Нить судьбы - нить войны - Дикий Электрик

Старшина выдаёт форму Вадиму. Выдал и сапоги с портянками.

Натягиваю штаны не снимая платья и зайдя за стеллаж снимаю платье и натягиваю гимнастёрку и снимаю.

— Вадим поменяй у старшины, на груди не сходится, размер побольше надо. — прошу я.

Вадим берёт и уходит. Его нет подозрительно долго. Натягиваю обратно платье, не то время, чтоб в одном лифчике ходить. Выхожу они со старшиной стоят у полок с гимнатёрками с задумчивым видом.

— Вы, чего застыли? — спрашиваю я.

— Так соображаем откуда у нас форма медика. — говорит старшина.

— Я там стою, а они на пьющую тёщу смотрят. — говорю я беру нужную солдатскую гимнастёрку.

Ухожу и надеваю, это подходит. Беру ремень с немецкой бляхой и кобурой, заодно аккуратно складываю платье и сунув под мышку иду к старшине. Вадим уже одет как солдат, даже в сапогах. Старшина протягивает мне сапоги и портянки. Быстро намотав натягиваю яловые сапоги.

— Пошли оружие подберём. — кивает одобрительно старшина.

Он ведёт нас в другой склад. С оружием тут не очень хорошо. Три автомата и две винтовки, одна из которых в снайперском исполнение. Хватаю снайперку и осматриваю прицел, к счастью стоит ПЕ 1937 года, работал я с ним. Вадиму старшина вручает вторую винтовку.

— Мне пристреляться надо, да и бойцам надо прицел поправить, в лесу при стрельбе штык мешать будет. — говорю я.

— Винтовки обычные пристреляны для стрельбы без штыка. Где ты, штык увидела? На патроны, Никитин проводит. Глушители и костюм по возвращению получишь. — отвечает старшина.

Он подзывает Никитина и отдав приказ уводит Вадима.

— Пошли, ходок за три моря. — говорю я.

— Пошли. Слушай Ядвига, а чего ты меня ходоком за три моря обзываешь? — спрашивает он.

— Был такой русский путешественник, Афанасий Никитин, так он до Индии дошёл и вернулся. Книгу написал, “Хождения за три моря”. Ты не из Калинина?

— Не я с Иркутска. Меня Семён зовут. — смущается он.

— Ты про однофамильца почитай, там интересно. И по сторонам посматривай, я занята буду, могу врага и не заметить. — говорю я устраиваясь в овраге.

Винтовку пристреля с двух обойм, опробовала немецкий пистолет. Никитин одолжить автомат отказался. Идём обратно.

— Ядвига, а ты комсомолка? — спрашивает боец.

— Нет, у меня происхождение дворянское. Я из за этого и дралась. Местные меня с детства знают, да и отца уважали. Те кто приехали после освобождения шпынять пробовали. Тем более мы ж с братом в гимназиях учились. — говорю я.

— Странно, дурной у вас комсорг был. Вы ребята правильные. Ты вон уже двоих фашистов убила. Даже завидно. — говорит Никитин задумчиво.

— Не переживай Семён, и ты сможешь, их на всех хватит. Ты только помирать не вздумай, кто меня за задницу поддерживать будет, когда я на рейхстаге расписываться буду. Красивая у меня попка? — дразню я его, он прикольно смущается и краснеет.

— Ты, чего мне бойцов смущаешь? На держи. — протягивает мне пятнистый костюм, глушители и револьвер милиционера с кобурой.

Беру всё и иду на лавку. Проверяю как глушители садятся на стволы. Потом разворачиваю костюм и надев начинаю подгонять под тело. Старшина протягивает полосы ткани.

— Знаю, что попросишь винтовку обмотать. — усмехается он.

Сижу обматываю винтовку. подсаживается здоровый.

— Брата твоего, надо в аналитический или криптографический отдел, в Москву отправлять. — говорит он.

— Ты, капитан, тебе видней. Бойцов и вас в обычную форму переодеть надо. Вы б ещё транспарант вывесили. Противник у нас не дурак. Когда поймёт, сильно ловить будет. Проще под обычное тыловое подразделение сыграть. — говорю я не отрываясь от своего занятия.

— Как догадалась?

— Ты с похмелья или головой стукнулся? Если тебя лейтенант НКВД слушается, то ты всяко выше его по званию и должности. По ухваткам, лучше местных и языками владеешь. Значит с центра, сомневаюсь, что там меньше капитана есть. — говорю я.

— Уела, я тут маскируюсь, а она как по книги прочитала. Теперь я про тебя расскажу. Обучал тебя отец, он ведь разведкой на фронте занимался. Так в деле записано. Брат больше в мать, она ж у вас в уме большие цифры считала. Ты ж пацан в юбке. Да тебе правила приличий привили и на каблучках и в платьях ты ходить умеешь, но не любишь. С мальчишками в школе дралась, дразнили тебя, наверное барыней. Сейчас на войне, ты как рыба в воде себя чувствуешь, отцова наука помогает. — говорит здоровяк.

— Принцессой дразнили. — говорю я закончив обмотку винтовки.

— Ладно, я дразнить не буду. Назвал Лаской так и будешь Лаской. — треплет он меня по голове.

— Капитан, у нас кто аккуратно мне подрезать волосы может? Мешают и на марше в паклю превратятся.

— Сидоренко! Ты ж вроде парикмахером работал? Сможешь девушке красивую короткую стрижку сделать? — кричит здоровый.

К нам подходит парень, осматривает мою голову.

— Смысла нет, тут без завивки делать нечего. Так что пусть в косу или пучок собирает. — говорит парень.

Плюнув завязываю хвост куском ленты, что дал старшина.

— Оригинально. — усмехается капитан.

— Ласка, иди документ получай. — кричит лейтенант.

Я иду в канцелярию, где мне выдают документ. Теперь я Закшевская Ядвига Павловна 07.11.1927 г.р. Являюсь инструктором по стрелковой подготовке в школе НКВД № 450076. Кандидат на звание.

Брат стал переводчиком с немецкого и польского языков. Когда подписала последние бумаги. Фотограф быстро отснял их.

— Ещё кадр остался. Пойдём я тебя сфоткаю. — говорит парень фотограф.

— Пошли.

Мы вышли и он меня сфотографировал в героической позе. Мы возвращаемся в контору.

— Яков, ты смотри не забудь ей фото отдать, а то она может голову отвернуть. Тебе долго ещё? — говорит капитан.

— Сейчас эту обработаю и часа через два я готов. — говорит фотограф.

Тут на столе зазвонил полевой телефон. Лейтенант поднял трубку и выслушав положил трубку.

— К нам едут три сотрудника НКВД на мотоцикле. Точно не местные. Местные знают, что до 25 этот район закрыт. — говорит лейтенант.

— Ласка, работаем. Снаружи внимание на тех, кто у мотоцикла, по возможности тихо и не на смерть. — говорит капитан.

Я пристёгиваю глушитель, опускаю маску и выхожу. При выходе встречаю майора НКВД и козырнув выхожу. Перебегаю открытую площадку и залезаю на крышу сарая. Меня не видно с въезда и из конторы. С конька смотрю через прицел на парочку у мотоцикла. Один сидит в коляски и как бы от скуки крутит пулемётом. Вот он привстал и прижал приклад. Беру его плечо на прицел и стреляю. Пулемётчик валится из коляски. Передёрнув