Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране

— Да уж, верю. Ты не мог бы убрать только оружие, не «останавливая» человека, не убивая его — пусть живет?

Смит обдумал и это.

— Это легче, чем другое. Но, Джубал, если он останется в теле он же может причинить Джилл боль. Так я грокаю.

Хэршо помолчал, напоминая самому себе, что этот невинный младенец — не младенец и не невинный. Напротив, он весьма искушен в культуре, которая, как стало понятно, весьма далеко отстояла от человеческой — таинственно и непостижимо. Эти наивные замечания исходили от супермена, конечно, в человеческом понимании слова.

Он ответил Смиту, подбирая слова крайне тщательно, потому что задумал эксперимент — весьма опасный.

Майк, если ты достигнешь «критической точки», когда тебе придется сделать что-то, чтобы защитить Джилл, делай это.

— Да, Джубал.

— И не волнуйся о том, что испортишь «пищу». Ни о чем не беспокойся, только защищай Джилл.

— Всегда буду я защищать Джилл.

— Молодец. Но предположим, кто-нибудь направит оружие на… или просто вынет оружие. Предположим, ты не будешь его убивать, нужно лишь убрать оружие. Мог бы ты это сделать?

Майк помолчал.

— Похоже, я тебя грокаю. Ружье — плохая вещь. Но может потребоваться, чтобы человек оставался в теле. — Он еще немного подумал. — Могу.

— Хорошо. Майк, я покажу тебе оружие. Оружие — плохо.

— Плохо. Я его уберу.

— Но не сразу, Майк.

— Нет?

— Нет. Я подниму оружие и направлю на тебя, но прежде чем я наведу его на тебя, убери его. Только не пытайся меня остановить, не причиняй мне боль, не убивай меня, со мной ничего не делай. И не надо меня портить, как «пищу».

— Никогда, — серьезно пообещал Майк. — Когда ты выйдешь из телесной оболочки, брат Джубал, надеюсь, мне будет позволено откушать тебя, восхваляя и лелея каждый кусочек… пока я не грокну тебя полностью.

Подавив тошноту, Хэршо мрачно ответил:

— Спасибо, Майк.

— Это я должен благодарить тебя, брат, а если выйдет так, что я буду избран раньше, я надеюсь, ты сочтешь меня достойным гроканья. Разделишь меня с Джилл. Ты ведь разделишь меня с Джилл? Пожалуйста?

Глянув на Джилл, Хэршо увидел, что взор ее абсолютно невозмутим, — ну да, она же квалифицированная медсестра, спокойна, как камень.

— Разделю тебя с Джилл, — торжественно пообещал он. — Но, Майк, никто из нас не собирается становиться «пищей» в ближайшее время. Так вот, я покажу тебе оружие, а ты подожди, пока я не скажу тебе… да будь осторожен, у меня еще масса дел.

— Буду осторожен, брат мой.

— Ладно. — Хэршо выдвинул ящик стола. — Посмотри, Майк, видишь оружие? Сейчас я его возьму, но ничего не предпринимай, пока я не скажу. — Хэршо потянулся к пистолету, когда-то принадлежавшему полиции. Вынул его. — Готовься, Майк.

— Давай! — Хэршо попытался навести пистолет на Смита, но в руках его уже ничего не было.

Джубал обнаружил, что весь дрожит, и взял себя в руки.

— Отлично! Ты убрал его еще до того, как я прицелился.

— Я счастлив.

— Я тоже. Дюк, заснял?

— Ага.

— Хорошо, — вздохнул Джубал. — Ну, детки, бегите.

Энн спросила:

— Босс? Вы мне расскажите, что там на пленках?

— Может, подождешь и посмотришь вместе с нами?

— Нет-нет, я не имею права смотреть те части, где я была Свидетелем. Но небезынтересно будет узнать — свихнулась я все-таки или нет.

— О’кей.

Когда они вошли, Хэршо заговорил было с Дюком, затем ворчливо спросил:

— Ну, чем ты недоволен?

— Босс, когда мы избавимся от этого вурдалака?

— «Вурдалака»?! Ах ты деревенщина неотесанная!

— О’кей, я и впрямь из Канзаса. В Канзасе никогда не было каннибалов. Пока он тут, я буду есть на кухне.

Хэршо холодно процедил:

— Вот как? Энн выпишет чек за пять минут и тебе хватит десяти, чтобы упаковать свои комиксы и запасную рубашку.

Дюк как раз налаживал проектор. Он замер.

— Но я не собираюсь уходить.

— Что ж, сынок, у меня правила одни для всех.

— Но какого черта? Я сотни раз ел на кухне!

— При других обстоятельствах. Никто из живущих под моей крышей не имеет права отказываться есть за общим столом лишь потому, что ему не нравится кто-то из тех, кто там сидит. Я принадлежу к исчезающему виду — старомодный джентльмен. Это означает, что я могу быть закоренелым сукиным сыном, когда мне приспичит. Вот мне и приспичило… иными словами, не родился еще невежественный суеверный дурак, который будет указывать мне, кто достоин есть за моим столом. Я ем с праведниками и грешниками, если хочу. Но не преломлю хлеба с фарисеями.

Дюк медленно произнес:

— Ох и врезал бы я вам, будь вы помоложе.

— Пусть это тебя не останавливает. Я покрепче, чем ты думаешь. Ну а если нет, остальные сбегутся на шум. Ты желал бы иметь дело с Человеком с Марса?

— С ним? Да я его надвое переломлю одной левой!

— Возможно… если тебе удастся до него дотронуться.

— Как это?

— Ты же видел, как я пытался направить на него пушку? Дюк, где эта пушка? Найди-ка ее, а потом скажи, по-прежнему ли ты уверен, что сломаешь Майка одной левой. Но сначала найди мой пистолет.

Дюк вернулся к проектору.

— Ловкость рук. Сейчас увидим.

Хэршо произнес:

— Дюк, кончай возиться, я сам все налажу, когда ты уйдешь.

— Что? Джубал, не троньте проектор, вечно вы что-нибудь ломаете.

— Сядь, говорю.

— Но…

— Послушай, если мне приспичит, я его просто сломаю. Я не принимаю услуг человека, который только что уволился.

— Проклятие, да не увольнялся я! Это вы хотите вышвырнуть меня без причин.

— Сядь, Дюк, — спокойно произнес Хэршо, — и дай мне попробовать спасти твою жизнь — или же убирайся отсюда поскорее. Можешь даже не тратить время на сборы, вдруг не доживешь.

— Какого черта, что вы имеете в виду?

— То, что говорю. Дюк, неважно, ты уволился или тебя уволили, ты сам покончил со своей службой, когда отказался есть за моим столом. Однако не хотелось бы мне, чтобы тебя убили в моих владениях. Присядь, а я попытаюсь предотвратить это.

Изумленный Дюк послушно сел.

— Скажи мне, ты — брат Майка по воде?

— Чего?! Нет, конечно, хотя я и слыхал их болтовню.

— Это не болтовня, если хочешь знать. К тому же твоего мнения никто не спрашивал. — Хэршо помрачнел. — Дюк, мне не хочется тебя увольнять, ты держишь в порядке все приборы и избавляешь меня от хлопот. Но мне придется удалить тебя отсюда, а потом выяснить, кто еще не является «братом» Майка, и сделать так, чтобы они «породнились», или отослать их. — Джубал пожевал губу. — Может, достаточно было бы взять с Майка слово не причинять вреда кому бы то ни было без моего разрешения… Нет, слишком крупная идет игра, а Майк частенько неверно понимает происходящее. Например, если бы ты или Лэрри, тебя-то здесь не будет, поднял бы Джилл и швырнул в бассейн, любой из вас мог бы оказаться там же, где теперь мой пистолет, прежде чем я успел бы объяснить Майку, что Джилл ничего не угрожает. Но Лэрри имеет право прожить всю отведенную ему жизнь, и я не хочу, чтобы кто-то ее прервал из-за моей беспечности. Дюк, я верю, что каждому нужно предоставить шанс довести себя до вечного проклятия, но это не оправдание: нельзя давать младенцу динамит.