Поцелуй дракона (ЛП) - Мартин Миранда

Оливия вздрагивает, когда наши взгляды встречаются. Капельки влаги усеивают её лоб, а глаза убегают в сторону.

Я думаю, что понял.

— Мне жаль, что я тебе не угодил, — говорю я. — Я научусь и стану лучше.

Подойдя к ней, я нежно положил руку ей на щеку. Её глаза медленно поднимаются на мои.

Она не отвечает какое-то время, а затем что-то говорит. Одна тонкая бровь выгибается вверх, когда она наклоняет голову.

Не понимая, что она говорит, я улыбаюсь, что, как я надеюсь, передаст ей уверенность. Она ждёт, как будто ожидая, что я отвечу, и момент затягивается, но затем обнимает меня, кладя голову мне на грудь.

Неважно, что между нами не так, ничто другое не имеет значения, кроме того, что она находится в моих объятиях. Глубокое, наполняющее чувство удовлетворения радует дракона во мне.

Это. Именно это то, чего я хочу. Её. Моё сокровище.

Неважно, каким образом, важно то, что она у меня есть.

Тени скользят, пока мы стоим, держась друг за друга.

Слова, какими бы непонятными они ни были, не нужны.

Проведя пальцами по её волосам, тепло её щеки на моей груди, это всё, что мне нужно. Мир подождёт.

Когда темнота сгущается дальше, она шевелится, отрывая лицо от моей груди. Она поднимает глаза и открывает рот, чтобы что-то сказать, когда в животе у неё урчит. Её глаза расширяются, когда обе руки летят к животу. В тусклом свете её щеки приобрели более яркий оттенок красного.

Я понимаю её тело. Она голодна.

Приступаю к работе, собирая обвалившиеся ветви с деревьев и сухую траву. Используя небольшие камни, я окружаю неглубокую яму, помещаю в центр траву, а затем перекрещиваю над ней куски дерева. Открыв рот, я вытягиваю железы в горле вперёд и выплевываю в своё творение небольшой огненный шар. Трава вспыхивает, а дерево следует за ней, образуя небольшой костёр, который согреет мясо густера из моего рюкзака. Кроме того, он будет отпугивать большинство существ в ночное время.

В рюкзаке меньше мяса, чем я надеялся. Скоро мне придётся охотиться, но этого нам хватит на несколько дней. У меня в желудке бурлит кислота от беспокойства о нашем выживании. Надо жить одним днём. Единственный способ выжить для охотника — это быть сконцентрированным на данной минуте.

Рассеивание внимания на других заботах приведёт к гибели.

Я накалываю пять кусков мяса на палку, затем держу их над огнём и вращаю. Оливия наблюдает с лёгкой улыбкой на лице. Она такая красивая. То, как свет огня сверкает в её глазах, разжигает желание и тоску, настолько глубокую, что она словно проникла в мои кости.

Сок мяса поднимается на поверхность, а затем падает, шипя, в огне. Желудок Оливии снова урчит, когда запах наполняет воздух. Я вытягиваю палку из огня и предлагаю её ей. Она снимает кусочек, затем бросает его из руки в руку, дуя на него. Я не подумал, насколько горячим оно может быть или что это станет для неё проблемой.

— Мне очень жаль, — говорю я инстинктивно и автоматически.

Она поднимает глаза, и я осознаю, что она не поняла, что я сказал. Это причиняет мне боль, словно проткнули ножом в живот. Она что-то говорит, и будь я проклят, если бы я только мог понять её слова.

Она улыбается и откусывает пригоревшую еду. Я беру один кусок себе, кладу его в рот и медленно жую, наблюдая за ней. Даже то, как она ест, нежно, мягко и в какой-то степени чувственно. Изгиб её губ, пока она жует, манит меня и манит. Мои губы покалывают от желания поцеловать её. Когда она откусывает мясо, капля сока стекает по её подбородку. Прежде чем осознать это, я наклоняюсь вперёд, намереваясь слизнуть его, но останавливаюсь.

Она оттолкнула меня. Я не знаю, чего она хочет, и не возьму у неё ничего, что она не даст сама.

Она доедает свою порцию, и я предлагаю ей ещё один кусок, который она принимает с улыбкой и ещё более странными, жесткими словами. Её язык резко контрастирует с её мягкостью.

Едим не торопясь, я отдал ей три куска мяса из пяти. Я могу прожить несколько дней без еды и воды, но ей нужны частички эписа, чтобы помочь её телу пережить жару. Поэтому я хочу максимально использовать тот небольшой запас мяса, который у нас есть.

К тому времени, как мы заканчиваем, тьма захватывает мир за пределами маленького огонька нашего костра. Глаза Оливии тяжелеют, и она зевает. Я не приготовил для нас укрытие, но думаю, сегодня вечером мы справимся.

Она встаёт и оглядывается, затем посмотрела на меня. Улыбаясь, я тоже встаю и указываю на густую траву. Она кивает и подходит к ней. Я не следую за ней, не зная, чего она хочет. Изгибы её тела, её ягодиц и бёдер отвлекают меня, когда она становится на колени. Оглядываясь через плечо, она что-то говорит.

— Не понимаю, — отвечаю я, пожимая плечами.

Она хмурится, затем поднимает руку и жестом подзывает меня. У меня сердце подпрыгивает к горлу. Когда мы подходим к траве, расстояние между нами похоже на длинный туннель. Она похлопывает землю позади себя и ложится.

Это я понимаю. Я лёг позади неё, она прижалась ко мне ближе. Я обнимаю её своей рукой и скручиваю ноги и хвост, обхватывая её своим телом. Её красивая задница сильно прижимается к моему животу. Пульсация моего члена притормаживает сон, но в конце концов он находит меня.

***

Я просыпаюсь раньше, чем Оливия. Равномерный подъём и падение её груди под моей рукой умиротворяет. Первые лучи солнца пробиваются сквозь кроны деревьев бабоа. Шелест листьев и далёкий крик маджмуна наполняют воздух.

Оливия потягивается, отталкиваясь назад, и мой член напрягается у её чувственных ягодиц. Она переворачивается на бок, лицом ко мне, и что-то говорит. Выражение её лица кажется счастливым, и я импульсивно целую её.

Я хотел, чтобы это был быстрый поцелуй, но в тот момент, когда наши губы соприкоснулись, страсть вспыхнула добела. Её мягкие губы на моих пробуждают глубокое желание. Её рука скользит по моему боку, скользя горячими пальцами по моей чешуе. Она кусает мою нижнюю губу, а я засовываю в неё язык, в поисках её.

Проведя руками по её бедрам, вниз по ногам, я прижимаю её к себе.

Она прекрасна.

Её пальцы скользят к моей спине, и внезапно возникает острая, колющая боль. Я отстраняюсь, подавляя стон от внезапной и неожиданной боли.

Момент разрушен.

Беспокойство Оливии становится очевидным: она вскакивает и наклоняется так, чтобы увидеть мою спину. Раны горят. Я не обращал на это внимания, будучи увлечённым ею, но я знал, что что-то не так.

Она громко ахнула, подтверждая мои мысли.

Когда она вернулась на место, она заговорила очень быстро, слова вылетали из её рта, ни одного из которых я не понимал.

— Всё в порядке, — говорю я, но знаю, что она понимает мои слова не больше, чем я её.

Мне нужна лечебная паста. А это значит, что нам пора двигаться. Очевидно, что раны, которые я получил, воспалились. Паста справится с проблемой, но как ей об этом сказать?

Встав, я беру её за руки и поднимаю на ноги. Она всё ещё говорит, а я хватаю наши сумки и копьё. Она хватает меня за руку и тянет, пока я не поворачиваюсь и не встречаюсь с ней взглядом. Влага собирается по уголкам ее глаз. Она говорит ещё что-то, и я качаю головой.

Капелька воды из её глаз скатывается по щеке, и я вытираю её.

— Не волнуйся, — говорю я, надеясь, что мои слова будут соответствовать моим намерениям, даже если их не поймут. — Пойдём.

Я беру её за руку и тяну за собой через оазис. Вскоре я замечаю цветис. Первый компонент необходимый для приготовления лечебной пасты. Повернувшись к Оливии, я сжимаю обе её руки и указываю на землю, а затем махаю пальцем перед её лицом.

— Стой здесь, — говорю я. — Не двигайся. Стой на месте.

Может быть, если я буду использовать простые слова и жесты, она поймёт. Я надеюсь. Цветисы опасны, но я делал это сотни раз. Даже несмотря на то, что я ранен, цветим не представляет собой большой угрозы. Пока она остаётся в стороне.