Робинзоним дальше? - Артур Фатыхов
И обеспечивал, что характерно. Не всегда простой и особо денежной, но карманы пустыми не бывали. Тогда никто из нас не задумывался, как он это делал, а директор не спешил делиться умениями…
— … Спасибо, Акела. — Сдерживая эмоции, я прямо посмотрел в оранжево-жёлтые глаза волколака. — Спасибо ещё раз, что помог Клык и Блуду. Мы с тобой ещё поговорим. Потом. А пока бери топор и руби сучья, — нам надо побыстрее избушку на пятый уровень поднять. Заодно тебе Глюк на вопросы ответит, ему ты быстрее поверишь, чем мне.
Сунув топор в лапы всё ещё опешившему волколаку, я обернулся к мажордому, собиравшему сучья в охапку.
— Глюк, мне надо побыть одному. Как закончите с этим деревом, доложи по результатам. Подумаем, что делать дальше.
Дождавшись подтверждающего кивка от мумии, я побрёл к крыльцу. В глаза бросилась сидящая на коньке крыши гаргулья.
— Харис. — Показал нашему крылатому часовому кулак с оттопыренным вверх большим пальцем, оценивая работу гарги. И только потом до меня дошло, что Харис, — всё ещё птенчик магического существа, хотя и носит важный для неё титул «Первая-Старшая». — Ты молодец, продолжай дальше бдеть.
— Цык! — гарга расправила крылья и попыталась изобразить поклон. Её лапа соскользнула с конька, и наш сторож чуть не грохнулся вниз. Восстановив равновесие, гарга тут же смущённо укутала себя крыльями и почти превратилась в каменную статуэтку.
Вот, кстати, когда Харис в первый раз уселась на крыше крыльца, я думал, что она большее время будет проводить в такой форме, а оказалось совсем наоборот, — юное создание веселилось в компании Пушистика и Блуда, устраивая охоту за летающей мелочью. Вон хоть и сейчас, при мне, застыла статуэткой, а глаза то и дело косит на шныряющую рядом стрекозу.
— Да поймай ты её уже.
— Цык! — гарга тяжело прыгнула, расправив крылья, коротковатая лапка выстрелила подобно арбалетному болту. И вот, трепыхающая прозрачными крыльями, летунья уже засовывается в пасть, полную мелких, но острых зубов. И, хотя иконка в виде шестерёнки не заморгала, сообщая о полученных мной крохах опыта, настроил интерфейс так, чтобы не беспокоил по мелочам, я знал, что следующий уровень стал немного ближе.
— Вот так и фарми. Расти в уровнях.
— Цык, — подтвердила жующая гарга, с торчащим из почти безгубого рта сине-металлического цвета хвостом.
Я начал подниматься по ступеням. Вспомнил о Блуде и настроение, было приподнявшееся, пока работал, сразу ухнуло вниз, — не уберёг маленького друга. Какой из меня лорд замка, если пёселя уберечь не смог…
Какая-то часть сознания рационально понимала, что особой моей вины в произошедшем нет. Блуд, уже не маленький порядочный кобелёк, а воздушный дракон, — будущий грозный мой и моего замка защитник. И что для него это дело будет обычное, раз даже в этой песочнице медведи водятся, а что в округе встретиться может? И единственный способ уберечь фамильяра — воспитать его бойцом, сделать гораздо сильнее, чем он есть сейчас.
Но то рациональное. Его захлестнуло просто цунами из чувства вины, беспомощности и апатии…
Бело-жемчужное свернувшееся в тугой клубок тело Блуда я увидел на привычном месте в изножье кровати на белоснежной шкуре. Усилием воли подавил желание прикоснуться, погладить своего маленького друга, — пусть спит проказник. И Клык спала укрытая шкурой, с которой исчезли бурые пятна крови. Вроде бы здесь всё хорошо.
— Пи-и? — послышалось тихое сбоку.
Переведя взгляд, увидел, рубашку фурри, висящую на плечиках. Хм… У меня таких точно не было. Балует, ох, балует нашу единственную даму Глюк. А может быть, это не он, а избушка? Да, какая в принципе разница? Балуют и хорошо… Кто-то же должен.
Пищал маленький уборщик. Он каким-то чудом держался на ткани висящей рубашки. И сидел на ней не просто так, а на довольно большом кровавом пятне. Чистит, значит.
— Продолжай работать, Пушистик, — ответил я ему тоже негромко. — Ты молодец. Вон как отлично шкуру почистил.
— Пи-и.
Я ещё постоял какое-то время над кроватью, переводя взгляд с Клык на Блуда и обратно, пока не сообразил, что так стоять могу долго. Надо что-то делать? А что? Побрёл на кухню, налил себе стакан отвара и вместе с ним прошёл в кабинет. Плюхнувшись на табуретку, вызвал виртуальный экран, на котором увидел карту нашего осколка, отличающуюся от виденной ранее. Я так понимаю, это та, с пометками о ценных ресурсах, добываемых с осколка?
Через несколько минут я поймал себя на том, что хотя и сижу, уткнувшись взглядом в монитор, не пытаюсь разобраться в многочисленных значках, а тупо втыкаю. И я психанул. Вскочил с табуретки, а потом буквально рухнул на пол, успев всё же выставить руки, тем сам спасши свой нос от встречи с досками пола. И принялся отжиматься.
— Не дело это, Карт, вот так в оцепенение впадать, — по давней привычке я начал выговаривать сам себе. — Лучше от усталости свалиться, чем в овощ превращаться.
Скоро мне стало не до разговоров, пришлось сосредоточиться на дыхании. Наконец-то застывшие от боли мышцы не захотели выпрямлять руки. Сколько раз отжался, не считал, но если вспоминать прошлые разы, то никак не меньше тридцати пяти. Мало, конечно. Но и тело мне досталось, надо сказать, рыхловатое.
Я бухнулся на пол. Но тут же перевернулся на спину, с трудом сцепил ладони на затылке и принялся «качать пресс», одновременно поднимая тело и ноги. Упражнение и контроль за дыханием постепенно вытеснили из головы не только дурные мысли, но и эмоции. Эх, если бы я там, на Земле, так мог…
За качанием пресса пришло время «лягушки». Нет наверняка у этого упражнения есть нормальное название, но я его не знал. А так назвал, что первое в голову пришло. Садишься на корточки и выпрыгиваешь вверх, поднимая руки над головой. И так пока ноги держат. Когда прыжок вверх не получился, а я грохнулся на задницу, снова лёг на живот и принялся отжиматься от пола. Потом пресс качал…
Я лежал на полу, дыша,