Надежда Тальконы [СИ] - Евгения Витальевна Корешкова

Двигатель отказал почти в самом конце разгона, уже перед самым выходом в гиперпространство. Экстренное торможение было настолько жестким, что даже Надежда, обычно спокойно и беспроблемно переносящая перегрузки, почувствовала себя не в своей тарелке, и, отсиживаясь в каюте, ворчала, что, похоже, на этом корабле напрочь забыли о людях. Рудному концентрату в трюмах ничего не сделается, ни один контейнер даже не сдвинется, а вот экипажу пришлось туго. Хотя, если подумать, эта поломка — единственное приключение за последние два рейса.

Летать на частном транспортнике — дело скучнейшее, но куда ещё возьмут без напарника. Дар предвидения — дело нереальное. Кто мог знать заранее, что напарник погибнет перед самыми выпускными экзаменами? Отключился надежный, казалось бы, айдер, а внизу оказались скалы. И прощай заявка на военный крейсер. Там теперь летает другая пара, а она, вот уже два года, вынуждена довольствоваться этим потрепанным стареньким грузовиком.

Стоило учиться на десантника, чтобы за весь рейс ни разу не исполнить прямых обязанностей охранника. Но с другой стороны, что могут сделать шесть человек охраны (а также грузчиков и подсобных рабочих по совместительству) в случае реального нападения? Немного, пожалуй.

Тяжело вздохнув, Надежда наклонилась и подобрала с пола своего рептилоида, который свалился с полки во время торможения.

— Бедный ты мой, — вслух пожалела она свою любимую игрушку, и, наверное, целую минуту стояла, закрыв глаза и прижимая к груди зеленого кожаного друга. Только игрушке она могла рассказать о ежедневном однообразии стандартного до мелочей полета, о непонятном беспокойстве, гнездящемся в душе в последние два месяца. Может, причиной был настойчиво повторяющийся сон? Знакомый, уже выученный наизусть.

Она вне корабля. В открытом космосе. Одна. На тонком страховочном фале, который, неожиданно, натягивается, как струна и рвется, медленно распуская в пушистую кисточку нити сверхпрочных волокон, которые и ножом перерезать сложно. А корабль включает двигатели и уходит. Без неё. Насовсем. Быстро превращаясь в светящуюся точку и, наконец, вовсе пропадая. И панический ужас одиночества. Нет, не смерти, а именно одиночества и полной беспомощности. И каждую ночь Надежда просыпается в этом ужасе, с мокрым от слез лицом и подключает гипнотрон, чтоб оставшиеся четыре часа доспать безо всяких снов.

В дверь коротко стукнули, она приоткрылась и почти сразу же из-за косяка проснулась бритая голова бортинженера, а затем и он сам до пояса.

— Надежда, как ты тут? — с искренней заботой в голосе поинтересовался он. Все-таки, как-никак, в этой каюте обитает самый красивый десантник на корабле. И может ли быть неинтересной для мужского взгляда двадцатилетняя выпускница Джанерской Школы Даярды?

Еще бы! Такое сочетание профессионализма и стройной фигурки! Кого могли оставить равнодушным веселые, ярко-синие глазищи и светлые, чуть волнистые локоны, очень легкомысленно лежащие на плечах. Вот и бортинженер, до сих пор безуспешно мечтая хотя бы о намеке на взаимность, прищурился в беззлобной усмешке, — опять со своим хищником обнимаешься?

— И сколько раз тебе говорить, — почти всерьез обиделась девушка, — не хищник это, а рептилоид. — И, приподнявшись на цыпочки, усадила игрушку на полку над креслом.

— Все равно кукла детская, тьфу! Лучше бы меня, что ли обняла, или кого другого из экипажа. Плохи ли у нас парни? А то два года уже летаешь, и все никого не выбрала.

Надежда резко повернулась, собираясь сдерзить, но бортинженер, виновато улыбаясь, уже коротко и примирительно покачивал поднятыми руками возле своего лица.

— Всё, всё, всё… я пошутил. Я по делу пришел. Помоги мне посмотреть двигатель. Только надень перчатки от легкого скафандра, нам некогда ждать пока там все остынет. Прикинем, сможем ли справиться сами или придется вызывать Патруль Контроля.

— «ДэБи-14»? — усмехнулась девушка.

— Что?

— На «ДэБи-14» летают мои родители.

— Может, и они ответят на вызов. — И поторопил. — Давай скорее. А то мы торчим в зоне разгона. Не самое подходящее место для ремонта. В любой момент кто-нибудь может выйти из гиперпространства как раз на месте нашего корабля. Представляешь, что от нас останется?

— Не пугай, пуганая уже. Пошли лучше, что в дверях стоять.

Должность помощника Надежда освоила давно. На все пять «п», как говорится: подай, принеси, подержи, подкрути, припаяй… Хоть какое-то занятие, по крайней мере.

Работали, невзирая на душную жару, дружно и сосредоточено, перебрасываясь короткими фразами, и уже почти добрались до отказавшего блока, когда по общей связи прозвучал приказ:

— Охранникам срочно собраться в рубке управления!

И были в спокойном тоне приказа какие-то едва уловимые нотки, которые весьма не понравились и Надежде и всем остальным тоже.

— Похоже, у нас скоро будут гости. Судя по мощности гравитационного всплеска, где-то рядом вышел из гиперпространства корабль значительно крупнее нашего. Будем надеяться, что он пройдет мимо, но, все равно, экипажу боевую готовность.

Надежда вполне понимала тщательно скрываемое беспокойство капитана, являющегося к тому же владельцем корабля. Он бы рад не встречать ни одной живой души от взлета до посадки. Встреча в открытом космосе — всегда риск. Никто ещё не исключал опасности потерять и груз, и сам корабль. Пока вызовешь Патруль Контроля, пока помощь прилетит… Тут, даже несколько ракетных установок могут не спасти, не то, что одна.

Потянулись минуты гнетущего ожидания, когда все взгляды скрестились на чистом пока экране локатора. Надежда успела ещё обвести глазами сосредоточенные лица охранников с суровым прищуром и сведенными к переносице бровями, успела заметить побелевшие костяшки стиснутых кулаков капитана и мелкие капельки пота у него на лбу. И только уже потом на локаторе, вверху и справа, появилось, мутное пятнышко засеченной цели, пока ещё визуально не различимой.

Корабль явно приближался. Вот уже на экране обзора стали видны его смутные очертания, не позволяющие пока классифицировать видимый объект, чтобы определить планету приписки. Но это было что-то очень большое и очень быстрое. Теоретически Надежда была готова к встрече с чужаками, знала, как держать леггер в руках, но не более. И поэтому на душе было тоже не очень спокойно. Что-то будет…

Но постепенно очертания объекта становились все более отчетливыми, и он все больше принимал очертания военного крейсера. Крейсера Даярды.

Капитан сначала облегченно выдохнул, но затем вновь насторожился. Даярда не только обеспечивала кораблями свой флот, но и продавала их. Так что ещё неизвестно кому принадлежала эта громадина, могущая при желании разнести их грузовичок на атомы, особо себя не утруждая.

— Попытайтесь связаться с ними, — приказал капитан.

— А может, они