Розов Александрович - Чужая в чужом море

Восемь крупных «львиных собак» - риджбеков (привезенных три недели назад лично президентом в подарок «авангарду народной агрокультуры») тоже обожрались – но, разумеется, не плодами трифи, а мясом диких свиней и обезьян, в массовом порядке покушавшихся на невиданный урожай. Такие псы были для жителей Макасо в новинку, так что, несмотря на их явную полезность, относились к ним с некоторым недоверием. Методом проб и ошибок, умные псы нашли-таки себе хозяев: двое обосновались при меганезийском военном контингенте, трое - при народной милиции, а трое нашли себе приют в fare-duro. Две сейчас были на охоте, а одна собака дремала у ног Наллэ Шуанга, положив массивную вислоухую голову на мощные лапы. Гулкий перестук барабанов и гортанные выкрики нескольких сотен танцующих на площади людей ее не беспокоил, а разговор за столом – тем более. С ее собачьей точки зрения, собравшиеся здесь люди занимались какой-то ерундой. Нет бы им пройтись с ружьями вокруг зарослей трифи – там точно можно было бы подстрелить льва, который ночью выйдет на охоту за дикими свиньями. Впрочем (подумала собака), сейчас еще только закат. Может, хозяину и его гостям, все-таки надоест издавать эти монотонные звуки, и они займутся делом?

На самом деле, это были не собачьи мысли. Это была гипотеза о ее мыслях, родившаяся в голове Наллэ Шуанга, хозяина fare-duro (т.е. каторжной тюрьмы, на лингва-франко). Он всерьез подумывал о том, чтобы пройтись по округе, и пристрелить этого сраного царя зверей, который уже четвертую ночь подряд мешал ему спать своим громовым рычанием. Наллэ не очень разбирался в охотничьих делах, но можно взять в кампанию кого-нибудь из местных парней. Хотя, вряд ли это реально – они, похоже, настроены всю ночь плясать и флиртовать (назовем это так) с девушками. Еще вариант: вытащить на охоту кого-то из своих вояк. Проще всего уговорить Рона. Пума поддержит, и Рон не сможет ей отказать. Правда, тогда сам Наллэ толком не поохотится. Вероятно, это будет как соревнование с двумя роботами – терминаторами. Ты еще только думаешь, что надо бы поднять ружье и прицелиться, а они уже поубивали все живое крупнее кролика на 200 метров вокруг…   

- Вы меня слушаете, Наллэ? – настойчиво поинтересовалась мисс Ренселлер.

- Да, Мэрлин. Просто у меня привычка слушать и параллельно думать над ответом.

- Тогда я продолжу. Это растение, триффид или трифи, способно нравственно испортить любой недостаточно цивилизованный народ. Незаслуженное изобилие искушает. Зачем трудиться, если достаточно найти сырое место, воткнуть саженец или зарыть клубень, и подождать несколько недель? В библии не зря написано, что человек должен в поте лица добывать хлеб. Если хлеб достается даром, человек деградирует.

Лейтенант Нонг Вэнфан, который на протяжении ее монолога, казалось медитировал над маленькой чашечкой с текилой (рюмок в этих краях не встречалось – они вымерли после ухода проклятых колонизаторов, в 60-х годах прошлого века), сделал микроскопический глоток, и спокойно поинтересовался:

- Каждый человек должен обрабатывать землю?

- Разве я сказала обязательно про фермерство? Я имела в виду труд вообще.

- Физический труд, - уточнил он, - Пот выделяется при физических нагрузках. 

- В библии имеется в виду пот в переносном смысле, - сказала она, - Как символ усилий, которые сознательно совершаются для получения чего-то.   

- Чего-то – это чего угодно?

- Конечно, не чего угодно. Чего-то полезного.

- Товарной продукции? – снова уточнил он.

- Вы по-солдатски прямолинейны, - с некоторым неудовольствием сообщила она, - Нет, конечно. Например, композитор может трудиться, создавая музыкальные произведения.

- Тоже товар, - сказал лейтенант, - Композитору за это платят.

- Вы, меганезийцы, ужасно меркантильны, - заметила Эстер, - представьте себе, Нонг, что композитор может делать свой труд из любви к искусству.

- Это понятно, - согласился он, - Вот, Уфти тоже сочиняет песенки и мелодии из любви к искусству, хотя он удивится, если вы назовете это трудом. 

Эстер улыбнулась и кивнула.

- Ну, да. Он, наверное, не пробовал выступать за деньги со своими песенками, но у него могло бы получиться. То, что он, поет, все-таки лучше вульгарной pop-music.

- Это - развлечение, а не труд, - вмешалась мисс Ренселлер.

- Почему? - спросил лейтенант, - Раз это можно продать, а Эстер считает, что можно… 

- Да нет же! – перебила она, - Труд это усилие, а не развлечение. Усилие над собой.

- Покупателю-то какая разница, делал он усилия, или нет?

- Мэрлин, позвольте, я попробую объяснить вашу мысль иначе, - сказал викарий.

- Разумеется, Джо.

- Спасибо, Мэрлин. Я объясню на примере. Представим себе двух людей. Первый из них сплел сеть, сделал лодку, вышел на ней в море и наловил сетью сто фунтов рыбы. Второй просто прошел по берегу и собрал сто фунтов рыбы, выброшеной штормом. На рынке они оба получат одинаковые деньги, но одинаков ли результат их деятельности?

- Нет, - ответил лейтенант, - у первого осталась лодка и сеть, они тоже стоят денег.

Священник покачал головой:

- Есть кое-что поважнее лодки и сети. Первый человек приобрел привычку к труду. Он почувствовал, что труд вознаграждается. А второй человек приобрел дурную привычку получать деньги без усилий.

- Самое важное получил наблюдатель на рынке, - вмешался Наллэ, - Наблюдатель узнал, что оплачивается не труд, а результат. Продукция, а не пот. Пот – не товар, а издержки, поэтому технико-экономический прогресс - это сокращение доли живого труда в товаре. Отличный пример привела Мэрлин: триффиды. Технологичная агрокультура, которая создает товар почти без трудозатрат: эффект, известный в теории научно-технической революции, как science direct-production. Научно-прикладной результат создает товар, минуя индустриальную фазу. Грубо говоря, если наука придумывает дерево, на котором растет одежда, то нам не нужна швейная фабрика. Соответственно нам не нужна ткацкая фабрика, и не нужны фабрики, которые производят ткацкие станки и швейные машины. Не нужна куча фабрик, которые делают детали для этих машин, не нужен комбинат, на котором производится металл для этих деталей, не нужна шахта, где добывается руда…      

- А что в итоге? – перебила мисс Ренселлер.

- В итоге – экономия самого ценного ресурса: человеческого. Этот ресурс может быть применен для гораздо более продуктивных целей, чем стояние за ткацким станком.

- В основном этот ресурс применяется для безделья, - заметила она, - для идиотских развлечений, пьянства, разврата и других видов порочного поведения.