Розов Александрович - Чужая в чужом море

Второй дом - это простой полинезийский fare внушительных размеров, бетонная часть которого стоит на фундаменте, а бамбуковая - на ножках-опорах, и выходит на свой пирс.  За домом - небольшое поле, вроде тех, которые я видела на Рапатара. В данный момент там, без спешки, возятся с грунтом и растущей из него флорой две дамы преклонных лет. Машина, которую они используют, маленький квадроцикл-комбайн (того же типа, что на Рапатара). Мальчик и девочка одногодки лет 4-5, делают вид, что участвуют. Третье дитя имитацией не занимается – ему годика два и оно спит на подстилке под солнцезащитным зонтиком. Едва мы выгружаемся на пирс, как обе дамы начинают обмениваться с Рокки короткими выкриками на утафоа с легкой примесью лингва-франка. Подходить сюда им, видимо, лень, но кричать они умеют громко, так что дистанция не помеха. По итогам переговоров, Афаи бежит к ним, а мы идем под огромный навес прямо у берега, под которым выложен открытый очаг из камней: нечто вроде первобытной кухонной плиты.      

«Мне уже высказали предельно-возмущенное фи, а сейчас и ему достанется», - сообщает Рокки, усаживаясь в старое пластиковое кресло-качалку. Я интересуюсь причиной гнева старых леди, и экс-координатор поясняет: «им нравится возиться с маленькими детьми, а мы своих мелких сегодня оставили у Эмили Ломо на Таити. Они, конечно, на нас дуются. Но, если бы мы взяли мелких с собой, то надулась бы Эмили. Ну, а если бы мы оставили одну там, а одну взяли с собой, то надулись бы все». Я замечаю, что у этих сердитых дам имеются на попечении целых три ребенка - чем они недовольны? Рокки лениво машет рукой: «Да ну! Это несерьезно. Вот если бы на каждую бабушку было по три мелких…».

Появляется Петра, успевшая сбегать в дом и сменить шорты и майку на пестрый яркий платочек, застегнутый липучкой над правым бедром. «По ходу, ясно, - заявляет она, - ты подарила им этот траулер, типа как в обмен, а они хотят помочь нам возиться с мелкими, типа, потому что им скучно, и что у них теперь хренова гора свободного времени».

Вспыхивает ожесточенный спор, в ходе которого прояснятся суть дела. В соседском fare живет полтора десятка человек, четыре поколения. Более 10 лет назад, когда Рокки еще только построила тут свой «загородный домик», соседи ходили рыбачить на небольшой мото-фелюге (реликте, спущенном на воду в первой половине прошлого века). Это был тяжелый и рискованный бизнес, которым занимались только мужчины в расцвете сил, а остальные взрослые сидели у берега, занимаясь детьми, домом и огородом. Каждый раз наблюдая выход старой калоши в море, Рокки внутренне содрогалась: она знала с какой легкостью такие посудины «исчерпавшие запас живучести», тонут от удара одиночной большой волны, или от серии штормовых шквалов. После некоторых раздумий, Рокки предложила соседям обмен: их раритетная фелюга против модернового мини-траулера (комфортного, безопасного и продуктивного в смысле рыболовства, но неинтересного в антикварном плане). Обмен состоялся и вскоре, оценив мини-траулер, все соседи, кроме прабабушек и детей от 1 до 5 лет, стали болтаться в море, занимаясь ловом, или сбывая добычу, или просто потому, что погода хорошая. Так, под присмотром пожилых леди вместо восьми детей, постепенно оказалось всего трое. Меньше не будет - два грудных младенца скоро перейдут в «опекаемый возраст», но и больше не будет: двое детей уже перейдут в возраст, который тут считается допустимый для участия в морских походах.

Я интересуюсь: где сейчас эти два грудных младенца? Мне отвечают: разумеется, они в море вместе с мамами. Моего удивления не понимают: а что здесь такого? Петра идет в дом, через минуту возвращается с ноутбуком и демонстрирует мне дюжину фото мини-траулера в плавании, поясняя: «это мы 3 месяца назад летели с Раиатеа на Таити, видим внизу знакомый кораблик, и Афаи предложил: давай заскочим к ним пообедать, у них рыба прямо из моря…». Посмотрев фото, я соглашаюсь: молодые мамы правы, т.к. этот мини-траулер не хуже туристического океанского катамарана. Я говорю Рокки, что с ее стороны это замечательный альтруистичный поступок. Она удивлена: «Что вы, Жанна! Альтруизм - это последнее прибежище извращенцев». Петра спрашивает: «Al-truis - это по-арабски? Из корана?». Брай отвечает: «Нет, по ходу, это из Mein Kampf  Иммануила Канта». «Не гони, - возражает Фидэ, - Mein Kampf написал Гитлер». Сержант пожимает плечами: «Ну, значит, у Гитлера». Петра задумчиво бормочет: «Ал-гебра, ал-химия, ал-коголь, ал-джазира, ал-кайда, ал-труис»… -  и лезет в интернет искать альтруизм.   

-----------------------------------------------------------------

- «Ал-Труис» по-арабски значит «из Трои»! - радостно сообщила Петра, - Из того города Троя, который в древности сожгли за то, что их оффи made kidnapping. Но про альтруизм написано, что его придумал Конт. На Кант, а Конт. Прикинь, Брай, ты почти угадала!   

- А Mein Kampf  кто написал? – спросила сержант.

- Сейчас… Ага. Тут Фидэ прав. Это Гитлер написал. А Кант написал «Критику разума».

- Все трое - уроды, - констатировал Фидэ.

- Чем вам альтруизм не угодил? – поинтересовалась Жанна.

- Так ясно же написано, - удивилась Петра, - «Альтруизм введен Контом, как антипод эгоизма. Принцип альтруизма «Живи для других»: бескорыстные побуждения человека совершать поступки на пользу других людей. Конт писал, что альтруизм формируется воспитанием у человека способности противостоять своему эгоизму во имя интересов людей, и готовности человека жертвовать для других своими личными интересами».

- Под ВМГС, - коротко сказала экс-координатор.

- Извините, Рокки, я не поняла…

- Ты же про это у Ван Хорна читаешь, - вмешалась Брай, - Autodefenca humanitar ultima medida. Высшая мера гуманитарной самозащиты. AHUM на лингва-франка, или ВМГС.

- Расстрел, короче, - припечатал Фидэ.

- Я знаю, что такое ВМГС, - сказала Жанна, - Но ВМГС за альтруизм....

- За попытку сформировать альтруизм воспитанием, - поправила Рокки.

Канадка вздохнула и развела руками в воздухе, выражая полнейшее недоумение.

- Может быть, у вас это слово считается неприличным, но когда вы, Рокки, фактически дарите своим соседям довольно дорогой корабль…

- 55.000 фунтов минус стоимость раритетной мото-фелюги, - педантично уточнила та.

- … И, - продолжила Жанна, - делаете это совершенно бескорыстно. 

- Бескорыстно? Черта с два! Это была взаимовыгодная сделка.

- И в чем была ваша выгода, Рокки?

- Во-первых, - сказала экс-координатор, - я получила фелюгу. Сейчас она вделана как башенка в мой fare в Таутира на Таити, и внутри нее устроен мой кабинет.

- Очень классный, - встряла Петра.