Hydrargyrum - Снежная
Между делом его несколько раз пытались допрашивать. Приходил полицейский, задавал вопросы о приюте — Кайнетт отвечал совершенно честно, ничего не скрывая. Да, кормили их там помоями, да, по матрасам ползают клопы, толще которых только тараканы, да его неоднократно избивали другие воспитанники. При этом он совершенно честно не смог вспомнить ни фамилий директора или воспитателей, ни точного названия приюта или его адреса, назвав лишь район города. Что с этой богадельней будет дальше, его не интересовало, даже если всё руководство сядет в тюрьму, либо наоборот — спокойно продолжит работать, как и раньше. Его там уже не будет, а остальное не имеет значения.
Ранним утром на четвёртый день Арчибальд потратил накопившиеся за ночь магические силы, чтобы убедить медсестру вернуть ему приведенные в чуть более пристойный вид обноски, под предлогом того, что его уже официально выписывают. После чего осталось только затеряться в коридорах на пару часов, а затем выйти через главные двери, смешавшись с неплотной утренней толпой. Дожидаться настоящей выписки маг не стал — в текущем положении его мог ждать только новый приют, может быть, даже чуть приличнее первого, но явно не место для мага. И ещё неизвестно, где он будет находиться и сумеет ли Арчибальд оттуда вновь выбраться в центр Лондона. Больницу Уитингтона он выбрал не зря, и не только потому, что в своём мире регулярно в ней бывал. Главная причина была куда серьёзнее — именно в этом районе располагается самый большой перекрёсток лей-линий Лондона.
Неторопливо идя по ещё не слишком людным улицам, Кайнетт имел возможность крутить головой по сторонам и попутно прислушиваться к своим ощущениям, отчётливо сигнализирующим о повышении концентрации магии вокруг. Лей-линии — естественные «реки», по которым течет магическая энергия Земли, и в древние времена, когда магия была чем-то естественным и встречающимся повсеместно, многие ощущали их присутствие и направление, строя на перекрестках храмы или крепости, часто защищённые барьерами, то есть наложенными на местность заклинаниями, как правило, охранными, с естественной подпиткой силой от этих линий. Потом вокруг таких храмов и замков начали селиться другие люди, стали образовываться сначала селения, а потом и города. Иначе говоря, в центре большинства городов старше полутысячи лет обычно находится хотя бы один перекрёсток лей-линий, и часто на них расположены особняки магических семей, управляющих окрестными территориями, лаборатории, представительства Ассоциации или соборы и храмы, связанные с иной стороной Церкви, о которой неизвестно широкой публике. Лондон не исключение, здесь таких перекрёстков сразу несколько, и пусть сама Часовая башня стоит не на самом большом из них, но и главный является важным центром в жизни магической стороны Британии. А значит, и в этом мире там наверняка найдется хоть кто-то, с кем можно выйти на контакт.
Кайнетт печально вздохнул, глядя на дешевую туристическую карту центрального Лондона, которую он подобрал в больнице. Нанести на неё лей-линии он мог бы даже во сне или с закрытыми глазами, так что привязать нужное место к «немагической» географии города и его улицам было нетрудно, тем более что назывались они так же, как и в том мире. Вот только он опять забыл об ограничениях этого тела, уставшего уже после пары километров, а ведь предстояло пройти ещё как минимум в два раза больше. Но что поделаешь, надо сцепить зубы и идти, если он не хочет отказаться от своих целей, забыть о магии и сесть вот там на углу, просить милостыню. Учитывая его лохмотья, измождённый вид и не до конца сошедшие синяки и ссадины, подавать, наверное, будут охотно…
Глава 3
Разумеется, всё не оказалось так легко. Пройдясь по улице рядом с самым большим перекрёстком лей-линий Лондона, Кайнетт ощутил концентрацию магии, присутствие мощных многослойных барьеров и, возможно, даже свёрнутых пространств под их прикрытием — в своём нынешнем почти беспомощном состоянии он не мог сказать точно. Маг сделал два широких круга по улицам города, обходя довольно внушительный защищённый периметр размером в несколько кварталов. По имеющейся на руках примитивной карте большую часть этой территории занимали две лежащие рядом старые промзоны — остатки пары закрытых заводов плюс какое-то количество жилых домов и магазинов под их стенами, то есть на границе барьера. Вполне вероятно, что и путь внутрь тоже лежит через какое-нибудь заведение, ресторан или крупный магазин, через двери которого каждый день проходит множество людей. Всё это радовало в том плане, что магическое население и магические объекты в этом Лондоне тоже есть, и весьма немалых размеров, но ставило вопрос — как же теперь туда попасть? И неизвестно ещё, доступно ли это место для всех магов вообще, или требуются какие-то пропуска и пароли? А что, если у них тут какая-нибудь внутренняя война сейчас, о которой обычные люди не знают, и чужака просто развеют в пепел, не задавая вопросов, стоит сунуться на чужую территорию без приглашения?
Пойдя на третий круг, Арчибальд сменил стратегию и вместо поисков прохода за барьер начал присматриваться к окружающим людям, пытаясь ощутить концентрацию магии, фамильные гербы, активные заклинания или заряженные мистические знаки. Было трудно, он вспотел и вымотался сильнее, чем по пути сюда — тело Джеймса к подобной тонкой работе с магией было совершенно не приспособлено, его не учили чувствовать мистическую энергию в людях и окружающем пространстве (его вообще ничему не учили, честно говоря), и Кайнетту приходилось полагаться лишь на ощущения в своей душе и богатый опыт. Возможно, именно поэтому нечто необычное он сумел заметить, лишь обойдя несколько кварталов и почти случайно.
Его внимание привлекла девушка лет двадцати, сидящая на скамейке в парке с толстой книгой в руках. Сначала взгляд уцепился за лилово-розовые длинные волосы — ничего необычного вроде бы, современная молодежь любит нелепые причёски и яркие