Розов Александрович - Чужая в чужом море

- Аааа!... Щиплет!!!

- Дезинфекция, - наставительно сказал он.   

- Фэнг, у нас тут вопрос по космическому коммунизму, - сказал Тези, - В говномете на орбитальной станции есть перегородки, или просто дырка со сливом?

- Просто дырка, это не эстетично, - ответила она, - Другое дело, если вокруг, например, сетка с лианами. Это прикольно. Особенно если с цветущими.

- Но не колючими, - уточнила Рибопо, - Мак, а можно вывести не колючие розы?

- Думаю, да… Скажи, как твоя умная голова работает после этих варварских занятий?

- Отлично работает!

- Моя тоже, - добавила Фэнг, - а что?

- Вот, – Мак Лоу опять свернул лист бумаги цилиндр, - Модель jumblies-pueblo. Как по-вашему, надо использовать имеющееся пространство и площади?

Рибопо понимающе кивнула.

- Типа, общая планировка, ага? 

- Простейший эскиз, - конкретизировал Мак Лоу.

- А зачем на бумаге? – спросила Фэнг, - У меня есть идея получше.

- Только надо быстро, - сказал он, - Я хочу на этом примере показать кое-что Жанне.

Девушки молча переглянулись и почти синхронно шлепнулись за стол рядом с парой воздушно-морских туристов-тинейджеров. Между всеми четверыми тут же завязался оживленный разговор на утафоа с легкой примесью лингва-франка, сопровождаемый множеством экспрессивных жестов, сделавших бы честь даже самому эксцентричному шимпанзе. Через минуту, стороны пришли к соглашению, и посреди стола появился включенный ноутбук с 20-дюймовым экраном. Жанна прикинула, что юниоры будут возиться с этой игрушкой где-то четверть часа, и вернула разговор к старое русло.

- Док, правильно ли я поняла: ты считаешь, что все зло от духовных ценностей?

- Увы - Мак Лоу развел руками, - Неправильно. Духовные ценности - фикция. И зло - фикция. И то и другое – просто инструменты для построения социальной паранойи.

- Социальная паранойя, - повторила канадка, - Красиво звучит. Сам придумал?

- Придумало общество. Я только назвал. Прочти эти два определения, и тебе будет ясно, что имеется в виду, и откуда оно взялось.

Мак Лоу положил перед ней мобайл, на экранчике которого было два коротких текста:

*********************************

Культурный прогресс: Постоянное превращение средств деятельности в ее цели, а целей - в средства. Духовная жизнь возникает, как средство поддержки материальной практики, но, достигая самоценности, порождает такие феномены, как искусство, религия и наука.

*********************************

Паранойя: психическое нарушение, порождающее связную систему сверхценных идей, имеющих характер бреда. Такая система представляет собой нормальное логическое построение, выведенное, однако, из патологических (бредовых) базовых предпосылок.

*********************************

- Гм, - Жанна постучала ногтем по экранчику, - Наука тоже попала в реестр патологий?

- Да, в той мере, в которой она является самоценным феноменом.

- А если как-то попроще, для домохозяек?

- Тогда просто ответь на вопрос: что такое наука?

- Наука? Ну… Это когда что-то изучают.

- Если я изучаю узор на кофейной гуще на дне своей чашки – это наука?

- Видимо, нет.

- А если я изучаю генеалогическое древо королей средневековой Европы?

- Видимо, да. По крайней мере, я читала про Меровингов в каком-то научном журнале.

- Жанна, для тебя имеет значение, был ли Карл Великий сыном Пипина Короткого?

- Гм… Для меня, допустим, не имеет, но для историков это, может быть, важно.

- А для кого-нибудь кроме историков?

- Сомневаюсь, - призналась она.

- Тогда с какой целью историки это изучают?

- Ну… Чтобы узнать, как было дело. Им это интересно.

- А мне интересен узор на кофейной гуще. Почему это не наука?

- ОК, считай, что твоя гуща – тоже наука.

- Такая же наука, как, механика или биохимия, которыми я тоже занимаюсь? 

- Разумеется, нет! Это – серьезные занятия, а гуща – это научное хобби.

Мак Лоу удовлетворенно кивнул и закурил принесенную Нитро сигару.

- Следовательно, науки делятся на серьезные и чепуховые.

- Зачем обязательно все делить? – спросила Жанна.

- Чтобы общество не путало кофейную гущу с серьезными вещами и не слушало всяких культуртрегеров, дающих советы из сочинений древних ближневосточных эпилептиков.

Жанна задумчиво побарабанила кончиками пальцев по столу.

- А если общество хочет выслушать и ученых, и культуртрегеров, и узнать обе позиции, чтобы сделать осознанный выбор в условиях состязательности сторон?

- Правильный подход! - воскликнул Мак Лоу, - Если общество платит неким людям за нематериальную деятельность, то они обязаны объяснить обществу: что оно получит за эти деньги. Как в бизнес-проекте: вот инвестиции, вот период, вот отдача. Только так! Болтовня об улучшении нравов, вечных ценностях или поиске истины – не в счет! Если вы можете улучшить нравы - покажите кривую падения преступности. Если у вас есть вечные ценности – предъявите независимую оценку в фунтах или долларах. А если вы ищете истину – то расскажите об эффекте от ее применения к инженерным задачам.   

Канадка снова отстучала кончиками пальцев на столе ритм марша.

- На счет нравов, я согласна. Ни одна педагогическая или религиозная систем нравы не улучшила. О вечных ценностях: это намек, что они - фикция. Но как быть с истиной?   

- Истина – тоже фикция, - ответил Мак Лоу, - Культовый объект. Кофейная гуща. Ее не существует. Если ученый начинает заниматься такой чепухой, как поиск истины, то его наука становится самоценной, и пусть он сам за нее платит. Ты не задумывалась о том, почему многие крупные физики в какой-то момент докатились до такого маразма, как толкование священных книг? Это - синдром поиска истины. Устав искать то, чего нет в природе, человек начинает искать это в метафизике, и становится слюнявым идиотом. 

- Ты – убежденный противник религии? – спросила Жанна.

- Ни в коем случае! Я прекрасно отношусь к религии. Обе мои жены очень религиозны. Они празднуют все праздники, совершают красивые ритуалы. Это здорово помогает в жизни. Ты же читала определения. Там все правильно. Искусство, религия и наука – это полезные штуки, до тех пор, пока они направлены на материальную практику. Но, если они становятся самодостаточными, то от них один вред. Они становятся паразитами на материально-информационной базе общества. Т.н. «культурный прогресс» - это ни что иное, как информационная дегенерация. Религия превращается в педагогику, наука – в культ фантомной истины, а интеллектуал -  в болтливого дегенерата, в интеллигента...