Долг Короля - Риссен Райз
— Кастедар! Беда! — возвестил он на полкоридора и без стука вломился в его номер. Демон переодевался. В зубах у него была зажата сигарета, а в руках он держал рубашку и раскрытую книгу. И был абсолютно голый. Странный взгляд он перевел на ворвавшегося Анхельма, который совершенно неэлегантно и невоспитанно застыл с разинутым ртом на пороге.
— Полагаю, люди придумали правила этикета не потому, что им было нечем себя занять вечерами, — медленно проговорил Кастедар и опасно нахмурился. Анхельм покраснел до корней волос, но заставить себя отвести взгляд не мог.
— Либо зайдите, ваша светлость, либо пойдите вон, — добавил демон, видя, что дар речи у нежданного гостя потерян.
— На что уставился? — прорычал он и, сцапав Анхельма за руку, втащил в комнату.
— Нету… Как… так? — пролепетал герцог.
— Я — суть Смерть, эссенция разрушения. Я не имею цели продолжать жизнь в ком-либо, посему мне не дано возможности делать это, в отличие от, например, Фриса. Дальше что? Чего хотели-то? Явно ведь не об этом поговорить.
Кастедар набросил рубашку и пошел за брюками. Анхельм от потрясения забыл зачем пришел, в чем честно сознался.
— Что за беда стряслась? Вроде бы не ты у нас страдаешь провалами в памяти.
И Анхельм вспомнил.
— Рин! Она же уехала в Левадию, а там нужны документы, без разрешения на въезд она туда просто не попадет. Что делать?
Кастедар поморщился и сказал:
— Я уладил все еще вчера. Ее пропустят безо всяких вопросов. Это все?
Анхельм озадаченно кивнул, извинился и вышел. В глубокой задумчивости вернулся в комнату, где сидел в совершенно необычной для него позе — поджав колени к груди, — Фрис с книгой в руках. Герцог оглядел его и попытался быть дружелюбным:
— Фрис? Ты в порядке?
Тот молча кивнул.
— Это книга Кастедара о мозге и памяти?
Фрис еще раз кивнул.
— Пытаешься понять, что произошло с Рин?
Келпи смерил его взглядом и неохотно проговорил:
— Я знаю, что с ней произошло. Я пытаюсь чем-то себя занять, чтобы не разнести здесь все к червям болотным.
В бездонных глазах келпи мелькнуло странное выражение. Боль, вина, страх? Мелькнуло и пропало, как тень. Келпи снова уткнулся в книгу, и герцог решил больше не трогать его.
— Мне плохо без нее, — сказал вдруг Фрис после долгого молчания. — Я не могу долго находиться вдали от нее, особенно когда не чувствую ее. Перестаю… Я перестаю себя контролировать.
Он тяжело выдохнул и закрыл ладонью лицо; на его медовой коже вздувались вены. Анхельм ничего не ответил, лишь ощутил, как поднимается в сердце волна ревности.
— Ты же познакомился с ней всего месяц назад… — протянул герцог, усаживаясь обратно на окно. Фрис фыркнул — хоть один знакомый жест! — и усмехнулся.
— Я знаю ее всю жизнь. И даже больше. Не вздумай ревновать ко мне, мальчишка, а не то это погубит тебя.
— Ты любишь ее, — бросил Анхельм, и келпи вздрогнул. — Я же вижу, как ты на нее смотришь. Я не отдам ее тебе. Даже не думай.
— Она для меня священна. Я не думаю о ней в том смысле, в каком думаешь ты. Она для меня — покой и отдохновение, надежда и смысл. Словами не передать, что она для меня, как я ее чувствую. Для понимания этого чувства нужно иметь за плечами немного больше, чем двадцать пять лет жизни.
Фрис захлопнул книгу, встал и вышел прочь, оставив последнее слово за собой. Анхельм с унынием и внезапной злостью оглядел пустую комнату, а затем перебрался с окна на кровать, где пролежал без движения и сна около трех часов.
*~*
Спустя три часа пришел Сэмюель Хаши, начальник полиции Адаранса, и доложил, что прибыла ожидаемая военная эскадра. «Тигры» приехали полным составом штаба в Гор-ан-Маре. Запрос в столицу о подкреплении еще не дошел, поэтому все вооруженные силы, которые есть у них сейчас в наличии — это шестьдесят три полицейских, двенадцать «Тигров» и четырнадцать военных кораблей, экипаж которых подчиняется приказам адмирала. Когда Анхельм спросил, имеет ли Гальярдо право командовать составом по своему усмотрению, Сэм замялся и развел руками, говоря, что, к сожалению, нет. Доставить на острова они могут, но вовлечение их в боевые действия требует приказа от главнокомандующего южным флотом Доджа Финесбри.
При этих словах Анхельм почувствовал, что голова у него трещит по швам. Если Додж состоял в сговоре, значит, дело принимает еще более серьезный оборот, хотя, казалось бы, куда уж серьезнее. Если состоял… Опять это «если»! Выяснить наверняка сейчас невозможно, и это — самое ужасное. На вопрос, где находится сам господин Финесбри, Сэм ответил, что сейчас он в столице, где, вроде бы, решается вопрос о его повышении. Анхельм похолодел, но волнения своего не выдал.
Герцог решил, что пришло время встретиться лицом к лицу с тем, что настряпала тут Рейко. Возможно, это рабы, подсаженные на тот странный ядовитый порошок. Возможно, это вооруженное формирование, которое готово будет к ответной атаке, едва только они проявят агрессию. Но то, что их там уже ждут — это факт. Вопрос только в том, чьих сил окажется больше.
*~*
Сумасшедшая влажность и жара доводили до изнеможения. Платок Анхельма можно было выжимать от пота. Странные звуки неслись из высоченного тропического леса: птицы не то возмущенно кричали, не то глумливо гоготали над людишками, вторгшимися в чужие владения. Город остался далеко позади, вокруг были лишь деревья. В центр острова вела неширокая дорога, по которой не прошел бы ни один экипаж.
Впереди них шли бойцы «Тигров»: восемь мужчин и четыре женщины. Все были одеты в пятнистые формы цвета листвы и земли. Волосы бойцов скрывали защитные шлемы, поэтому сказать, кто из них маг было нельзя. Некоторых оружие покрывало с головы до ног, кто-то, казалось, вовсе идет без него. На рукавах у каждого виднелись нашивки с оскаленным тигриным профилем. Бойцы громко и весело переговаривались, одна женщина шутливо пихнула в плечо товарища. Похоже, никто из них особой серьезностью не отличался. По меньшей мере, их командир — единственный, не считая женщин, кто не выглядел, как шкаф, — не спешил утихомиривать подчиненных.
Позади ехал на лошади Гальярдо в сопровождении охраны.
— Не стоит вам туда идти, ваша светлость, — посоветовал Кастедар, тенью следовавший за герцогом.
— Я должен увидеть