Ваше Сиятельство 13 - Эрли Моури

этого будет польза всем. Воительницы я там не нашел, как не нашел Майкла и Элизабет. За столом сидел Бабский и госпожа Бондарева. При чем, когда я подошел, Наташа как-то загадочно улыбнулась, встала и, покачивая бедрами, пошла к выходу из террасы. Я не стал размышлять над тем, как толковать ее маневр. Возможно, она как бы приглашала меня за собой, потому как спустившись по лестнице в сад обернулась. Но я не пошел за ней по вполне понятным соображениям: это бы выглядело как демонстративный жест в сторону Артемиды, мол, раз ты со мной так, то я пойду к другой. Я же не глупый ребенок, чтобы поступать так.

— Пресса, Александр Петрович! Хоть мы на небесах, но вот свежая пресса! — Бабский восторженно потряс одной из газет, лежавших на столе. — Афина где-то раздобыла! Никак ограбила газетный ларек в Лондоне! — он засмеялся собственной вовсе не смешной шутке.

— Пресса, это хорошо. Чего интересного пишут? — я присел рядом, отломив треть от увесистой кисти винограда. — Кстати, Арета где?

— Не знаю, ваше сиятельство. Элизабет с братом куда-то туда пошли. Барон рассказывает очень интересные вещи, очень хотел бы послушать его историю, но они решили уединиться. А богиня, на то она и богиня — неуловима и нам точно не подотчетна. Лучше послушайте, что пишут! — поручик развернул свежий номер «Hot news» и прочитал жирный заголовок: — «Русские дворяне опустились до воровства»! — повернул газету так, чтобы я видел вечернее фото замка Увядшей Розы. — Далее… Бабский схватил другую газету и пафосом продекламировал: — «Британия лишается исторических ценностей и могущества»! Еще так: «Русские бандиты повсюду!». И вот, вот самое интересное… — Алексей взял «London Express» и прочитал самый верхний заголовок, напечатанный опасно-красным: — «Граф Елецкий обчистил герцога Уэйна! Это война!», — и тут же добавил: — Правда, про войну в статье ни слова. Зато есть ваше фото, чтобы в Лондоне каждый прохожий от вас шарахался!

Бабский протянул мне газету, я развернул ее и увидел свою фотографию шестимесячной давности и прочитал: «Кровавый след русского графа по нашей столице начался в пятницу, 15 июня. Как нам удалось выяснить, он скрывался под именем некого Джеймса Макграта. По свидетельствам очевидцев, в его банде было не менее пяти человек…».

— Забавно. Кажется, именно так и было, правда у них проблемы с арифметикой, — я перевел взгляд на Бабского. — Сэм, ты же срать часто бегаешь. Эти газетки на жопные нужды пока не порти — я их перед сном почитаю. Сейчас чего-то неохота.

— Там еще про Элизабет кое-что написано! — не унимался Бабский.

— Хорошо, хорошо, вечером. Может, за ужином, если к нему появлюсь. Сейчас хочу прогуляться немного. Так сказать, дать отдых уму и душе, — я взял со стола сырную лепешку, завернул ее в газетный лист, прихватил со стола пару яблок, кувшин с остатком вина и направился к лесу.

Мне в самом деле хотелось отдохнуть от всего: от богинь, от этих историй, от сплетен и всяческих проблем. Я долго поднимался по тропе к родникам, где когда-то мы останавливались с Ольгой Ковалевской и думал, что нет в этом мире женщины лучше, чем моя невеста. Нет, не подумайте, эти мысли вовсе не камешек в огород Артемиды: я ее по-прежнему люблю. Да разве я могу любить ее меньше из-за какой-то ничтожной склоки? Небесную Охотницу вполне можно понять, и я ее ни в чем не обвиняю. И Геру можно понять. И госпожу Бондареву. У каждой свои завихрения, которые делают этих женщин лишь привлекательнее для меня. Я их понимаю. Но в отличие от Ольги, они не стараются понять меня. Ну и ладно — это я как-нибудь переживу, так даже интереснее.

Я разбавил остаток вина чистейшей родниковой водой, сел в тени белой ольхи, любуясь видом на снежные горы и отгоняя прочь все мысли. Мне хотелось просто побыть одному.

К ужину я опоздал. Возвращался с гор, когда уже стемнело — пришлось пустить светляка, который подсвечивал тропу. Когда я добрался до дворца Артемиды и поднялся на террасу, меня встретила только Стрельцова, шепнула, что переживала за меня и сказала, что я должен обязательно услышать историю Майкла. Должен, так должен. Я не сомневался, что история будет интересной и сам хотел получить ответы на многие накопившиеся вопросы, проверить свои догадки. Все-таки Майкл Милтон из малозаметного молодого человека как-то неожиданно для меня превратился в человека очень видного, интерес к которому проявляют боги.

Я прошел в конец террасы, где мы собирались в последнее время в гостеприимном дворце богини. Афины за столом не было, а вот Артемида и госпожа штабс-капитана сидели у дальнего края, о чем-то говорили и даже не смотрели в мою сторону. Надо понимать, я в немилости. С Охотницей все понятно: я задел ее самолюбие — надулась. А Бондарева-то чего? Не обратил должного внимания, как она виляет бедрами и не пошел за ней? Дуйтесь, милые дамы, дальше. Я молча положил себе в тарелку два куска остывшего мяса, немного салата, отойдя от стола подальше, сел прямо на балюстраду. Там и принялся утолять голод, созерцая восходящую из-за леса луну и потянувшиеся за ней облака. Тут же ко мне присоединился барон Милтон и принялся рассыпаться в благодарностях, за то, что мы для него сделали.

— Майкл, ладно, успокойся с этим. Сделали то, что должны были, — сказал я, пожевывая кусочек жестковатой и пряной оленины. — Давай лучше свою историю по порядку, но не затягивая лишними подробностями. Вот мне особо интересно, как ты сбежал от людей Уэйна. И как жилось тебе в Уайтчепеле. Ты там с местной бандой связался что ли? Мафиози, — я усмехнулся, видя, что барон не понимает смысл последнего слова, но пояснять его не стал.

— Все по порядку, ваше сиятельство! Надолго не задержу! — Майкл, устроился удобнее на широких перилах, придвинулся ко мне ближе и начал вещать.

Стрельцова присела на балюстраду с другой стороны и положила голову мне на плечо. Интересно было бы сейчас видеть лицо Артемиды, но я сидел к богине спиной. Слышал лишь, что она вскоре ушла, и ментальная волна ее острого недовольства меня весьма проняла.

Не скрою, рассказ Майкла меня очень удивил.