Прием Чаплина - Сергей Викторович Вишневский

Достав свою немудреную снедь, парень хмуро принялся есть и поглядывать по сторонам.

Смотреть особо было не на что, но взгляд парня зацепился на небольшой прилавок. На прилавке была не еда, а газеты.

Федор спокойно жевал, изредка поглядывая на прохожих, и вновь возвращался взглядом к прилавку. Дожевав картофелину, парень убрал все и направился к газетной точке.

— Здравствуйте, — обратился он к упитаной даме, что была тут за продавца.

— И тебе, — кивнула та, пересчитывая монеты в руке. — «Императорский вестник» или тебе «Технонауку»?

— Нет, мне… — тут парень смутился и произнес: — У вас случаем карты нет? Столичной.

— Приезжий, — хмыкнула та, сдвинула стопку газет и достала несколько сложенных карт. — Есть. Тут они паршиво расходятся. Так, на всякий случай, в курсе держу. Остатки, как говорится, сладки. Семь рублёв.

Федор, уже взявший в руки карту, вздрогнул и удивленно вылупился на продавщицу.

— Как семь… — произнес он.

— Так. Это у вокзала за два возьмешь, а у меня семь, — спокойно ответила дама и глянула на парня. Быстро оценив его платежеспособность, она выдернула из его рук карту и произнесла: — И не думай тут у меня!

Федор растерянно глянул на продавщицу, затем на карту у нее в руках и произнес:

— Теть, я к родне приехал, а где эта Столбовая не знаю. Выручи, а? — с умоляющими нотками произнес он.

— Это денег стоит, и я за этот товар тоже платила, — недовольно проворчала та.

— Так, я и не прошу отдать, — Федор указал на карту и попросил: — Дай глянуть, где я и куда идти. Мне хотя бы примерно, а там уже язык доведет.

Женщина недовольно поджала губы, пару секунд поборолась с желанием прогнать назойливого мальчишку, но оглядев окрестности и поняв, что за газетами никто не спешит, принялась разворачивать карту.

— Смотри сюда, — ткнула она пальцем в карту. — Мы тут. А Столбовая…

Тут тетка нахмурилась и принялась водить пальце по карте. С минуту она что-то бормотала себе под нос, после чего произнесла:

— Вот! Тут Столбовая, видишь?

— Ага, — кивнул Федор, прикидывая расстояние.

— Вот, значит, реку видишь? Вот на набережную выйдешь и по ней. Два моста пройдешь, не переходя на ту сторону, а затем на третьем перекрестке отвернешь от реки. Там и выйдешь на Столбовую. Понял?

— Понял, — кивнул Федор. — Спасибо большое, тёть.

— Спасибо на хлеб не намажешь, — усмехнулась та, складывая обратно карту.

Федор немного помялся, залез в свои пожитки и протянул надломленный кусок сыра и последнее оставшееся вареное яйцо.

— Это… у меня больше и нет ничего, — произнес Федор.

Продавщица усмехнулась, взяла яйцо и кивнула в сторону реки.

— Шуруй давай. За час доберешься.

Парень кивнул и направился в указанную сторону.

Тетка же вздохнула, убрала под стопку газет карту и стукнула яйцом о прилавок.

— Дамочка, — тут же раздался бас. — Императорского вестника будь добры.

— Да конечно, — выдала газету женщина и спрятала монеты в карман.

Тут же достав яйцо, она принялась его снова чистить, но успела лишь оторвать пару кусочков скорлупы, как…

— А у вас «Технонаука» есть? — послышался детский голосок.

Продавщица оглянулась и заметила прилично одетого мальчишку лет двенадцати.

Пришлось отложить яйцо и рассчитать клиента.

Снова яйцо и снова всего три кусочка скорлупы, как…

— Глаша! Императорский вестник есть⁈ — раздался до боли знакомый крик.

Женщина от неожиданности даже вздрогнула.

— Ирод, напугал, скотина такая! — обернулась она.

— Глаша, дай пачку на сто штук, богом молю. У меня на причальной все разобрали! Голыми стоят!

— Сейчас ты у меня тут голым стоять будешь! А я по-твоему с чем стоять должна⁈

— Глаш, ну не будь ты… — начал было худощавый мужчина и осекся, после чего тут же сменил тему. — Глаш, по рублю. Будь человеком, а?

Женщина недовольно засопела, глянула под прилавок, и после пяти секунд раздумий, вытащила оттуда пачку газет на сотню штук.

— Ты душка, Глаша… — протянул руки знакомый.

— Деньги вперед, — тут же влепила ему по рукам.

Тот нехотя нахохлился, но достал несколько купюр, которые передал продавщице. Та убрала деньги и спокойно глядела в след уносящему к мосту газеты мужчине.

— Прям прорвало всех… — произнесла она, доставая яйцо.

Однако чистить она его не стала.

Дамочка огляделась по сторонам, убедилась, что к ней никто не идет, и только после этого оторвала пару кусочков скорлупы.

Тут же она глянула по сторонам.

К ее прилавку уверенным и целеустремленным шагом шел мужчина с тростью в приличном костюме.

— Заговоренное оно что ли… — пробормотала та, снова пряча яйцо в карман.

* * *

Федор задумчиво остановился напротив калитки и невысокого аккуратного заборчика. За ним находился семнадцатый дом по улице Столбовой.

— Точно семнадцатый? — растерянно спросил парень, разглядывая двухэтажный дом.

Кирпичный, аккуратно оштукатуренный и выкрашенный. Даже лепнина виднелась под окнами на фасаде. Высокая крыша коньком, массивная печная труба. Перед домом был небольшой сад с цветами, дорожка из камня между клумбами и такая же к добротному крыльцу ведет.

Федор шмыгнул носом, потянул на себя калитку и вошел во двор.

Осторожно пройдя по дорожке парень дошел до двери, остановился и замер в сомнениях.

С одной стороны адрес был верным, а с другой дом совершенно не вязался с тем, что он себе представлял. Да и видел из семьи тетушки он только сестёр Катю и Сьюзи.

Достаточно потоптавшись перед порогом, он расправил плечи, выпрямился и поднял руку, чтобы постучать, но тут дверь открылась сама.

— О! Курьер! — открыла ему молодая девушка, в которой Федор едва узнал Екатерину. — Проходи, не стой!

— Я…

— Ну! Быстрее! — втащила его в дом девушка.

Парень ничего не успел толком сказать, как оказался в гостинной.

— Миленько, — оценила его с ног до головы Кэт. — У меня тоже костюм селянки завалялся где-то. Я сейчас…

Девушка быстро смылась по лестнице на верх, а Федор начал оглядываться по сторонам.

Гостиной это было бы назвать неправильно, так как она была совмещена с кухней. То есть здесь и готовили, и тут же ели. Тут же принимали гостей. Помимо главного входа, дверей было две. Однак то