Строптивая в Академии. Теория истинной любви - Ольга Грибова

Это был особый день. День, когда я впервые вошла в ворота Главной Магической Академии в качестве студентки.

Не верилось, что я имею право здесь находиться. Стоять на каменной мостовой, заглядывать в сводчатые окна, касаться древних, покрытых мхом стен. От осознания этого факта по венам бежали веселые искорки, будто вместо крови в них циркулировало игристое.

Это был день приема первокурсников. Внутренний двор Вышки, как прозвали Академию, заполонили студенты. Все нервничали и были перевозбуждены. Меня тоже потряхивало. Еще бы! Мы прошли серьезный отбор. Как вспомню экзамены и подготовку к ним, так вздрогну. Десятки бессонных ночей, бодрящий напиток на завтрак, обед и ужин, и нервный тик в качестве бонуса.

Желающих поступить было по двадцать молодых магов на место, но выбрали именно нас. Остальным придется довольствоваться учебными заведениями попроще.

Нервничая, я безотчетно терла запястье, где золотом переливался иероглиф в форме птицы. Безумно хотелось призвать личного сателлита, поддержка мне сейчас не помешает, но я себя сдерживала. Не маленькая уже, чтобы в случае чего бежать за помощью.

Другие студенты тоже не торопились вызывать сателлитов. А ведь он есть у каждого мага. Сам по себе человек не обладает силой, только его спутник-сателлит. Поэтому их еще называют «душой мага».

Обычно спутник рождается вместе с магом и проявляется иероглифом на запястье. Но в моем случае было иначе. Пятнадцать лет я была просто человеком, без магии. А потом появилась Кат и — мой сателлит — и наделила меня силой.

Вообще-то ее полное имя — Катастрофа, но об этом знаем только мы с ней. Все из-за магии. Каждый раз, когда Кати ее применяет, это выливается в сущий кошмар. Не сосчитать, сколько раз она разрушала мою комнату, а еще подпалила мне волосы, пытаясь быстро их высушить, и уничтожила половину гардероба.

И это далеко не полный список ее грехов. Но я списывала все на необычное появление Кати. У других магов было много лет, чтобы их сателлиты выросли и окрепли. Мне же досталась взрослая особь. Ей просто нужно время, чтобы освоиться.

Была у нас с Кати и еще одна интересная особенность — я ее слышала. Голос Кати звучал прямо в моей голове. Сейчас она восторженно верещала о том, как ей нравится Академия.

— Ух ты, какие витражи! А направо, направо посмотри. Видела, из трубы валит разноцветный дым?

Я лишь снисходительно улыбалась и молчала. Мне-то придется говорить вслух. Не хватало еще, чтобы все подумали, будто я не в себе. Ведь другие маги не слышат своих сателлитов. В этом плане мы с Кати особенные.

Неподалеку от ворот первокурсников разделяли на потоки по кафедрам.

— Диондра Арклей! — выкрикнули мое имя, что вызвало немалый интерес среди студентов.

Высшие фамилии знати на слуху и в единственном числе. Все в курсе, что у Арклеев одна дочь и зовут ее Грэйс. А тут вдруг я.

Игнорируя любопытные взгляды, я забрала свое направление и пошла к менталистам, куда меня определили по магическим способностям. Я присмотрелась к сокурсникам. Все, как ожидалось — богатые, знатные, одним словом, хозяева жизни, привыкшие вытирать о других ноги.

Быть чьим-то ковриком не хотелось, и я заранее готовилась к противостоянию. Одна против всех! Или все-таки нет? Вон та темноволосая девушка и парень рядом с ней одеты по-простому. Никакой пошитой по личным меркам одежды — дешевая ткань, заплатки на локтях. На знать не похожи. Еще и держатся вместе. Парочка? Нет, судя по внешнему сходству, брат и сестра.

Я сама была где-то посередине между верхами и низами. Босячка, которой придали внешний лоск. Но меня не трогали ни насмешки будущих сокурсников, ни намеки, что мне — бывшей беспризорнице — не место в этих величественных стенах. Ничто не могло омрачить лучший день в моей жизни. По крайней мере, я в это свято верила.

Старшекурсники закончили разбивать молодняк на группы и повели их к нужному крыльцу. Академия делилась на кафедры — у каждой свое отдельное здание, между которыми тянулись переходы, соединяя Академию в единый архитектурный ансамбль.

Нашей группе предстояло идти дальше всех, в последнее крыло. Мы миновали кафедру Телекинеза, где даже статуи на крыльце не стояли на месте, как положено, а левитировали в воздухе.

Кафедра Стихий, объединяющая в себе водников, огненных и земляных, отличалась тремя скульптурами перед входом — фонтаном, вечным огнем и земляной насыпью.

Мы прошли Врачевателей, Боевую кафедру, Зельеваров. У крыльца последних провожающий нас старшекурсник ускорился, предупредив:

— Не дышите глубоко! Опять они свой котел раскочегарили. После прошлого раза мы замучились прыщи выводить, — он ткнул пальцем куда-то вверх.

Я запрокинула голову и увидела трубу, из которой валил сиреневый дым. Именно им восхищалась Кати. Я на всякий случай задержала дыхание. Прыщи мне точно ни к чему.

— А это вообще законно — проводить эксперименты в стенах Академии? — насупился первокурсник в дорогом костюме. Готова поспорить, что его отец — законовед. — Если у меня начнутся проблемы с кожей, об этом непременно узнает мой отец, — проворчал он и внезапно добавил: — Ква! — оглянулся в поисках источника звука. — Ква? — спросил он и в ужасе застыл, осознав, что источник — его рот. — Ква, ква, ква! КВА!

Наверняка это была пафосная речь, полная угроз, но у первокурсников она вызвала лишь хохот.

— Я же предупреждал не дышать глубоко. Ну что за народ! — махнул на нас рукой провожатый.

Вскоре о зельеварах было забыто, ведь мы подошли к самой экзотической кафедре — к Природникам. Даже сейчас в день поступления, когда площадь Академии кишела молодыми магами, их преподаватель — сорокалетняя дама с крючковатым носом — не удержалась и привела с собой молодую виверну. Тот факт, что магическое существо еще не выросло окончательно, мало что менял. Даже так виверна была размером с огромного пса и намного его агрессивнее.

Она шипела на всех, кто проходил мимо. Досталось и нам.

— Чокнутая! — возмутился студент из моей группы. — Держит виверну на тонком поводке. Если она сорвется, нам всем здесь