Некромант на страже человечества. Том 4 - Никита Клеванский

— Нет! — Гурдияр схватил за плечо уже дернувшегося в сторону Трещины парня. — Иди к матери. Издергалась вся.

— А зомби хотя бы можно потрогать? — с надеждой в голосе спросил Оллег.

Мэлэх вздохнул и одним взглядом переадресовал вопрос мне. Все-таки ребенок — есть ребенок.

— Ну попробуй. — разрешил я и кивнул на Элельведа, приказав тому замереть.

Под завистливые взгляды других детей мальчик сперва осторожно, а затем все смелее принялся ощупывать мертвое тело нелюдя. Впрочем, опознать в нем эльфа уже вряд ли бы кто-то смог. За прошедшие сражения, порой больше похожие на мясорубки, ходячий труп полностью лишился волос и ушей, а его серую кожу сплошным ковром покрывали уродливые рубцы от плохо затянувшихся ран.

И это еще темный клирик «лечил» более или менее ровно. Я же вообще такой ерунде, как внешний вид прислужников, внимания не уделял. Меня куда больше заботили их прочность и боевая мощь. А в остальном пусть хоть на сбежавших из лепрозория прокаженных смахивают.

— Он тако-ой мерзкий… — протянул Оллег. — Мне нравится!

В этот момент я приказал Элельведу замахнуться на парня, и мальчишка, громко ойкнув, в мгновение ока переместился за спину матери. Чем вызвал у караванщиков сперва оторопь, а затем и волну смешков, шумным прибоем смывшую напряжение и гнетущие мысли о предстоящей встрече с Императорским зверем.

Гурдияр посмотрел на меня с благодарностью. Хотя, честно признаться, специально я подобного эффекта добиться даже не пытался.

— Слушайте все! — громогласно привлек к себе внимание мэлэх, когда люди более или менее успокоились. — С той стороны нас ждет противник, сталкиваться с которым нам прежде еще не приходилось. — народ затих и теперь сосредоточенно внимал речи лидера. — Да, у нас нет шансов на победу. Но побеждать его нам и не требуется! Все, что мы должны сделать, это закрыть Трещину. Так велит нам закон. Так велит долг. И так велят нам сердца вечных странников Диких Земель. Вы со мной?

— Да! — раздался нестройный многоголосый хор.

— Не слышу вас! Вы со мной⁈

— Да!!! — взревела толпа, вскинув руки к далекому небу, залитому зеленым светом ромбических солнц.

И пусть люди понимали, что задача перед ними возникла непростая, что выйти из передряги без потерь однозначно не выйдет, что стоящий сейчас рядом человек уже к вечеру может стать кучей парящего дерьма оставленного Трицебыком на раскаленном песке, но они даже не думали роптать или отступать. Да, кто-то украдкой вытирал непрошеные слезы, но на их лицах я видел решимость твердо идти по выбранному пути, даже если уже следующий шаг станет последним.

Меня даже гордость взяла за то, что мы с ними принадлежим к одной расе. И как только такой народ умудрился просрать свой Краеугольный Камень? Чертовы нелюди! Наверняка они вообще за него не сражались, а вероломно выкрали! Не иначе!

— Мы задержим быка, мэлэх! — выкрикнул широкоплечий мужчина, потрясая в воздухе отнюдь не игрушечным молотом.

— Задержим! — подхватила женщина, увешенная дротиками и другим метательным оружием, как новогодняя елка шариками.

— Костьми ляжем! — поддержал их еще один караванщик, с повязкой, закрывающей левый глаз.

Все больше людей выказывали свое желание помочь лидеру, и я видел, как в глазах Гурдияра загорался огонь благодарности и признательности. Безусловно он ценил каждого члена своей группы, и их слова тронули его да самой глубины души.

— Друзья! — мэлэх поднял руки, и люди постепенно затихли. — Спасибо вам за все! Я благодарен каждому, с кем делил небо и пыль дорог. — и почему его речь так похожа на прощание? — Но монстра отвлеку я сам!

Ах вот почему. Гурдияр же тем временем продолжал, не дав кому-либо себя перебить:

— Я уже все решил! Я лично сражусь со зверем и уведу его как можно дальше от Трещины. Тем временем вы поведете фургоны к городу, а Данил закроет портал. Степан, помнишь я рассказывал тебе о том, как проходить через Купол? Все необходимое получ…

— Как ты с ним драться собрался, мэлэх? — все-таки прервал речь лидера тот самый Данил — маг второй ступени, владеющий как минимум одним заклинанием воздушной стихии. — Ты на ногах еле стоишь! Лучше я отвлеку тварь, а ты…

— Я⁈ Еле стою⁈ — вскричал Гурдияр, вернув себе слово. Он отбросил костыли в стороны и, стиснув зубы, оперся на больную ногу. Пот выступил у него на лбу, но караванщик не издал ни звука и с вызовом смотрел на Данила, не отводя глаз. — Я — Развивший! Не забывай об этом! И я сделаю то, что должен сделать любой мэлэх, оказавшийся на мое месте! Это приказ. И он не обсуждается!

Я не знал, слышал ли Гурдияр историю Алаума, или у кочевников и правда существовали предписания и правила действий для подобных инцидентов, но, в любом случае, силе духа предводителя кочевников можно лишь позавидовать.

Однако у меня имелось свое видение сложившейся ситуации.

— Я отвлеку монстра. — спокойно произнес я, и в наступившем после речи мэлэха безмолвии мои слова долетели до ушей каждого. — И Трещину закрою тоже я. А поскольку я не принадлежу вашему Каравану, то и подчиняться ничьим приказам тоже не должен. И не буду.

— Ты свихнулся? — по-простому спросил меня Гурдияр, сбитый с панталыку настолько, что растерял весь свой героический тон. — Я видел тебя в деле, но ты не представляешь, о чем…

— Я. Закрою. Трещину. — роняя слова, словно надгробные плиты, проговорил я.

— Это невозможно! Ты всего лишь Осознавший.

— А это важно? — усмехнулся я. — Если хочешь, могу дать клятву Омиша.

В разрушенном лагере кобольдов воцарилась такая тишина, что слышно было, как муравьи щелкают жвалами, откусывая кусочки от сложенных в стороне трупов. Кажется, люди забыли даже как дышать, и в гнетущем молчании переводили взгляд с меня на мэлэха и обратно, дожидаясь решения лидера.

Сам Гурдияр несколько раз изменился в лице, одновременно желая принять мое предложение и борясь с чувством долга. Потому что он чувствовал, что предложенным мной способом имеет куда больше шансов спасти своих людей и вести их дальше в светлое будущее. Но мог ли он возложить такую ответственность на чужака? Позволят ли ему поступить подобным образом законы караванщиков? И, что куда важнее, разрешит ли совесть?

Решившись, мэлэх, кривясь от боли в ноге, прихромал ко мне и на глазах у всех заключил в крепкие объятия. Я подобных проявлений чувств не одобрял, а потому стоял, не шелохнувшись, но это ничуть не смутило воина.

— Теперь я понимаю, почему Уман рискнул репутацией ради тебя. — шепнул он мне на ухо. — Клянусь сделать все, что в