Ронин (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Колян, бабку Катю не придуши, у нее и так здоровья на пару дней, всего, осталось. Михалыч приедет и скажет, что с ней делать, а вдруг она еще нужна будет. — остановил, злобствующего «кожаного» Коляна, кто-то, более рассудительный: — Пошли лучше с городским разберёмся, он в доме у тетки Агаповой, как у себя дома расположился…

— Че, в натуре? А пошли, хоть с городским туристом разберемся, всё интересней будет… А ты, старая сиди тихо, мы еще с тобой разберемся. — хлопнула дверь, заскрипели старые ступени крыльца под тяжёлыми шагами, и мимо меня протопали три крепкие фигуры.

Глава шестнадцатая.

Февраль 1994 года.

— Молодые люди, вы не меня ищете?

Пират, оставленный в избе отогреваться, заливался лаем, парни громко матерились, расшатывая входные двери в занятую мной избу — все это помогло мне подойти сзади незамеченным.

Честно говоря, первоначально планировал отсидеться в сарае, откуда я уже десять минут наблюдал за вторжением на подворье, но парни оказались упертые, с криком «Да никого там нет, пошли выпьем самогона, а этого городского мы еще успеем поймать», восвояси не уходили, а дверь, по-моему, начала уже поддаваться усилиям молодцов, взращённых на экологически чистых продуктах.

— О, городской! — меня мгновенно окружили и без лишних слов сбили с ног подножкой сзади, после чего, без затей, начали пинать, мешаясь друг другу. Слава Богу, двое из визитеров были обуты в валенки, но, от третьего пару раз чувствительно прилетело разбитыми кроссовками.

— Ты вообще чё сюда припёрся? Ты хули здеся забыл? А, городской? — с моей головы сбили дешёвую шапку-петушок, попытались схватить за волосы, но те были слишком короткими, не ухватить и дышащий на меня ядрёной смесью жареных семечек и перегара, «кожаный» Колян оставил свои попытки задрать вверх моё лицо.

— Ты слышал, о чём тебя уважаемые люди спрашивают? — меня снова пнули валенком, без особой злобы, так, чтобы привлечь внимание.

— Пацаны, вы что от меня хотите?

— Ты кого пацанами назвал? Ты, пидор гнойный! — меня снова пнули.

Ну вот, местная блатота перешла границы от своей безнаказанности. «По понятиям» я этого… индивидуума могу и должен сейчас зарезать, но, так как двор дома, где я живу не то место, то я предпочел продолжать лежать, пытаясь закрываться от регулярных ударов.

Ну вот, ребятишки устали меня пинать и отойдя на пару шагов в сторону, закурили и начали совещаться, периодически бросая на меня злобные взгляды и меня это напрягало. Из уже не интересовало, зачем я приехал в Журавлевку, кто я такой, богат ли мой внутренний мир. Молчаливая покорность жертвы и мнимое всевластие разбудило в их, разгоряченных дешёвым спиртным, мозгах жестоких демонов и я, вдруг, перестал быть человеком, а, по рациональным, крестьянским понятиям, превратился в источник "ценного меха, но и еще и трёх-четырёх килограмм диетического, легкоусвояемого мяса', которого надо освежевать и разделать, а невкусную требуху выбросить.

— Машина твоя? — смуглый, симпатичный парень даже улыбнулся мне ободряюще.

— Моя. — раз начался разговор, то я, со стариковским кряхтением, сел, прислонившись к стене сарая, куда я, в процессе избиения, отполз, чтобы не давать, расшалившимся ребятишкам, пинать в беззащитную спину и по почкам.

— И как?

— Нормально. Редко подводит.

Мне даже сочувственно кивнули и протянули руку, чтобы помочь встать.

— Ключи дай.

— Какие ключи?

— Ты чё тупой? Ключи от машины… — ну вот, дружба наша, не начавшись, уже закончилась.

— Ключи? Конечно, ребята, сейчас, только не бейте меня больше…

— Не, больше не будем. Но ты сам виноват…

Зачем им машина? Они ещё сами не знают, нужна и всё. Я могу дать им машину, тем более, что в отличие от местных жителей, для меня машина — это просто машина, кусок железа, который помогает быстрее переместиться из пункта «А» в пункт «Б», не более того. Это для этих ребят машина, даже мятая по кузову «копейка», это сакральная вещь, что-то типа волшебной палочки Гарри Поттера. Она, к примеру, помогает клеить девчонок, что для этих молодых хищников, наряду с водкой, среди жизненных ценностей на первом месте, причем девчонки — главнее, особенно для того, с красной, воспаленной мордой. И эти три супермена, отжав у меня ключи от машины, поедут в город, где будут предлагать покататься городским девчонкам. А если девки, по бабьей глупости, будут отказываться от своего счастья, сесть в старую машину к незнакомым парням, у которых постоянно штаны дымятся от нереализованных желаний, то эти дуры –девки сами будут виноваты во всём, тем более, что по их понятиям, настоящий мужчина, к коим они себя относят, о последствиях не думает. А последствия будут, такие истории всегда заканчиваются, говоря юридическим языком, «тяжкими последствиями». И хотя, сейчас мне безопаснее и проще отдать ребятам ключи, так как они сразу забудут обо мне и помчатся испытывать «волшебную палочку», то потом, когда после испытаний останутся грязные, криминальные последствия, а последствия обязательно будут, ведь парни о них не задумываются, и «тачка» моя засветится, то ребята примутся заметать следы, и, в первую очередь, придут ко мне, чтобы заткнуть меня…

Ключи серебристой рыбкой мелькнули по дуге, падая в занесенный снегом огород, а я, прихрамывая, метнулся в сарай, успев поставить в распор старый черенок от лопаты. Пока ребята соображали, какая цель приоритетная, пока они выламывали дощатую дверь сарая, за которой судорожно метался я, чуть не забыв место, куда я спрятал очень нужную сейчас для меня вещь, пока аборигены безуспешно искали ключи, потом кто-то вспомнил о том, что у него дома есть магнит…

К двум часам ночи, когда ключи от машины были извлечены из сугроба, я получил еще десяток пинков, а мои мучители изрядно устали, парни стали грузиться в «копейку», дабы опробовать агрегат на ходу, уже не обращая внимания на мою тушку, продолжавшую лежать в снегу…

И тут я сам решил свою судьбу, негромко прошептав, что заявлю в милицию об угоне…

Меня больше даже не били, просто заволокли на заднее сидение автомобиля, сжав с двух сторон своими телами, а смуглый красавчик, бросив на меня сожалеющий взгляд, погнал, надрывая двигатель, на север, по еле различимой, заметённой снегом, дороге.

— Вылезай. — меня, как репку из грядки, выдернули из теплого салона и поставили в снежную колею: — Иди туда, а то мы тебя сейчас отпи…м, пошёл.

— Парни, вы что делаете? — я завертел головой. На востоке серое низкое небо подсвечивалось желтыми, теплыми огнями города миллионника, на западе в небо поднимался пассажирский лайнер, севернее поблескивало огнями село Ирусино, а здесь, в какой-то паре километров от нормальных людей, стояли я и три ублюдка, которые уже получили от «кролика» всё, что хотели, и теперь желали только утилизировать меня поскорее, чтобы я не создавал нормальным людям никаких проблем.

— Иди давай. — мне пальцем показали направление: — Там через пятьсот метров телефон, как раз в милицию заявишь, что у тебя машину отобрали… Иди, не зли нас.

— Туда? –неуверенно спросил я, показывая на заросли рогоза и расстилающееся за ним заснеженное поле.

— Туда, туда. Иди скорее, через двадцать минут на трассу выйдешь.

— Ребят, может не надо. — отчаянно замотал я головой: — Я честное слово, никому ничего не скажу.

— Конечно не скажешь. — крупный Колян вытащил из кармана кухонный нож, в ножнах, свернутых из нескольких листов бумаги, перетянутых суровой ниткой и шагнул ко мне.

— Коля, не надо, пусть идет. — Махнул рукой смуглый красавчик. Хороший мальчик, жалостливый, может быть, даже пускал слезинку, когда гражданина Галкина здесь топили в болоте…

— Что? — смуглый удивился.

— И что, я это вслух сказал? — спросил я: — Говорю, ты, наверное, тоже расстроился, когда гражданина Галкина здесь топили?

— Я же говорил, он стуча ментовской… — радостно ощерился «кожаный» и шагнул ко мне. Смелый, потому, что глупый. Я не в тире, на сдаче зачетов, поэтому выстрел из морально устаревшего, но все еще надежного «Макарова» прозвучал через секунду после того, как я сунул руку в карман. Колян ойкнул, схватился за живот, роняя из ослабевших рук и ножик и дурацкие, бумажные ножны.