извозчики – на возу по три камня не менее 5 фунтов, с каждым въездом. Шкуты – по тридцать камней не менее 10 фунтов.
Вместе с учреждением должности полицмейстера в лице генерал-адъютанта Антона Дивьера, кстати, еврея-сефарда, появились и полицейские патрули, в которые вместе с профессиональными полицейскими чинами входили по очереди жители той или иной улицы. Так сказать, народная дружина начала XVIII в. Полицмейстерское управление заведовало и раздачей мест под постройку жилых домов – по примеру Парижа. При полиции состояли архитекторы, которые давали планы по постройке домов и определяли, из чего он будет построен. Это управление заведовала даже чисткой печных труб в городе – во избежание пожаров, притом за счет казны. Заметим, что слово полиция происходит от греческого слова «политейа» – город, государство, так что в ее функции изначально входило осуществления административного контроля и надзора в различных сферах деятельности.
Указом 1714 учреждалась почта, которая в первую очередь действовала между Петербургом и Москвой, с отправлениями два раза в неделю. Для чего на почтовый тракт направлялись ямщики из нескольких губерний.
А 27 июля Петр участвовал в бое русского галерного флота со шведским у мыса Гангут (Ханко), завершившегося блестящей победой наших, причем были затрофеены шведский фрегат, шесть галер и два шхербота.
Вслед за тем наши овладели Аландскими островами на входе в Ботнический залив. И если Полтава знаменовала закат шведского сухопутного могущества, то Гангут стал первой крупной победой русского флота и означал вхождение России в состав военно-морских держав.
Петр был замечательным флотоводцем, умел побеждать, даже руководя более слабым флотом, чем у противника, использовал и воинские мореходные традиции русских казаков, и даже такой элемент античного морского боя, как абордажные мостки.
В октябре 1714 был издан указ о запрете каменного строения в государстве, кроме Петербурга, до той поры «пока здесь удовольствуются строением». Петербург не должен был гореть, как неоднократно