Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране

— Не знаю, доктор, — задумчиво ответила Джилл.

— Ладно, если он проснется, я сразу узнаю. Он может присоединиться к нам или ему принесут поднос. Здесь — Зал Свободы, милая. Каждый поступает так, как считает нужным… ну а если сделает то, что мне не понравится, я его вышвырну. Да, вспомнил: не люблю, когда меня называют «доктором».

— Сэр? — растерялась Джилл.

— Я не в обиде. Но когда начали присваивать докторскую степень за сравнительные народные танцы или за передовую рыбалку, я оказался слишком гордым, чтобы воспользоваться тем же титулом. Не притронусь к разбавленному виски и не желаю гордиться разбавленной степенью. Зови меня Джубал.

— Да, но степень доктора медицины вовсе не «разбавлена».

— Что ж, тогда пусть придумают другое название, чтобы нас не путали с теми, кто наблюдает за активностью на детской площадке. Малышка, почему тебя так интересует этот больной?

— Но я же объясняла вам, доктор, ой, то есть Джубал.

— Ты мне рассказала, что случилось, но не объяснила, почему. Джилл, я видел, как ты с ним разговаривала, ты что, в него влюбилась?

Джилл задохнулась:

— Господи, нелепость какая!

— Ничего подобного. Ты девушка, он парень — нормальный расклад.

— Но, Джубал, дело не в этом. Я… ну, он же был в заключении, я подумала… Бен думал… мы считали, что ему угрожает опасность. И мы хотели, чтобы он получил то, что ему причитается по закону.

— М-м-м… Крошка, я не верю в бескорыстный интерес. На вид у тебя все в порядке с гормонами, стало быть, дело в нем или же в Бене? Разберись-ка в своих мотивах, и потом решишь, куда идти. А сейчас — чего ты хочешь от меня?

Вопрос включал в себя так много, что она замешкалась. С тех пор, как Джилл перешла свой Рубикон, она думала лишь об одном: как спастись. Планов у нее не было.

— Не знаю.

— Так я и думал. Предположив, что тебе захочется сохранить свою лицензию, я позволил себе отослать просьбу из Монреаля твоему шефу: ты попросила отпуск, внезапная болезнь близкого родственника. О’кей?

Джилл сразу полегчало. Она старалась не думать о собственной судьбе, тем не менее на душе было тягостно, ведь она нанесла удар по собственной профессиональной репутации.

— О Джубал, благодарю вас! — И она добавила: — Я ничего не пропустила, у меня сегодня выходной.

— Отлично. Что будешь делать дальше?

— Мне даже подумать было некогда… Мне нужно связаться со своим банком, раздобыть денег… — Она помолчала, пытаясь припомнить, сколько же денег лежит у нее на счету? Достатком она не отличалась, к тому же не всегда…

Джубал прервал ее размышления:

— Стоит тебе обратиться в банк — и сюда набежит столько полицейских, аж из ушей повылезают. Может, тебе лучше побыть здесь, пока все не прояснится?

— Джубал, но мне бы не хотелось навязываться.

— Ты уже сделала это. Не переживай, детка, у нас тут всегда есть гости. Никто не может попасть ко мне против моей воли, так что не напрягайся. Ну, а теперь — о нашем пациенте. Ты хочешь, чтобы он обрел свои права. Ты ожидала, что я вам помогу?

— Ну, Бен — он считал, что вы нам поможете.

— Но Бен — это еще не я. Меня не интересуют «права» этого парня. Его притязания на Марс — чепуха с точки зрения адвоката. Я сам адвокат, и мне вовсе ни к чему принимать его «права» во внимание. Что до богатства, которое, как предполагают, должно принадлежать ему, то вся ситуация возникла из-за наших диких племенных обычаев. Сам он ничего не заработал, ему повезет, если его надуют, но я не собираюсь выяснить обстоятельства его дела. Если Бен думал, что я буду бороться за «права» Смита, что ж, ты ошиблась адресом.

— О… — Джилл поникла. — Тогда мне надо придумать, куда его перевезти.

— Нет-нет, разве что ты очень захочешь.

— Но вы же сказали?..

— Что меня не интересуют досужие вымыслы, связанные с законом. А вот гость под моей крышей — совсем другое дело. Пусть остается, если пожелает. Я просто пояснил, что не собираюсь впутываться в политику и поддерживать романтические бредни, возникшие у тебя или у Бена Кэкстона. Милая, раньше я считал, что служу человечеству… и мне было приятно так думать. Потом я открыл, что человечество совсем не желает, чтобы ему служили; напротив, оно сопротивляется любым попыткам услужить ему. Теперь я делаю лишь то, что доставляет удовольствие Джубалу Хэршо. — Он отвернулся. — Пора обедать, да, Доркас? Кто-нибудь что-нибудь готовит?

— Мириам. — Отложив вышивку, она встала.

— Так и не могу понять, как они делят между собой обязанности?

— Ну откуда же вам знать, босс, вы же сами никогда ничего не делаете! — Доркас похлопала его по животу. — Зато поесть не забываете.

Прозвучал гонг, и они пошли обедать. Если Мириам и готовила обед, то явно пользовалась всеми современными достижениями, потому что она уже сидела за столом, красивая и невозмутимая. Кроме секретарш, Джилл и Хэршо, там был еще один мужчина, чуть старше Лэрри; все называли его «Дюк», а он обращался к Джилл так, будто она всегда здесь жила. Прислуживали машины, не андроиды, ими управляла Мириам — панель управления находилась рядом с ней, у подножия стола. Все было ужасно вкусно и, насколько могла судить Джилл, никакой синтетики.

Но Джубалу угодить было сложно. Он ныл, что нож тупой, что мясо жесткое; он даже обвинил Мириам в том, что она подает на стол остатки прошлого обеда. Казалось, никто его не слышит, но Джилл стало неловко. Тут Энн положила вилку.

— Он помянул кухню своей матушки, — заявила она.

— Он начал думать, что он тут босс, — согласилась Доркас.

— Давно это с ним?

— Дней десять.

— Слишком давно, — Энн поглядела по очереди на Мириам и Доркас, они встали. Дюк продолжал есть.

Хэршо поспешно сказал:

— Только не за едой, погодите…

Они направились к нему, машина скакнула прочь с дороги. Энн схватила его за ноги, а две другие — под руки. Французская дверь скользнула в сторону, и они вытащили его из комнаты, хотя он негодующе протестовал.

Вопли закончились всплеском.

Женщины вернулись, вид был у них почти светский. Мириам опустилась на свое место и обернулась к Джилл:

— Еще салату, Джилл?

Хэршо вернулся к столу в пижаме и халате вместо смокинга. Пока его выносили, механизмы прикрыли его тарелку, теперь ее снова открыли, и он принялся есть.

— Так вот, я говорил, — заметил он, как ни в чем не бывало, — если женщина не умеет готовить, нечего и силы на нее тратить. Если вы будете плохо работать, я вас обменяю на собаку, а собаку пристрелю. Мириам, что у нас на десерт?

— Пирог с клубникой.