В тесных объятиях традиции. Патриархат и война - Нона Робертовна Шахназарян
Безусловным, по мнению автора, является и то, что эти дискурсивные практики способны задавать векторы и корректировать социальное поведение членов сообщества.
В задачу второй и третьей глав входит описание типовых вариантов женских статусов, «нормальных», «правильных» (социальные роли замужних женщин и вдов) и отклонений от «нормы» (разведенные и незамужние (за чертой определенного возраста) женщины), выведенных по основному ценностному критерию, принятому в исследуемой культуре — диспозиции к браку.
Вторая глава состоит из двух структурно связанных частей. В первой из них исследуются нарративы, поведение, ролевые установки, связанные с «самым правильным» статусом — замужней женщиной, то есть, что значит быть «настоящей» женщиной по-карабахски. Кроме идеалов женственности и приемов их конструирования, здесь также затрагиваются проблемы сексуальности и взаимоотношений на микроуровне, что дополняет эту картину. Во втором параграфе рассматриваются некоторые аспекты женского безбрачия в Карабахе (вдовы, старые девы, разведенные), а также намечается показать, как конструируется образ вдовы в исследуемой культуре и какие смысловые нагрузки несут в себе подобные конструкции; какие поведенческие стратегии реально демонстрируют вдовы и каков их статус в обществе. В фокусе исследования оказались устные истории женщин, овдовевших в результате военных событий. Глава написана на основе многочисленных структурированных и глубинных интервью.
Дальнейшая логика выстраивания текста на первый взгляд «ломается»: сначала за единицу структуры берется социальная позиция, статус, состояние в браке, потом вдруг критерий меняется, фокусируясь на событиях. Но при вдумчивом прочтении можно ухватить внутреннюю связь этих явлений и в конечном итоге логику самого перехода, которая подчиняется освещению жизненно значимых событий, всерьез повлиявших не только на трансформацию гендерной конфигурации в обществе, но и на жизнь в регионе в целом. Это карабахская война и экономическая (трудовая) миграция мужчин, неразрывно связанная с последствиями первой. Не случайно практически во всех взятых интервью фигурируют слова «это было до/после событий», не конкретизируя, какие события подразумеваются — все знают какие.
Третья глава также состоит из двух параграфов. Эта часть работы посвящена теме «женщина и война», «материнство и война». В первом параграфе описываются изменившиеся в постсоветский период условия, и достаточно подробно анализируется положение женщины, разведенной де-факто — речь идет о женах мигрантов. Здесь же описывается феномен гастарбайтерства и его последствия для женщины. Во втором параграфе интенсивно используется информация одного человека, наиболее адекватно, по мнению автора, отражающего более или менее типичные мотивации и стратегии поведения женщин-воинов.
В четвертой главе предпринимается попытка показать, как конструируются идеалы гегемонной/доминантной маскулинности в обществе патриархата и как эти идеалы используются для мотивирования активной позиции на переднем фронте войны. Последняя глава важна тем, что вносит некоторое равновесие в фабулу книги, приглашая к трибуне одну из групп мужского сообщества — молодых людей. В ней анализируются основания молодежных солидарностей в контексте войны. Эти солидарности и идеалы, взращенные и функционирующие под вездесущим давлением традиционного канона, смертоносны по своим последствиям для самих же акторов в описанной социальной игре. Образно говоря, последняя часть книги — это эссе «о корове, мечтавшей стать гамбургером», как остроумно выразился герой одной современной мультипликации.
В заключительной части подводятся итоги исследования, говорится о перспективах трансформаций гендерного порядка в регионе в пику патриархатной модели. Обсуждается позиция самих женщин, их собственные оценки своего положения.
Как писалась эта книга: источники и методы работы с ними.
Исследование основано на разнообразных источниках, в том числе оригинальных, собранных авторов в ходе многолетних наблюдений, опросов аудио и видеосъемок. Их можно классифицировать так: печатные, в том числе нетиражные, виртуальные; письменные (рукописи, дневники, письма); устные (структурированные и неструктурированные интервью), устно-письменные (опросы-анкетирования), фото-и видеоисточники.
По мнению автора, для исследования идеальных конструкций человеческого сознания с множественностью различных интерпретаций одних и тех же феноменов необходима качественная методология. Речь идет обо всех разновидностях глубинных интервью (биографическое, лейтмотивное, нарративное, фокусированное, свободное) и исследовании одного примера как некоторого единства, гомогенности объекта.
В поисках наиболее адекватных источников информации для решения задач, связанных с отслеживанием микропроцессов и микрополитик «создания гендера» (doing gender), выбран метод «включенного наблюдения» (participant observation). Он предполагает, как известно, проживание в исследуемой культурной среде на правах его обычного члена, естественное подключение ко всем сферам жизни и деятельности изучаемого общества. Ввиду этого с октября 2000 по июнь 2001 года я проживала в г. Мартуни Нагорного Карабаха для сбора полевого этнографического материала. Наблюдения в процессе непосредственного участия в жизни городка точно записывались в полевой дневник, который велся на протяжении всего пребывания. Работа в средней школе в качестве учителя этнологии в старших классах открыла возможность общаться в молодежной среде (беседы, походы в горы, сочинения на заданные темы) и коллективом школы.
В результате интервьюирования зафиксированы беседы, рассказы, фольклорные тексты, биографические сведения местных жителей разных возрастных групп. Центральное место в работе занимает основанный на изучении личности в контексте истории биографический метод исследования, который является частью метода устных историй (oral histories). Другими словами, биографический метод обращает исследователя к конкретным судьбам обычных людей и влияние на них социально-экономических и политических катаклизмов. Биографический метод прошел немалый путь с 1960-х годов, когда он считался ненаучным. Автобиографии представляют собой «нарративы о практиках, ориентированные на сущностную реальность и истину, где истина рассматривается с уникальной позиции автора, который одновременно и является рассказчиком, и рассматривает себя в качестве такового»[6], это способ «постичь объективность из субъективности»[7].
Классическое автобиографическое исследование строится на таких базовых понятиях как контекст, аутентичность, референциальность и рефлексивность[8]. Встает также серьезная методологическая проблема — каким образом можно использовать рассказы о жизни. В задачи биографическо-нарративного интервью входит стимулирование участников исследования/информантов на рассказы (нарративы) о своем жизненном опыте. Коммуникация в процессе такого интервью подобна коммуникации в повседневности, она протекает в форме непринужденной беседы, а её ход может задаваться интервьюером, как в определенном тематическом русле, так и предоставляться свобода в выборе тем и сюжетов повествования (автор чаще шла вторым путем). В случае с информантами в Мартуни живое интересное общение, касающееся непосредственно собеседника, фактов его жизни, географии передвижений по стране, свадьбы, кажется, не только не утомляло людей, но и вызывало умиление и ностальгию по прошлым временам. При этом подобного рода нарративы выступают как разновидность
Ознакомительная версия. Доступно 16 из 80 стр.